— Неплохо! — с восхищением сказал он Чапе. — Убрался.
Хитрец кивнул:
— Зато он теперь возненавидел тебя.
— Если мне и попадет от белых, я хоть буду знать, за что, — отмахнулся Тобиас.
— Ладно. Надо позвать остальных. Тебе больше нечего прятаться. — Чапа подошел к Бакерико. — Смотри-ка, Монито открывает глаза. Это хорошо. С ним-то мы и заключим сделку.
Чапа — Курчавый покинул палатку, он скоро вернулся с двумя бородатыми контрабандистами, старым и молодым. Оба выглядели обыкновенными охотниками. Лица их огрубели от солнца и ветра, куртки были старые, заплатанные, но ружья блестели.
— Так, — начал Чапа. — Поговорите с Бакерико, вот он сидит.
Бородатые подошли к Бакерико.
— Ну-ка скажи нам, — сказал старший Монито, — скажи еще раз, сколько ты собираешься нам заплатить и сколько сам заработаешь на этом деле? Только не ври, вампир, нам все известно!
Бакерико уставился на них.
— Собаки! — прохрипел он. — Я обещал вам по десять долларов, если сделка состоится. Но ничего не вышло. И я вам тоже не дам ничего… ничего… ничего… Бездельники!
— Ты нам тоже не дашь ничего, ах ты обезьяна! — крикнули мужчины. — Мы сами возьмем, что нам причитается! — И они стали подбирать лежащие вокруг золотые монеты. Бакерико вскочил и замахал кулаками:
— Не сметь трогать! Негодяи! Я вам сверну шеи!
Молодой контрабандист подошел к Монито:
— Заткни глотку, а то мы свернем тебе шею! Мы в прерии… И здесь хозяева мы, а не ты! Запомни это! Оружие принадлежит нам, и мы уже договорились с этим краснокожим или негром или кто он там еще… во всяком случае, парень рассказал нам обо всем. Так что залезай под свое одеяло и помалкивай.
— Измена! — завопил Монито. — Убивают! Грабят! Помогите!..
Но никто не услышал его, никто не пришел, никто не помог.
— Тебе лучше помолчать, — посоветовал ему Чапа. — Посмотри вокруг. Вот лежит Тобиас. Если ты не замолкнешь, он донесет на тебя, и как только ты вернешься в город, тебя повесят.
Лицо Бакерико перекосилось.
— Но и этих… — простонал Монито, — и этих грабителей!
— Нет, — захохотали бородачи, — Нас — нет. Мы не собираемся возвращаться в город, мы останемся в прерии, а здесь до нас никому нет дела. Но вот тебя, тебя, наш дорогой… тебя вздернут, если ты будешь продолжать нам угрожать…
Бакерико скорчился. Руки его свела судорога, он закашлялся и икнул. Сердце не выдержало. Голова упала на грудь. Алчность и ненависть в его последнем взгляде потухли навсегда.
Чапа накрыл мертвого одеялом.
Контрабандисты собрали монеты и вместе с Чапой пошли в палатку совета, чтобы разделить деньги со своими товарищами…
Когда Чапа вернулся, топот копыт уже затихал вдали.
— Уехали, — сказал Чапа делавару. — Оружие и мулов оставили нам. Мы победили. — Он присел к очагу и закурил трубку.
В палатку вошел вождь и молча сел против Чапы.
— Ты меня просил позволить тебе делать то, что ты найдешь нужным, — сказал спустя некоторое время вождь, и голос его был еще нетвердым. — Скажи же, что ты сделал и что произошло? Почему эти люди уехали и оставили нам оружие?
— Я купил это оружие, — ответил Чапа, — купил на деньги Токей Ито. Это была честная сделка. Я не виноват, что они слишком спешили и оставили тут несколько золотых монет, — он показал на две кучки долларов, которые обнаружил среди одеял.
— Возьми их себе, Чапа. Ты оказал большую услугу своему племени.
— На что мне золото? Пусть Токей Ито даст мне лучше хороший кусок нежной бизоньей грудинки. Мне надо подкрепиться.
Молодой вождь
Дважды народился молодой месяц после этой необыкновенной сделки. Тобиас выздоровел и отправился обратно на форт. Он увез письмо, в котором сообщалось, что для переговоров с полковником Джекманом прибудет Токей Ито.
Спокойно текли воды Лошадиного ручья к Северному Платту. В прибрежных кустарниках щебетали птицы. В открытой на юг излучине все еще стояли палатки рода Медведицы.
Ранним утром к лошадиному табуну, который пасся неподалеку от стойбища под присмотром мальчиков, направился молодой вождь. Он приветствовал своего лучшего мустанга и подождал еще двух воинов, двух пожилых мужчин, которые должны были сопровождать его и присутствовать при переговорах. Токей Ито сел на коня. Сели на мустангов оба старика и подошедший Бобер.
С заходом солнца индейцы остановились на ночлег. Когда вождь, которому предстояло бодрствовать во второй половине ночи, проснулся, он по расположению звезд определил, что был час пополуночи. Поднявшись, он прошмыгнул к Чапе, который лежал на вершине холма и наблюдал за долиной Платта.
— Смена! — сказал вождь воину, но тот и не пошевелился.
— Побудем вдвоем. — Бобер еще не чувствовал усталости. — Я хочу тебе кое-что сказать.
Токей Ито расположился рядом с ним.
— Харка! — произнес Бобер имя своего товарища юных лет, прозвучавшее напоминанием о дружбе детства. — Почему ты не настоял, чтобы тебя сопровождало больше воинов? В блокгаузе тебя дожидается Красный Лис!
— Ты знаешь, где нам сейчас нужнее люди. Генералы ведут Длинных Ножей по прериям севернее Блэк Хилса, и наши верховные вожди должны их там встретить. Борьба дакотов — это решающая борьба в прериях. Если разобьют нас, — значит, разобьют всех. Воины дакоты не могут менять своих планов и отправиться охранять сына изгнанника, словно маленькую пугливую девочку.
— Молчи, ты не прав. Лучше бы уж ты пошел вместе со всеми нашими воинами и вождями сражаться против Длинных Ножей и их генералов, чем быть вероломно убитым на Найобрэре. Скажи лучше, что мне делать, если Длинные Ножи нарушат договор?
— Этого я сказать не могу. Я и сам не знаю, что может случиться. Но ты оставайся поблизости.
— Хорошо! Я оставил себе двадцать воинов. Они будут ждать меня по ту сторону Миниатанка и помогут, если потребуется.
Вождь немного помедлил.
— Я знаю, — сказал он. — Татанка Йотанка сообщил мне об этом. Но вам не под силу напасть на форт. Его отстроили заново и хорошо охраняют. Если уговор будет нарушен, попытайся пробраться один и потихоньку помочь мне.
— Хау! И убить Красного Лиса!
Вождь не ответил, и Бобер понял, что разговор окончен. Однако он не отправился спать, а до конца ночи оставался со своим вождем и товарищем детства и тихо пел боевую песню дакотов.
Если беда над тобою, мой брат,Я за тебя постою.Крикни меня, и пусть громы гремят,Жизни за друга у нас не щадят,Рядом я встану в бою.
С наступлением утра оба вернулись к своим спутникам и двинулись в путь. Два дня ехали индейцы на своих мустангах и к середине третьего достигли форта.
