пытался что-то утаить.
– Сонг Джин! – крикнула она ему в спину, когда он уже вышел в приемную. – Вот ведь… – Схватив свою сумку, Мирэ стрелой вырвалась из кабинета и поймала Сонга за рукав. Рывком дернув на себя, она заставила Джина остановиться и повернуться. – Что ты недоговариваешь?
За спиной засуетилась Но Йунг, торопливо завершая телефонный разговор, чтобы клиент не услышал шума из офиса, но Мирэ было все равно. Либо на нее и правда снова начал накатывать давящий эффект воздействия вонгви, либо Джин перешел последую черту, и ее терпение окончательно дало трещину. Мирэ подозревала, что в ее поведении виновато все сразу.
– Мирэ, – спокойный голос Джина действовал как тетива лука, медленно натягивающаяся для спуска стрелы. В конце концов терпение Мирэ сорвалось.
– Наши шрамы что-то значат?! Ты точно что-то вспомнил! Почему ты ничего не говоришь!.. – слова градом полились из Мирэ, позволяя ей с каждым мгновением легче дышать, будто до этого они душили ее.
Из-за недопонимания, злости, обиды и страха Мирэ так распалилась, что в глазах полыхнула яркая белая вспышка, которая поглотила действительность.
* * *
Позволив взять себя за руку, художница закрыла глаза и крепче прижала к себе холст. Она знала, что сейчас произойдет, поэтому предпочла не смотреть. Защитник переносил ее не впервые, но всякий раз при перемещении у нее до тошноты кружилась голова.
Ослепляющая вспышка выбила почву из-под ног, все внутренности будто упали вниз, затем поднялись. Ощущение падения было пугающим до потери сознания. Но скоро под ногами вновь появилась твердая земля.
– Они будут искать тебя, – отпустив ее ладонь, молодой человек осмотрелся.
Они перенеслись на холм за деревней, откуда было прекрасно видно сельский пейзаж. Теперь преследователям понадобится убить полдня, чтобы добраться до нового укрытия художницы. Прижав к себе холст, она села и прислонилась спиной к дереву, расслабленно выдохнув.
– Так что ты видела?
Простой вопрос всколыхнул в памяти неприятные воспоминания. К горлу подступила желчь. Зажмурившись, художница покачала головой, но все же нашла в себе силы, чтобы ответить.
– Они приволокли мужчину в дом торговца… – Она вспомнила дождь и кровь, болезненные крики и громкие голоса.
Дом богатого торговца располагался в неблагоприятном районе, стоило сразу обратить на это внимание, но, клюнув на выгодный заказ, художница позабыла об осторожности.
– Знаю, – защитник опустил взгляд на деревню, позволяя ветру играть с полами его светлого ханбока. – Он упустил ценный груз.
– Я видела, как его убивают…
Поморщившись, художница в подробностях вспомнила звон лезвия, чавкающий звук порезанной плоти. Клинок в руках убийцы впился в тело. В мучительно медленной пытке убийца пилил кожу и мышцы, поначалу заставляя жертву истошно вопить и дергаться. Когда клинок вгрызся в мясо до рукояти, тело несчастного дрогнуло в предсмертной конвульсии, а после безвольно обмякло. Дождевая вода многократно усилила кровотечение, превращая щебень под ногами в кроваво-алое болото. Наконец, не просто отрубленная, голова нечастного, как сгнивший улей, грузно упала в лужу, поднимая брызги грязной воды. Откатившись в сторону, она замерла. Художница вспомнила, как на нее уставились выпученные глаза мертвеца, по которым безжалостным потоком хлестал дождь, норовя вымыть их из глазниц.
К горлу снова подступила тошнота, перед глазами заплясали искры.
– Ты вовремя убежала, – защитник присел напротив, опустив руку ей на плечо. Его голос вернул ее в действительность. – Но этого недостаточно. Теперь ты в опасности.
– Мне следовало послушать тебя… Не нужно было браться за эту работу. – Холст в руках стал тяжелее, пропитанный воспоминаниями. – Теперь я знаю имена всех членов джопок[39]… И они будут преследовать меня.
Все тело ломило от бессилия, лишнее движение казалось пыткой. Поморщившись, Мирэ лениво пошевелила руками, подняла ладони к лицу и зажмурилась, надеясь привыкнуть к шуму дождя за окнами. Чувство было такое, словно ее огрели чем-то тяжелым по затылку или точно так же, как в кошмарном сне – отпилили голову. Медленно глаза привыкли к яркости, и Мирэ убрала руку, после чего уставилась в потолок.
Воспоминания о кошмаре исчезли как дымка от дуновения ветра. Мирэ прислушалась к отголоскам дождя.
– Что за черт… – прохрипела она и приподнялась на локтях, мгновение спустя заметив что-то темное сбоку.
Не разобрав, что это, Мирэ испуганно вскрикнула и разбудила Сон-Хо, который оказался тем самым темным пятном.
Пак сидел на полу на коврике, прижавшись лбом к дивану. Очевидно, он просидел так несколько часов в ожидании пробуждения Мирэ и заснул. Мокрое пятнышко у него подо ртом намекало, что спал и пускал слюни он уже час-другой.
Взъерошенный, как воробей, Сон-Хо вздрогнул от крика Мирэ и рукавом утер губы. Поправив на носу очки, он хлопнул глазами и пробудился окончательно.
– Босс! – Сон-Хо радостно подобрал под себя ноги и принял удобную позу. – Ты как? Голова не кружится?
– Нет… – Мирэ прижала руку ко лбу и огляделась, будто не узнавала свою квартиру. – Что произошло?
– Ты потеряла сознание в офисе, – расстроенно признался Сон-Хо. – Никогда без чувств не падала, даже когда приходилось работать по несколько суток без сна… а тут раз – как будто кнопку «выкл.» нажали!
– Как я оказалась дома?
– Джин вынес тебя из офиса. – Сон-Хо сел на край дивана и прижал руку ко лбу Мирэ. – Вроде бы сейчас температуры нет.
Позволяя Сон-Хо, как няне, щупать свой лоб и поправлять плед, Мирэ с подозрением косилась по сторонам. На ней все еще был привычный серый клетчатый костюм с юбкой, а за окнами только сгустились сумерки, значит, прошло не так много времени с момента, когда она потеряла сознание. Ведь так?
– Где Сонг? – Свесив ноги с края дивана, Мирэ потянулась за стаканом, стоящим на краю стола.
– Мне позвонил врач, сказал, что ему нужно проверить состояние нашего бедняги, перенесшего «посттравматический стресс». Джин сказал, что ему хорошо бы поговорить со специалистом, возможно, удастся что-то вспомнить. А я сказал…
– Сон-Хо, – перебила Мирэ и сложила руки в молитвенном жесте, надеясь, что это искупит ее грубость. – Джин ушел и оставил нас? – Страх цепкими коготками впился в кожу между лопаток.
– Конечно, нет, – вздохнул Сон-Хо. – Ты ведь не дала мне договорить, – укоризненно заметил он и продолжил: – Я сказал, что отвезу Джина в больницу, но он отказался. Говорит, что так мы будем далеко друг от друга, это небезопасно. К тому же ты была вся бледная, когда он принес тебя. Джин не хотел уходить… Сейчас он в фойе, врач приехал сюда. Они там уже часа четыре сидят.
Мирэ сделалось в разы неуютнее. Она накричала на Джина и повела себя как ребенок… Нужно будет перед ним извиниться. Хотя он
