— У меня складывается впечатление, что караванщикам почему-то не нравилось здесь. Может быть, тому есть какая-то причина? Вас кто-то обидел? Стражи? Если так, вам следовало бы все мне рассказать. Я не допущу, чтобы к моим гостям плохо относились.
Ярид видел, что его собеседники что-то знали и, более того, были готовы обо всем ему рассказать… Но молчали.
"Снежные духи, что же их останавливает? Словно кто-то поставил им на губы печать молчания… — хозяин города пристально взглянул в лица подростков, однако не нашел на них и следа магии. Затем, чуть наклонив голову, он бросил взгляд из-под густых черных бровей на стоявших поодаль караванщиков. — У них есть наделенный даром. Это — единственное объяснение всему. И пока он рядом, я ни от кого не добьюсь ни слова…! А вот когда они отойдут от своего мага на достаточное расстояние, я смогу все разузнать. Только бы он не разгадал мой план заранее и не остановил этих наивных детей! А пока… пока нечего и пытаться — бессмысленно…" — он сжал пальцы в кулаки. Чувствуя, что ярость вот-вот вырвется наружу, он проговорил:
— Что ж, может быть, мы поговорим об этом как-нибудь потом. Сейчас действительно уже поздно… Надеюсь еще увидеть вас, — и, повернувшись, он зашагал прочь.
— До свидания, — донеслись до него из-за спины расстроенные голоса ребят, которые поняли, что обидели Хранителя своей скрытностью.
Ярида же раздирало совсем другое чувство — ярость. Он чувствовал себя проигравшим. И это не давало его душе успокоиться. Но нет, он не сдастся! Ярид разбросал зерна. Некоторые из них упали на благодатную почву и скоро должны дать всходы. "А я умею ждать"…
Вернувшись в тень стен, он, все более и более убыстряя шаг, бросил через плечо:
— Иди за мной.
— Может быть, мне сходить к Симину? Возможно, его подручным удалось добыть рукописи…
— Я бы не стал надеяться на это, — криво усмехнулся Ярид.
— Хозяин, что ты будешь делать? — Абра чувствовал, как в нем нарастает беспокойство. Он думал, что наделенный даром поднимется в храм, однако, тот шел прямо в подземное святилище. — Хозяин… — жрец испугался, что маг собирается провести обряд уже этой ночью, не желая в сложившихся условиях откладывать его на несколько дней. Но этого нельзя было делать, ведь еще не пришло назначенное богиней время! Служитель собирался предостеречь Хранителя от шага, который мог обернуться большей бедой, чем пусть вполне реальная, но вряд ли уж столь значительная угроза, исходившая от каравана.
— Не важно, — маг брезгливо поморщился. — Не бойся, я не собираюсь торопиться с тем, что не терпит спешки. Но не могу и просто сидеть, сложа руки, дожидаясь, что будет дальше.
— Эти караванщики действительно так опасны? — нахмурившись, спросил Абра.
— Лишенные дара — конечно же, нет. Для них даже самые тайные свитки — всего лишь рукописи древних легенд. Но вот маг…
— Ты хочешь сказать… — на миг у жреца перехватило дыхание. Ему показалось, что сейчас душа разорвется на части, увлекая в недра пустоты.
— Я всегда говорю то, что хочу! — процедил сквозь зубы Ярид, его глаза, обратившиеся к спутнику, вновь стали наполняться алым пламенем. — Среди них есть маг!
— Но как это возможно…
— Какая тебе разница? Главное, что это так! — огонь разгорался все сильнее и сильнее. Казалось, что совсем скоро он охватит душу мага, поглотит ее без следа, заменяя собой.
— И кто…
— Ну разумеется не те трое, что нас встречали! — не дав жрецу даже мысленно сложить слова в вопрос, ответил Ярид. — Они прячут его. Или он прячется… Не важно. Все дело в силе… Неужели он думал, что, окутав ею как покровом караван, сможет утаить это от другого мага? Если бы не он… — Ярид поморщился, с хрустом сжал пальцы.
— Ты бы забрал у караванщиков свитки? А потом? Прогнал прочь?
— Чтобы они рассказали нашу тайну другим?! Ну уж нет!
— Ты мог бы лишить их памяти…
— Этот способ действенен лишь в городе, где я постоянно питаю заклинание своей силой. В снегах пустыни он ненадежен.
— Но убивать их… — жрец нервно дернул плечами. Взять на свою душу разом столько смертей — это была бы слишком тяжелая ноша даже для него.
— Неужели ты думаешь, что человек, лишившись пусть не всей памяти, а только ее части, выживет в снегах? — Ярид криво усмехнулся. — Да и зачем убивать всех? Конечно, те, кто знает правду, не могут жить. Только это будет не убийство, а угодное богине подземных миров жертвоприношение. Что же до остальных… Город малолюден. Нам пригодятся рабы… И вот все эти вполне разумные планы, — он со злостью стукнул себя кулаком по ноге, — рушатся из-за какого-то чужака, которому боги по ошибке дали силу!…Ну ничего, ничего! Сначала надо узнать, кто же мне противостоит. Врага нужно видеть, ибо за тенью придется слишком долго гоняться… А потом, — он ухмыльнулся, потирая руки, — потом я найду способ с ним покончить… — Ярид не сомневался в своей силе. Хозяина города не смущало даже то, что первая проба сил прошла не в его пользу. Он не смог проникнуть в мысли находившихся под защитой чужака караванщиков. Но это ни о чем не говорило. Одно дело обороняться, другое — нападать… Да, нужно признать, госпожа Кигаль послала своему слуге нелегкое испытание. Но тем большим будет Ее награда, когда он победит!
— Нет, нет, — жрец отшатнулся, качая головой, — боги запрещают поднимать руку на наделенного даром! Они не допустят…
— Ерунда! — резко перебил его Ярид. — Жертвоприношение тоже запрещено, однако это почему-то тебя не останавливает.
— Нет, — жрец упрямо стоял на своем. — Это другое! Проводить обряд нам разрешила госпожа Кигаль, величайшая из богинь…
— Ты хочешь сказать, что Она не станет поддерживать нас в стремлении сохранить тайну, которая принадлежит, между прочим, и Ей тоже?
— Мы не можем решать за госпожу. Мы должны спросить Ее!
— Что ж, почему бы нет? — на губы Ярида легла улыбка. В нем не было и тени сомнений по поводу того, каким будет решение Той, которой придется выбирать между своим верным слугой и каким-то там чужаком. К тому же, магу не терпелось узнать у богини условия придуманного Ею испытания.
Так или иначе, он собирался поговорить с Ней… И было лучше сделать это как можно скорее…
Они спустились в подземное святилище. Миновав алый зал, маг подошел к алтарю, на котором бушевал грозный, могучий, видимый и осязаемый, и, вместе с тем, нереальный, призрачный огонь.
— Хозяин, вправе ли мы беспокоить госпожу?
— Ты же сам настаивал на том, чтобы узнать Ее волю! — нерешительность Абры все сильнее и сильнее раздражала Ярида. — Если сомневаешься в правильности собственного решения, к чему было вообще заводить этот разговор? — и, все же, он должен был признать, что и сам испытывал противоречивые чувства. Почему-то, оказавшись возле алтаря, ему вдруг расхотелось призывать богиню смерти. Зачем беспокоить Ее, когда можно разобраться с возникшей проблемой и собственными силами… Однако, стоя возле алтаря, было поздно поворачиваться к нему спиной. А действовать, не имея уверенности…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
