так безропотно вошла внутрь? Ведь было что-то странное во внешнем облике… Что-то, сразу заставившее напрячься. И, тем не менее, она здесь и умирает на полу.
Перед закрытыми от дикой слабости глазами возник образ встретившей ее хозяйки. В том, что это представительница какого-то восточного народа, не было никакого сомнения. Длинные густые черные волосы, заплетенные в толстенный хвост, сверху удерживало подобие короны или диадемы в виде какой-то арабской буквы, напоминающей развернутую в противоположную сторону, букву «с». Наряд походил на одежды диснеевской принцессы Жасмин. Единственное отличие от мультяшного персонажа заключалось в том, что полупрозрачные одежды, несмотря на призрачно-дымчатую структуру, на мгновение показались Роговой красными. И на столь же короткий миг ей показалось, что безэмоциональные глаза хозяйки были желтыми. Конечно же, радужки, а не белки. Но через миг все приняло свою прежнюю туманную окраску. Только форма зрачков осталась такой же пугающей: разделяющей окружность на равные части тремя выходящими из центра полосками.
И промелькнувший где-то на уровне подсознания красный цвет, и странность бесчувственных глаз, и скрытая нижняя часть лица – всего этого было достаточно, чтобы, если не ввергнуться в состояние паники, то, как минимум, прорасти зерном тревоги. Но нет. Рогова, не раздумывая, вошла внутрь и…
А что было потом? Почему она не ушла сразу? Что заставило ее остаться тут и удерживало до момента, пока ясность мысли не вернулась? Причем в тот самый момент, когда тело уже отказывалось повиноваться. Сам шатер или же эта восточная бестия?
Жизненной силы оставалось все меньше и меньше. Организм будто бы высыхал и медленно разрушался.
Закрыла она глаза или нет, Рогова понять уже не могла. Скорее всего, она просто провалилась в мутное забытье, когда борющееся с бедствием сознание старается сохранить себя и выталкивает сидящие где-то на подкорке образы.
Маше виделся город, пересекаемый небольшой извилистой речкой, на берегу которой возносилась вверх красивыми старинными зубчатыми стенами и высокими башнями цитадель. Шли от стен ее во все стороны, подобно многолучевой звезде, широкие мощеные дороги. Ухоженные скверы и парки, надежные каменные строения с золотым покрытием крыш и маковок. Сильная, хорошо обученная армия, готовая в любой момент отбросить подошедшего к стенам чудного града неприятеля. Власть держит в своих цепких руках старый и уже больной царь, который, как в той сказке, умудрялся многие лета держать в страхе соседей, но под конец, снедаемый хворями, сдал позиции. Фактически отдал бразды правления двум сыновьям и стайке приближенных бояр.
Маша открыла глаза. Головокружение усилилось настолько, что с закрытыми глазами начало казаться, будто шатер вертится вокруг нее. Во рту появился противный металлический привкус. Рогова облизнула потрескавшиеся губы. Как же хочется пить!
Усилием воли она оторвала тяжелую голову от пола и, приподняв ее, постаралась осмотреться. Где рюкзак? Где он? В нем должна оставаться вода.
Ее вещи нашлись в одном из углов шатра. Но как до них добраться? Ползти сил не было. А если перекатом?
Маша заставила себя завалиться на бок, оттолкнуться руками и плюхнуться на живот. В нос тут же ударил пыльный, удушающий запах тяжелого ковра. От такого резкого движения мышцы и кости обожгло волной боли. У нее вообще хватит сил добраться до воды?
Мутная пелена вновь запутала взгляд. Пришлось закрыть глаза, а затем усилием воли заставить себя их открыть. Надо перевернуться на спину, а то дышать нечем.
Новая волна боли прошлась по позвоночнику, костям таза, черепа и лопаток. Места соприкосновения с полом отозвались резко и более чем чувствительно. Сознание оставило Машу, вновь унося ее мимо полупрозрачного шатра к красивому городу, вокруг которого почему-то исчезли все леса. Еще уцелевшие, немногочисленные, оставшиеся стоять деревья несли на себе явные следы неизлечимой болезни: покрытые желтоватыми наростами тела, голые сучья. Вот одно из них, сломленное изнутри невидимой разрушающей силой, с громким треском упало на землю. Взметнулось вверх облако серо-желтой пыли, комья земли и травянистая труха. Пробивается изнутри ствола короткий отголосок ядовито-зеленоватого света. Но он гаснет, и над голой, обезлюдевшей равниной вновь воцаряется серая тишина погибели.
Летящий сторонний взгляд переносится за стены города, скользит вдоль опустевших домов, двери и окна которых забиты досками крест-накрест. Но некоторые из них открыты и сейчас темнеют в стенах черными грязными провалами. Словно те, кто заколачивал входы, не успели поставить защиту всюду. Бросили свое дело по неведомой зрителю причине.
Грязная, обмелевшая река, пустоши там, где раньше были парки и сады. Но все так же возвышаются зубчатые стены и башни цитадели, хотя ворота ее уже открыты навечно.
В самом центре укрепления, в одной из комнат сидят еще живые сыновья давно почившего правителя и выжившая горстка бояр, позволившие за деньги открыть границы своих земель чужакам, впустить внутрь смертельную отраву, спустя десятки лет уничтожившую все, до чего она смогла достать.
И вот сейчас, сидя на сундуках, доверху набитых золотыми монетами с отчеканенным на них профилем врага, еще живые, они дрожат от страха за жизнь, потому что осознали простую истину: когда проданная земля погибает, ты понимаешь, что сделка была пустой. Но осознаешь это чересчур поздно…
Маша открыла глаза. Собрала остатки сил и перевернулась на живот. Знакомая боль, пыль тяжелого ковра. Сухой скрежет стона из пересушенной гортани. Она приподнялась на руках, стараясь перевернуться на спину. Прядь длинных светлых волос, оказавшаяся под ладонью, при повороте головы осталась лежать на ковре.
Рогова захрипела, прокатилась еще раз и еще. Боль в костях и мышцах убивала, резала без ножа. В груди что-то булькало и полыхало огнем одновременно. Маша дотянулась до рюкзака, повалила его на пол, на последних остатках силы дернула молнию бокового кармана. Подцепила пальцами горлышко бутылки и потащила ее, ставшую невероятно тяжелой, к себе. Свинтила трясущимися руками крышку, схватила бутыль. Та выскользнула из безвольных рук, шлепнулась на пол. Маша видела, как остатки воды медленными ритмичными толчками выплескиваются на ковер. И как они очень быстро превращаются в тоненький ручеек, который вскоре иссяк.
Рогова чуть пододвинулась и уронила лицо в мокрый, впитавший жидкость ковер. Попыталась слизать оставшуюся на поверхности влагу.
Перед глазами вновь все поплыло и закружилось. Рюкзак, ковер, восточная хозяйка…
Маша закрыла глаза. Может, хоть так будет легче. Но стало только хуже. Кружение усилилось. Казалось, весь мир приподнялся и как будто сдвинулся в сторону. Ее словно оторвало от земли и начало раскачивать…
– …И, как только что стало известно, президент Белоруссии поручил начать подготовку к обороне страны по нормам военного времени. Данное решение было принято после того, как части польских вооруженных сил
