Саша сейчас упрется в него мордой.
— Не упрется! — радостно воскликнул Тиир. — Это башня горных пастухов.
Почти сразу Саш с удовольствием отметил, что вода перестала хлестать по спине и голове. Рядом зашуршали мокрой одеждой друзья, довольно захрапели лошади, раздался щелчок огнива и вскоре между черных валунов запылал жаркий костерок. Крохотная квадратная башенка размером полдюжины на полдюжины размашистых шагов легко вместила нежданных гостей. Получив по куску лепешки и оттирая друг друга боками, лошади склонились над корытом, по которому сбегала дождевая вода. Путники уселись вокруг огня. По рукам пошла бутыль с вином, подогретые над огнем куски мяса вновь исторгли аппетитный аромат.
— Что-то не видно, что пастухи часто навещают эту башенку, — заметил Леганд. — Содержится она в порядке и устроена интересно — тропа проходит прямо через башню, даже полог от сквозняка нашелся, — только вот последний пастух здесь был год или два назад!
— Может, и больше, — вздохнул Тиир. — Думаю, и до пастухов дотянулась лапа демона. Дорога, по которой мы шли до выхода на тропу, никогда не была самой многолюдной, но чтобы не встретить на одном ли две дюжины пастухов, крестьян или странников — такого никогда не случалось. У того же Крураста трактир всегда был полон. А теперь… — Принц с досадой махнул рукой. — Ладно! Мы почти добрались до замка Антраста. Абудал он зовется. Я рассчитывал пройти мимо крепостных стен, но дождь спутал мои планы. До Селенгара осталось всего лишь полдня пути. Со стен Абудала уже видны башни королевского замка!
— И часто тут такие дожди? — спросил Саш, прислушиваясь к грохочущему в отдалении грому.
— Часто, — кивнул принц. — Такая у нас земля. Если за неделю не случится двух дождей, это считается почти чудом! А когда лето заканчивается, дожди идут не переставая. Зато зима не слишком вьюжная. Снег идет часто, морозы крепки, но ветра словно улетают к югу. Нет ничего прекраснее заснеженной Дарджи!
— Ты будешь достойным правителем этой земли, — заметил Леганд.
— Пока я всего лишь правитель пастушечьей башни, — горько прошептал принц. — Признаюсь вам, не корона правителя меня манит. Сейчас мне кажется, что, будь я хоть сыном самого бедного князя, будь я простым воином, все равно шел бы вот этим путем. Боль меня обжигает, как подумаю, что сделал враг с моим народом!
— Всех нас обжигает эта боль, — откликнулся Леганд.
Дождь утих под утро. Не дожидаясь, когда из ущелий выберется сырой туман, путники вывели лошадей из укрытия, которое снаружи показалось еще меньше, чем изнутри, и поспешили спуститься с гребня по каменистой тропке. Вскоре среди скал блеснули первыми лучами Раммы острые шпили замка.
— Смотрите! — протянул руку Тиир. — Это шпили башен Абудала! Он высится на краю равнины. Но за ним, видите, на горизонте белые стены? Это Селенгар!
Саш попытался рассмотреть в предутреннем сумраке белые стены, но не смог. Лучи светила только начинали скользить по горным вершинам.
— Я слышу удары. — Линга сморщила лоб и подняла ладонь, требуя тишины. — Удары, звон оружия и крики.
— Точно! — оживился Тиир, прислушавшись. — Думаю, нам следует поспешить. Если в сердце Дарджи идет бой, один из противников уж точно на нашей стороне!
Звуки боя становились все громче, но узкая тропка, пробирающаяся между скал, не позволяла пустить лошадей вскачь.
И все-таки замок приближался. Сначала над скалами показались остроконечные башни, затем темные от дождя стены. Наконец путники очутились на краю каменной осыпи, и замок предстал перед ними во всей красе, более всего напоминающий каменные кружева. Вряд ли неприступную твердыню можно было взять без должной осады, однако то ли сил у его защитников было мало, то ли наглости у осаждавших слишком много, но на узком мосту перед воротами толпилось около полуварма воинов, укрывающихся от стрел защитников твердыни прямоугольными щитами.
— Кто же так берет крепости? — поморщился Тиир. — Ворота Абудала не разобьешь деревянным колом!
— Подожди, — Саш вгляделся в фигуры воинов. — На мосту не меньше шести дюжин серых. На стене — три дюжины лучников. Негусто осталось в Дарджи и нападающих и обороняющихся, но которые из них на нашей стороне?
— Или чью сторону примем мы? — спросила Линга.
— Ты считаешь, что у нас есть выбор? — спросил Леганд. — Взгляни на украшения надвратной башни!
Саш пригляделся и почувствовал, как злость сводит скулы. Над головами штурмующих были подвешены за ноги трупы. Подвешены и рассечены по всей длине туловища. Так и болтались четверо элбанов — трое белых и один зеленый — восемью кусками изуродованной окровавленной плоти.
— Я бы сделал то же самое, но только с демоном! — скрипнул зубами Тиир. — Никакой другой враг не заслуживает такой смерти! Сомнений, впрочем, нет, — на башне флаг с черным кругом.
И словно в подтверждение слов принца воины, продолжающие безуспешно долбить в ворота массивным деревянным колом, развернули голубое полотнище с силуэтом летящего орла. Дружный рев из нескольких дюжин глоток разнесся над ущельем, не смутив, правда, защитников кровавой крепости.
— Эх, — поморщился принц, — нет у них достойного командира! Уже несколько воинов ранено или убито, а они продолжают пробивать ворота. Нет, что ли, среди них лучников? Саш! Думаю, что кованые врата Абудала не прочнее ворот дворца банги из фаргусской меди?
— Я понял тебя, принц! — Саш спрыгнул с лошади и надвинул на голову капюшон мантии. — Только уж постарайся, чтобы осаждающие не приняли меня за врага.
— За Бангорда! — заорал что было силы Тиир, бросаясь вслед за Сашем вниз по осыпи, — За Селенгар! Смерть Ант-расту!
Несколько воинов у ворот оглянулись, послышались удивленные, но радостные крики, и тут же стрелы, пущенные со стены, ударили Саша в одно плечо, в другое, в грудь.
— Они вывели к плахе Мантисса! — истошно заорал один из серых. — Эй, выкормыши демона! Если тронете его, порубим на лоскуты каждого, кого найдем в крепости!
Саш мельком взглянул на стену, увидел огромного, обнаженного по пояс нари со стянутыми за спиной руками, суетящихся вокруг него палачей и рванулся к воротам. Словно догадываясь, что сумасшедший в легкой куртке не просто так бежит по мосту, все стрелы полетели именно в него. Несколько серых отпрянули в стороны, сгустком прозрачного пламени выскользнул из ножен меч и рассек тяжелые, кованые петли ворот. Вновь пошел вперед грубо заточенный топорами сырой ствол, ворота хрустнули и загрохотали о плиты проездного двора. Туда же полетел ставший ненужным
