Она, поджав губы, кивнула. Не знаю, что творилось у нее в голове в этот момент, но мне очень хотелось верить, что мои слова возымеют на неё должный эффект.
— И еще… — взял её за руку, поднес к своим губам, поцеловал ладонь и крепко сжал в своей. — Я знаю, какого это, потерять близкого человека. Смерть всегда отвратительна, неважно где, с кем, и когда она происходит. Особенно, когда уходят те, кто нам дорог. Но, как бы сильно не хотелось нам похоронить часть себя вместе с ними, это невозможно. Наше тело и душа неизбежно будут стремиться жить, превозмогая любую боль. Особенно тело. Оно по-прежнему будет требовать удовлетворения его естественных потребностей. В элементарных естественных нуждах, в общении, в сексе. Мозг будет выстраивать психологическую защиту от боли и страданий, такую, на которую только способен. Он будет отвлекать тебя всеми доступными средствами. Будет активно требовать пищи, духовной или физической. Поэтому винить себя в том, что ты недостаточно сильно, или недостаточно долго страдала по отцу, тоже не стоит, Даша. Это физиология. Ты девушка молодая, и ничего удивительного нет в том, что твоё либидо проснулось и требовало выхода. Ты говорила, что не знаешь, зачем делала это, потому что действовала на инстинктах. Смерть отца, мама, убитая горем, да еще и твое чувство вины за все это, сыграли свою роль. Тебе необходимо было отвлечься любой ценой, а в твоем возрасте желать мужского внимания — это нормально, Даша, это естественно. Вот только ты выбрала не тех людей.
За своей пламенной речью я и не заметил, что слезы на лице девушки окончательно высохли, взгляд стал немного растерянным, но уже не казался таким затравленным. Только неконтролируемые судорожные всхлипы еще изредка срывались с её губ.
— Ты так говоришь, будто я и правда ни в чем не виновата… — тихо произнесла она, осторожно отнимая у меня свою руку, которую я все это время крепко сжимал в своей.
— Ты ни в чем не виновата, Даша. Тебе просто не повезло.
С минуту она пристально смотрела мне в глаза, а потом несмело придвинулась и вдруг обняла, да так крепко, что я только подивился, откуда в этих тонких ручках взялось столько силы. Тоже обнял её, изо всех сил прижимая к себе в ответ.
— Подумай над моими словами, маленькая, — мягко попросил её, зарываясь носом в пушистые, сводящие меня с ума своим сладким запахом, волосы девушки. — И я бы все же отправил тебя поработать с психологом. Ты сильная девочка, но в голове у тебя полный хаос. Думаю, навести там порядок лишним не будет.
— Хорошо, я согласна, — прошептала она мне в грудь, тихонько всхлипнув.
— Серьезно? — я даже не сразу поверил, что мне это не померещилось. Отстранился, взяв её за плечи, и заглянул в глаза. Неужели мои слова оказали нужный эффект?
Даша внимательно посмотрела на меня в ответ своими, хоть и хорошо припухшими от бесконечных слез, но все равно божественно красивыми зелеными глазами.
— Да, — с робкой улыбкой кивнула она.
— Умница моя, — тепло улыбнулся ей в ответ. — Надеюсь, ты больше не будешь пытаться от меня сбежать?
— Не буду, — отрицательно повертела она головой, не удержав еще один судорожный всхлип. — Но я бы все равно хотела съездить к маме. Побыть с ней немного.
— Съездишь, — пообещал я ей. — Я сам тебя отвезу.
43
Спустя два месяца
— Олег, нам надо поговорить!
Едва мы переступили порог нашей спальни после позднего ужина, Даша решительно преградила мне путь в ванную комнату, воинственно выставила вперед подбородок, сложив руки на груди крест-накрест.
Прошло уже два месяца с тех пор, как она хотела бросить меня и уехать к маме, казалось бы, не так уж и много, но очень многое в нашей жизни с тех пор изменилось.
Даша посещала психолога два раза в неделю, и менялась буквально на глазах. Уже после первых сеансов она стала увереннее, раскованнее, пропала эта бесконечная стеснительность и робость, и вскоре я впервые услышал её звонкий заливистый смех, который позже стал звучать в моем доме очень часто.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я пропадал на работе еще больше обычного. Немцы поставили машину, и приходилось почти сутками напролет заниматься новым производством. Я так привык, мне нужно было изучить все досконально и отладить все процессы таким образом, чтобы работа шла слаженно, организованно, идеально и точно, как швейцарские часы.
К счастью, Даша без меня тоже не скучала. Благодаря хлопотам Риты, она смогла восстановиться в университете и продолжить обучение. Ей приходилось нелегко нагонять пропущенный материал, но девочка справлялась. Каждый день после лекций до позднего вечера сидела над учебниками.
К слову о Рите… После того инцидента с поцелуем, она вела себя, как ни в чем не бывало. Наверное, мне стоило поговорить с ней, объяснить своё поведение, но она не давала мне ни одного повода для такого разговора. Лишь изредка я замечал на себе её излишне долгие задумчивые взгляды, но не придавал им большого значения. Как сотрудник, она меня полностью устраивала, даже более чем. После окончания испытательного срока, я повысил её оклад на гораздо большую сумму, чем это планировалось изначально. Рита заслужила это в полной мере. Все это время работала на износ наравне со мной. Пока я пропадал на производстве, контролировала все рабочие моменты в офисе, по первому зову могла сорваться в любое время, чтобы приехать и решить тот или иной вопрос. Я мог дернуть её даже в выходные, и она ни разу не показала свое недовольство по этому поводу. Рита поистине была ценным сотрудником, какого не так просто найти.
— Олег, я прошу тебя, постарайся меня понять. Может, тебе это все кажется просто моими капризами, но это не так. Для меня это очень серьезно. Речь ведь идет о моей маме!
Даша все еще стояла напротив меня и смотрела мне в глаза с напускной строгостью. Я лишь устало вздохнул. Последние две недели мы с ней напоминали самую настоящую молодую семейную пару на этапе притирки, когда каждый пытается максимально прощупать почву на предмет определения сферы своего влияния, чтобы понять, кто будет лидером в отношениях. Казалось бы, в нашем случае итак все должно быть понятно, но Даша, как обычно, оказалась полна сюрпризов. Кто бы мог подумать, что эта милая скромная девочка по итогу окажется такой упрямицей? И будет испытывать на прочность не только мой авторитет, но и терпение?
После того тяжелого разговора два месяца назад мы договорились съездить вместе к её маме, но из-за срочного восстановления в университете и завала у меня на работе, поездку пришлось отложить до новогодних праздников. Однако когда время стало подходить, Даша внезапно передумала ехать вместе со мной. И не так давно у нас по этому поводу вышел спор, в котором мы не смогли найти компромисс.
Отпускать её одну в эту деревню, после всех произошедших там событий, казалось мне плохой идеей, к тому же, я уже успел свыкнуться с мыслью о знакомстве с мамой девушки. Нехорошо держать её в неведении о наших отношениях, я посчитал, ей будет спокойнее, если она будет знать, что о её дочери есть кому позаботиться, и что она в безопасности. Но у Даши на этот счет было другое мнение. Она переживала, что для мамы внезапное появление рядом с её дочерью такого взрослого и солидного мужчины, как я, может стать шоком. Будто бы она человек старых взглядов, очень мнительный к тому же, может надумать себе неизвестно что, и будет лучше, если сначала Даша поедет одна, в спокойной обстановке все расскажет, подготовит, а уж потом, в другой раз, познакомит со мной. Я искренне не понимал, зачем создавать такие сложности на ровном месте, и считал, что на самом деле никакой проблемы нет. Не хочет устраивать сюрприз — пусть предупредит заранее по телефону. Но этот вариант Даша не рассматривала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Настаивать не стал. Все же это её мать, и ей решать, когда и как нас познакомить, и знакомить ли вообще. Сказал только, что Паша отвезет и заберет её, когда она скажет. Но Даша и на это не согласилась, заявив, что хочет ехать одна и на автобусе. Этого её желания я вообще понять уже не мог, как ни старался. Разозлился в итоге и сказал, что в таком случае она вообще никуда не поедет. Думал, успокоится, подумает и согласится на водителя, но упрямая девчонка решила стоять на своем до последнего, и уже какой день подряд проверяла мои нервы на прочность. Я привык к тому, что мои решения не обсуждаются, и каждый раз, как она пыталась завести этот разговор (а за последние несколько дней это уже был третий раз), едва сдерживал себя, чтобы не потерять терпение.
