тоже хорош! Неужели Сонг не мог нормальным языком сказать, что случилось, когда он так пристально рассмотрел шрамы? Мирэ решила, что извинится перед ним после знатной взбучки…
– Сколько по итогу я пробыла без сознания? – Мирэ поднесла к губам стакан с водой.
– Сейчас начало десятого, – пожал плечами Сон-Хо.
Сделав глоток, Мирэ поперхнулась. Когда она приехала в офис после визита к Ли Хану, было всего два часа дня! Переговоры с Сонмином отняли от силы двадцать минут. Мирэ передернулась от мысли, что она пробыла без сознания столько часов.
Откинув клетчатый плед, которым ее наверняка укрыл Сон-Хо в порыве заботы, Мирэ встала с дивана и прошла в коридор. О чем Джин мог четыре часа беседовать с врачом? Стоило ей приблизиться к двери, как та открылась, и в квартиру вошел Сонг все в том же бордовом костюме с перекинутым через руку пиджаком. Выглядел Джин как обычно, вот только он был вымокший до нитки, словно сам стал причиной непогоды за окнами.
– В чем дело? – Слова встали поперек горла. Мирэ опасливо остановилась на расстоянии трех шагов от порога.
– Все в порядке, – уверенно ответил Джин, выскальзывая из мокрых ботинок. Мирэ его ответ не убедил, и она прищурилась, опустив взгляд на предплечье Сонга. Как показали наблюдения, он был педантом и пиджак носил бы строго на плечах, если бы не какое-то «но».
Прежде, чем Джин успел среагировать, Мирэ преодолела оставшееся до него расстояние и сняла с руки Сонга мокрый пиджак. От увиденного плотная ткань бордового цвета выпала из ее ладоней. Мирэ уставилась на окровавленное предплечье Джина, прижав к губам руки.
– Что произошло?.. – прохрипела она. Рука Сонга кровоточила, предплечье усеивали ряды проколов, словно в него впился не волк, а настоящий цербер[40].
На лице Джина дрогнули желваки. Мирэ заметила, что он метнул взгляд ей за спину, туда, где, очевидно, стоял Сон-Хо. Что у них были за тайны? С улицы донесся раскат грома, и по стеклам с новой силой забарабанили капли дождя.
– Да что, черт вас побери, происходит?! – вскрикнула Мирэ, не зная, кого схватить за грудки первым: Джина или Сон-Хо.
– Как давно она проснулась? – словно ее не было в комнате, Сонг посмотрел на Сон-Хо.
– Минут пять назад, – удрученно ответил тот.
– Я, между прочим, здесь! – вспылила Мирэ и преградила Джину дорогу, когда тот, прихрамывая, шагнул в коридор. – Во что ты ввязался, Сонг Джин? Это с тобой сделал врач? Он что, тоже монстр? Куда ты ходил?.. – Выставив руки в разные стороны, Мирэ замерла по центру коридора, как живой барьер.
Джин хромал, его рука все еще кровоточила, стоял он в полусогнутом состоянии. Выскочив перед ним, как гриб после дождя, Мирэ замерла прямо под носом Сонга, позволяя каплям воды с его мокрой челки падать ей на лоб и щеки.
– Я ошибся… Кума все это время действительно оставался поблизости, – наконец сдался Джин. В памяти Мирэ вспыхнули слова детектива Сонмина, брошенные в аукционном доме. – Больше зверь тебя не потревожит.
У Мирэ иссяк словарный запас, в то время как Сон-Хо довольно присвистнул у нее за спиной.
– Хён, ты это сделал! Покруче Питера Паркера[41] спасаешь мирное население.
– Покру… чего? Кого? – поморщился Джин и покачал головой.
Очевидно, в этот раз ему досталось сильнее, потому что Сонг болезненно оскалился и начал заваливаться вперед. Не успев как следует разозлиться на Сон-Хо и пострадавшего Джина, Мирэ только ахнула, когда Сонг качнулся. Она выставила руки и обхватила его за торс, прижавшись щекой к мокрой рубашке.
– Почему ты не исцелил себя? – просипела Мирэ, чувствуя, что капли крови, размытые дождевой водой, падают с руки Джина ей на плечо. Спасибо, что он накрыл предплечье пиджаком, и камеры видеонаблюдения в доме и лифте не зафиксировали его помятый вид. Не хватало еще сильнее раззадорить Сонмина и подкрепить его подозрения относительно Джина. Вплотную подступив к Сонгу, Мирэ, не оборачиваясь, окликнула Сон-Хо. – Помоги!
– Хён, держись! – Пак подскочил сбоку и перехватил Джина, после чего повел его прямиком в ванную комнату.
Опередив их, Мирэ помогла открыть дверь и отступила в сторону. Пока Джин тщетно пытался порвать мокрый рукав рубашки, Сон-Хо сбегал на кухню за ножницами и, вернувшись, быстро разрезал ткань на его предплечье, затем снова умчался, на этот раз спасать гостиную от ливня, который ворвался в дом сквозь открытое окно. Мирэ тем временем прижала к поврежденной руке Джина полотенце, промокая лишнюю влагу и кровь.
– Почему ты не использовал силу? – повторила она, до треска стискивая полотенце.
– Я пока не понимаю границы своих возможностей, – тихо признался Джин. – Как и не понимаю, почему они такие нестабильные.
Значит, он не смог помочь себе, как в прошлый раз, после укуса кумы. Мирэ молча сжала губы и поменяла полотенце. Благо кровь уже не шла.
– Выходит, ты не виделся с врачом? – Мирэ решила сменить гнев на милость и попытаться мягко выяснить, почему у нее за спиной было принято решение в одиночку пойти против кумы.
– Виделся, – признался Джин, уже знающе взяв свободной рукой из аптечки новенькую пачку бинта. Подцепив край упаковки зубами, он порвал ее и взялся за повязку. – По его заключению, я больше не нуждаюсь в попечительстве, эта ответственность с тебя снята. Больше я не увижусь с врачом, разговоры с ним бесполезны. Так мне не вспомнить свое прошлое.
– Но сегодня ты точно что-то вспомнил. – Мирэ опустила глаза на свою крестообразную метку, гадая, а не связано ли это с ее кошмарами. Вдруг она видела то же самое, что и Джин?
Как и днем, Сонг не ответил на ее замечание. На споры и крики у Мирэ, к удивлению, не осталось запала, поэтому она решила ему не докучать. По крайней мере, пока.
Обрабатывая руку Джина, Мирэ внимательно рассмотрела следы укуса на его коже и вдруг замерла. Казалось, в прошлый раз пасть кумы была шире, расстояние между клыками явно больше, и диаметр резцов точно отличался от нынешнего. Нахмурившись, она указательным пальцем обвела одну из ран.
– Отметины от зубов не похожи на те, что кума оставил у тебя на ключице.
Джин поднял на нее недоумевающий взгляд. Если он пытался что-то утаить, то получилось у него из рук вон плохо. В день нападения кумы Мирэ была напрочь выбита из колеи, но именно это состояние помогло ей сфокусировать внимание на мелочах. Это и еще кое-что.
– Чего ты удивляешься? – затягивая концы повязки, буркнула она. – По осколкам керамики я различаю подлинники ваз от подделок. Следы укуса явно отличаются
