Прислушался к ней. Она часто дышала, изо всех сил стараясь пропускать меня как можно глубже. Хорошая девочка. Умница моя. Совсем скоро она была уже готова к большему.
Убрал пальцы, вынул член из ее лона и приставил к анусу. Надавил, и по миллиметру стал проталкиваться внутрь.
Она тихонько всхлипнула, по прежнему стараясь расслабляться и не препятствовать мне, и это сводило с ума.
— Не больно? — выдохнул ей в ухо, едва не теряя сознание от кайфа.
Она с глухим стоном отрицательно мотнула головой.
Начал двигаться в потрясающей тесноте, сначала очень медленно, потом совсем немного быстрее, и от удовольствия темнело в глазах. Даша тихонько всхлипывала, постанывала и выгибала спину, доводя меня до исступления своей дикой сексуальностью. Ногой заставил её развести ноги шире, завёл руку меж бёдер, провёл пальцами по влажной плоти. Моя девочка текла. Ей нравилось происходящее, и это просто сводило с ума.
Она была очень близка к оргазму. Стоило слегка надавить на клитор, немного помассировать его, и моя девочка закричала, выгнулась, зашлась в конвульсиях. Сам я тоже давно уже был на грани, сделал ещё несколько резких толчков, и тоже кончил, зарычав от удовольствия.
Сжал в объятиях, изо всех сил прижимая к себе, пропуская сквозь себя каждый спазм, прокатывающийся по её напряжённым мышцам. Она часто и глубоко дышала, подрагивая, впиваясь в мои предплечья своими пальчиками. И мне не хотелось её никуда отпускать. Ни сейчас, ни завтра, никогда.
Такая сладкая. Такая нереальная. Моя.
Вышел, перевернул ее, подхватил на руки и понёс на второй этаж, в ванную.
Включил тёплый душ, поставил в кабину, помыл её, потом помыл себя.
Член, казалось, даже не падал, и требовал продолжения. Прижал спиной к стене, закинул тонкие ножки себе на бёдра, заставив обхватить себя ими, и снова вошёл. Глядя в глаза. Такая красивая моя девочка. Губки опухшие, на щеках яркий румянец, веки томно прикрыты.
Начал снова целовать её, как ошалелый. И она отвечала. Так неистово и яростно, что мне снова рвало крышу.
И снова кончил. Снова сжал, прижал к себе так крепко, что, казалось, сейчас сломаю…
Положил руку на шею, надавил грубо, собственнически, заставил смотреть себе в глаза.
— Я передумал. Ты завтра никуда не поедешь. Мне плевать, что там за бредовые причины ты себе придумала. И вообще на все плевать. Поняла меня?
Она сначала кивнула, потом моргнула испуганно несколько раз, и взволнованно возразила, тщетно пытаясь справиться с тяжёлым дыханием:
— Но ты же не можешь удерживать меня силой?
— Почему нет? Что меня остановит?
— Но…
— Я никуда тебя не отпущу. Все. Тема закрыта.
40
Даша проснулась от настойчивого звука вибрации, и, открыв глаза, неосознанно подползла к краю кровати, чтобы отыскать источник шума, разбудившего ее. Это оказался смартфон Олега, на экране которого светилось женское имя «Рита». В это же мгновение дверь, ведущая в ванную комнату, распахнулась, и на пороге появился Олег, уже одетый в брюки, но с голым торсом, при взгляде на который у Даши мгновенно запылали щеки.
Все произошедшее между ними этой ночью отозвалось странным захватывающим чувством внутри. Девушка прислушалась к себе. Попа ощутимо ныла, мышцы ног слегка ломило, но в целом, она чувствовала себя отдохнувшей и бодрой.
Мужчина подошел к тумбочке, взял с неё телефон и ответил на звонок, слегка нахмурив брови, при этом, даже не удостоив Дашу взглядом.
— Да, Рита. Говори.
Она непроизвольно съежилась, и отползла на свою половину кровати, натянув на себя одеяло до самых ушей. Вдруг стало так невыносимо стыдно за свое вчерашнее поведение. Страшно представить, что Олег мог о ней подумать. Взять и попросить о таком, словно какая-то развратная падшая женщина… Хотя… По большому счету, такая она и есть. Даже еще хуже. Что бы Олег ни подумал о ней, на самом деле она все равно еще хуже. Вот только от этой мысли легче не становилось. В груди все пылало огнем от смущения, теперь она в полной мере понимала значение выражение «сгорать от стыда».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но как бы там ни было, она ни о чем не жалеет. Она должна была попробовать это с ним. Узнать, какого это все с мужчиной, которого любишь. Любишь по-настоящему. И который тоже, если не любит, то очень хорошо относится. Уважает. Проявляет заботу. Который готов был даже убить её обидчиков… От этих мыслей в груди девушки снова невыносимо защемило. Она недостойна такого мужчины. Из-за неё он едва не стал убийцей. Или даже стал, просто щадит её чувства, и не говорит всей правды. На глаза снова навернулись слезы. Она не имеет права оставаться рядом с ним. Он заслуживает лучшего.
Только вот она как всегда все испортила. Благодаря своему эгоизму, ввела Олега в очередное заблуждение, дав повод считать, что её намерение уйти — несерьезно. Как теперь снова переубедить его?
Мужчина закончил разговор и, положив телефон обратно, наконец, обратил на Дашу свое внимание.
— Доброе утро, — негромко произнес он, присаживаясь на край кровати, и убирая одеяло с её лица. — Ты как?
— Все хорошо, — ответила Даша, едва подавив желание отобрать у него одеяло и снова укрыться им с головой. — Нам… надо поговорить, Олег.
— Вечером обязательно поговорим, — согласно кивнул он. — Сейчас я тороплюсь.
— Нет, Олег, я только хотела спросить на счет того, что произошло вчера, — торопливо затараторила девушка. — Ты ведь несерьезно говорил, что не отпустишь меня теперь к маме?..
— Еще как серьезно, — прохладным тоном заверил он.
Даша растерянно замолчала. Она не знала, что ответить на это, как ему возразить. Но Олег не намеревался дожидаться её реакции. Он поднялся с кровати, прошел к шкафу, вытащил оттуда плечики с идеально выглаженной темно-синей рубашкой, снял её и принялся надевать на себя.
Покончив с этим, и застегнув на брюках ремень, он взял с тумбочки свой смартфон и направился к выходу из комнаты. Уже на пороге остановился, обернулся, и пристально посмотрел на притихшую Дашу.
— Сегодня вечером ты мне все расскажешь, — его голос отдавал металлом, и спорить с ним в этот момент показалось просто невозможным.
Мужчина снова не стал дожидаться ответа девушки, и покинул комнату, закрыв за собой дверь.
После его ухода Даша еще долго сидела на кровати неподвижно. Отчаяние захватило её с головой, хотелось плакать, но слез не было. Сколько еще стыда и позора ей предстоит вынести? Казалось, проще наложить на себя руки, чем рассказать ему правду. Увидеть осуждение в его взгляде. Или, скорее, презрение. Как же она ненавидела себя в этот момент! Слабую, трусливую, эгоистичную, неспособную совершить хотя бы один мужественный поступок в своей жизни. Ведь он имеет право знать. После всего, что сделал для неё, он имеет право знать всё. И она должна набраться смелости, чтобы рассказать ему. Только повернулся бы язык…
Неизвестно, сколько еще времени она просидела бы так, изъедая себя уничижительными мыслями, если бы в комнату не заглянула Надежда.
— Даш, доброе утро, — поздоровалась она с мягкой улыбкой на губах. — Идем завтракать?
Вот и Надежда так добра к ней. Знала бы она, что за человек перед ней на самом деле. Вряд ли смотрела бы сейчас на Дашу с таким теплом. И разговаривать вряд ли захотела бы.
— Спасибо, я не голодна, — бесцветным голосом отозвалась девушка, попытавшись выдавить из себя дружелюбную улыбку.
— Даш, — женщина тут же изменилась в лице и тяжело вздохнула. — Ты вчера ничего толком не ела. Таким образом, ты желудок себе испортишь, а Олег Владимирович потом будет ругать меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ну вот и снова… Даша ведет себя, как эгоистка, а страдают другие люди. Сначала отец, мама… Теперь Олег. Своих насильников Даша не жалела, хоть и не считала, что их вина соизмерима с полученным наказанием. А вот дочек Рината было жалко. И теть Зину… Очень жалко. Да и Лизку жалко, чего уж там… Они ведь все ни в чем не виноваты. Потерять близкого человека — ужасно. Кому, как ни Даше это знать. Нет ничего страшнее на этом свете. Подумать только, скольким людям она принесла несчастья. Одним только своим существованием. И даже прекратить это самое ненавистное существование не могла. Иначе причинит еще больше боли своей маме. А теперь и Олегу тоже.
