— Я не понял, — сказал он. — Поначалу стали наезжать, но вдруг свернули разговор, сказали, что базар закрыт, им некогда, куча дел, срочно надо ехать. А долга никакого нет — раз несовершеннолетняя, что уж тут поделаешь. Вы им там, случайно, ничего не показывали за моей спиной, типа гранату? — он подозрительно посмотрел на ребят.
Те пожали плечами.
— Да мы вышли-то только на секунду, — пробасил Ванечка. — Только где-то я этих типчиков точно видел…
На самом деле он шел к ним, уже прицениваясь, кому и как вмазать, чтобы сразу наповал и без особого шума. Оба были крепкие, килограммов под сто, тяжелые, но медленные, опять же наверняка много курят, выпивают. На долгую схватку их не хватит, но они могли иметь травматическое оружие, поэтому валить надо было сразу.
Вернулись в офис, Колпакчи ушел к себе, Кот с Ванечкой остались в холле, обсудили бандюганов и их поспешный отъезд.
— Чего это они? — удивлялся Кот.
— Не знаю, на нас крови-то на одежде нет? — Ванечка даже осмотрел себе грудь. — Вроде нет. Может, менты проезжали?
— Я понял! — встрепенулся Кот, — Они просто почувствовали излучение. Вот когда змея проползает с шорохом, или кобра надувает свой капюшон, человек ощущает угрозу. Это уже на подсознательном уровне. Они тоже ощутили.
— Да ну…
— Вот ты о чем думал в тот момент?
— Как бы их замочить побыстрее!
— И я тоже. Вот! А многие люди такую информацию очень даже ощущают. Вибрации ужаса идут, излучения страха пронизывают мозг! — размахивал руками Кот.
— Да не пизди ты…
Вышли из конторы.
— Надо будет что-нибудь такое замутить! Слушай, деньги у нас есть, возьмем девчонок, завалимся в «Кащея», потрясемся, хорошо бухнем. Или, хошь, пойдем в кино, закупим ведерочко поп-корна, а после где-нибудь посидим, бухнем… Позвони своей.
— Да я не знаю, — замялся Ванечка, — ни фига она не пойдет…
— Поссорились, что ли?
— Так, немного.
Ася на весь день куда-то пропала, и телефон у нее был выключен.
— Марину тогда возьмем, подругу Валентинину.
Ванечка подумал с полминуты, потом промычал:
— Ладно.
Потом передумал:
— Неохота.
Настроение его весь вечер оставалось мрачным. Ссутулясь, шел он домой через проходные дворы. Кто-то лохматый всунулся, дернул за локоть:
— Эй, чувак! А ну-ка стой! Огрести хочешь?
Ответом был сокрушительный страшный удар в лицо сходу, от которого лохматый, вскинув волосами, свалился на месте, как подкошенный.
— Вы на кого бычите? — взревел возмущенный Ванечка, пытаясь достать еще кого-нибудь из ночной компашки. — Вообще нюх потеряли?
Все в страхе шарахнулись в стороны. Ванечка, сунув руки в карманы, пошел своей дорогой. Через несколько шагов обернулся. Лохматый так и лежал.
На следующий день после планерки Алешин попросил Кота с Ванечкой задержаться. Поглядел на них, потер подбородок:
— Такое дело. Там моей теще предлагают какую-то помощь ветеранам, но почему-то обязательно надо принести какие-то деньги. Случай запросто может оказаться кидаловом. Стариков сейчас дурят по-черному все кому не лень. То, говорят, новые деньги меняют, и те верят. Сходите, посмотрите, даже интересно. Сделаете богоугодное дело. Отвезите ее на этот пункт и зайдите, посмотрите. Я ей говорю: не ходи, а она: нет, нам полагается. Жулики нередко ходят по квартирам под видом социальных работников, грабят пенсионеров. Похоже, одни такие как раз и звонили, сговорились на сегодня.
Отправились к Алешинской теще. Ванечка пошел в дом за старушкой. Та оказалась не такая уж и дряхлая, оделась по-праздничному, взяла с собой чуть ли не мешок для подарков.
— Куда ехать-то? — спросил сидевший за рулем Кот.
Поехали по названному старушкой адресу. Там, естественно, ничего не оказалось.
Вернулись домой. В это самое время якобы социальные работники позвонили по телефону снова: мы, мол, сами придем и все принесем.
В комнате установили видеокамеру. Деньги (три сотки) отксерили, положили за стекло в сервант, где стояли хрустальные вазы и сервизы.
Сели пить чай с вареньем. Раздался звонок в дверь. Старушка пошла открывать.
— Кто там? — задребезжал из прихожей ее голос.
— Социальные работники! Мы вам звонили.
Ванечка с Котом спрятались в подсобку, где стоял ноутбук и куда шло изображение с камеры. «Социальных работниц» оказалось сразу две. Обе — цыганского вида, хотя и не совсем цыганки, но с чернявинкой: одна постарше, другая на вид лет двадцати пяти.
Та, которая постарше, сидела со старушкой на кухне, показывала какие-то бумаги, другая юркнула в комнату и сразу же полезла в шкаф, шарила по полкам под бельем, схавала она и приманку — меченые стошки. Кот ухмыльнулся: это было все равно как ловить рыбу на пшено.
Наконец, и Кот с Ванечкой вышли. Оба мрачные.
Тетки сразу же захотели уйти.
— Оставайтесь здесь! — приказал Ванечка.
— Молодой человек, в чем дело? Мы — социальные работники! — Мошенницы несколько взволновались и начали активно протискиваться к выходу.
— Разберемся, что вы за социальные работники, — сказал Ванечка, запирая дверь на задвижку.
Младшая схватила Ванечку за руку.
— Женщина! Если вы не отпустите мне руку, я вам сделаю очень больно. Короче, дам в глаз!
— Ударишь женщину? — она взглянула на него с обещанием хоть тут же бы в прихожей и отсосать.
— И с большим удовольствием! — отрубил Ванечка.
Она, поглядев на Ванечку, очень даже этому поверила и прорываться перестала, хотя постоянно посматривала, вдруг окажется возможность выскользнуть из квартиры, делала намеки: отдамся тут же, хоть в ванне, хоть на кухне. «От такой точно сифон гарантирован или как минимум триппер! — подумал Ванечка. — Ну и бабы — оторви и брось. Наверняка бывшие зэчки, больно уж зыркают глазами». Между тем он внимательно наблюдал за их руками, чтобы не пропустить внезапного ножевого удара или просто выпада ногтями в глаза.
— Парни, отпустите, мы вам деньги дадим и может еще чего хотите? — какой-то южный акцент прорезался у старшей из мошенниц.
— Давай, тетка, дуй в колонию! Там будешь охранникам давать. Хватит пенсионеров грабить. Пора и честь знать, — оттарабанил Кот.
В этот момент приехал наряд. Потом оказалось, что воровки и следователю предлагали двадцать тысяч сразу, чтобы отпустил, но тот не взял. Дело раскрутили, всплыли и другие заявления, да и резонанс появился в прессе. Мерзкие оказались эти тетки, потом на суде грязно ругались на потерпевших, делали неприличные жесты, показывали языки.
После этого задержания обсудили интересный философский вопрос.
— Почему считается, что женщину бить нельзя? Разве женщина — не человек? Сейчас все равны в правах. В Америке попробуй женщине помочь, даже дверь ей открыть — тут же сочтут за сексуальное домогательство! — возмущался Кот. — А на Востоке бьют и сейчас, иногда еще камнями забивают.
Ванечка с ним согласился.
В другой раз как раз в день выдачи пенсий дружинили у «Пятерочки» и отделения Сбербанка, которые находились рядом. Увидели, как чумазый верткий парнишка подскочил к чете пенсионеров лет восьмидесяти, вцепился в стариков, заорал им:
— Вам кассирша только что при сдаче передала лишних денег! Ошибка! Надо вернуть!
Старушка оторопела, дед трясущимися руками полез в карман за кошельком.
В этот момент к ним подошел Ванечка, сказал басом:
— В кассе все нормально — никакой ошибки нет! Извините, идите домой.
Парнишка зыркнул злобно и тут же попытался свалить, но Кот уже заломал ему руку на спину.
— Ребенка бьют! Деньги отнимают! — завопил чумазый, пытаясь вывернуться.
— Народная дружина. Вора поймали! — объявил Ванечка интересующимся прохожим, махая красным удостоверением. — Идем сдавать в милицию!
Парня, однако, завели недалеко в тихое место, не слишком сильно дали в поддых, чтобы пришел в себя и не дергался:
— На кого работаешь? — приблизил лицо Кот.
— А вы сами кто такие? — ощерился парень. — Эдика Мирзояна, Шнягу знаете?
Немного его попинали для ума.
Когда уже возвращались по аллее к стоянке, напоролись еще на одно приключение. Перед ними предстала банальнейшая ситуация — происходил грабеж средь бела дня чуть ли не у всех на виду: одни подростки остановили других подростков и отнимали у них деньги и мобильные телефоны. Буквально сами своими руками выворачивали карманы, а содержимое перекладывали к себе — короче, беспредел. Кот по своей привычке сходу дал одному из грабителей пендаля:
— Совсем оборзели?
Те, однако, никуда не побежали, будто ждали чего-то. И действительно, тут же подошел вихлявой походочкой паренек лет двадцати двух — с виду недавний тюремный сиделец. Ему бы вполне подошла кличка Шняга. Шел он враскачку, руки в карманах, в зубах — сигарета, сожженная почти до фильтра. Кожа лица — бледная, нездоровая, необыкновенно прыщавая, короткие волосы росли клочками. Выражение лица понять было трудно, в глаза не смотрел. Он выплюнул окурок, достал руки из карманов, сделал какое-то невнятное движение, то ли за новой сигаретой сунулся, то ли произвел замах. И тут же, получив мощный удар в лицо, свалился, ударившись затылком о поребрик с треском лопнувшего арбуза, да так и остался лежать. Теперь уже грабители кинулись бежать. Однако Кот их стерег. Награбленное тут же вернули владельцам, а грабителей попинали ногами опять же для ума. Бывший тюремный же сиделец так и оставался на газоне. Ограбленные мальчишки опасливо на него поглядывали.
