— Думаю, что это будет не третий талант, а новый, третий уровень все того же твоего природного таланта, — сказала Аделаида. — И возможно, ты его не откроешь, пока или если не окажешься в ситуации, где он тебе понадобится. Тогда твоя интуиция подаст голос, и ты будешь знать, что делать.
— Не хочу тебя обидеть, Аделаида, но все это не очень-то успокаивает.
— Что ж, если тебе от этого станет легче, могу сказать, что для достижения каких-то серьезных изменений в отношении твоей силы тебе потребуется Лампа и моя помощь. Я пришла к этой мысли, прочитав дневник Николаса. Так что вряд ли ты откроешь в себе третий уровень таланта случайно. Это должно быть запланировано, причем нами обоими.
— Но в чем, черт возьми, он заключается, этот третий уровень таланта?
— Не знаю, — призналась Аделаида. — Ведь это ты разгадал шифр, которым твой предок зашифровал записи в дневнике. Ты уверен, что там нет никаких намеков на характер третьего таланта?
— Я знаю только то, что старый хрыч именовал его третьим и самым великим талантом. И есть еще один неприятный пункт, касающийся Полуночного кристалла и психической команды уничтожить любого потомка Сильвестра Джонса, который к тому времени будет существовать. — Гриффин вцепился пальцами в каминную полку. — Дьявол! Освобожусь ли я когда-нибудь от родового проклятия?
— Сегодня ночью один из камней оставался темным, — сказала Аделаида. — И поскольку тебя, судя по всему, не обуревает неудержимое стремление уничтожить семейство Джонс, думаю, можно смело сказать, что мы не активировали Полуночный кристалл.
— Думаю, я должен благодарить судьбу за небольшие милости. Большую часть моей жизни я старался всячески избегать Джонсов. И поверь, в этом отношении ничего не изменилось, особенно теперь, когда они решили, что «Аркейн» обязан создать сыскное агентство, своего рода паранормальную версию Скотленд-Ярда.
Аделаида поджала губы. Она подумала о красных кристаллах, которые использовали Фергус и Нейт.
— Есть еще одна возможность, — сказала она.
— Что ты имеешь в виду?
— Возможно, Полуночный кристалл потому не светился, что Николасу не удалось вложить в него силу.
Гриффин нахмурился в задумчивости, потом медленно кивнул:
— Да, и такое может быть. Это был последний кристалл, который он вставил в Лампу. Он уже терял рассудок, а его способности быстро угасали. Возможно, в гневе и в прогрессирующем безумии он внушил себе мысль, будто ему удалось создать мощный инструмент для осуществления его мести.
— Но в реальности это всего лишь кусок стекла.
Гриффин забарабанил пальцами по каминной полке.
— Как бы то ни было, если Калеб Джонс подозревает, что я использовал Лампу для укрепления трех талантов…
— Трех уровней твоего собственного таланта.
— …а не для того, чтобы обратить вспять процесс превращения в Цербера, он предпочтет перестраховаться.
— Ты правда думаешь, что он попытается тебя убить?
Гриффин пожал плечами:
— Это было бы логично, а уж с чем, с чем, но с логикой у Джонса все в порядке. На его месте я бы…
Аделаида перебила его нетерпеливым взмахом руки.
— Да, да, я знаю. Если бы ты был на его месте, то ты бы предпринял такой радикальный шаг. Я просила тебя не говорить больше такие вещи.
— Извини.
Она вздохнула.
— Скажи, между вашими семьями всегда существовали вражда и взаимное недоверие?
— Можно сказать, это у нас в крови. — Гриффин посмотрел на нее. — Когда мы были в потайном коридоре, ты рассказала, что когда Смит пытался тебя похитить, у него был такой красный кристалл.
— Да, и он его использовал, чтобы убить управительницу борделя.
— Это было несколько лет назад. Если бы такие кристаллы все это время имели хождение на улицах, я бы обязательно о них услышал. Я бы попытался купить несколько штук себе.
Аделаида нахмурилась.
— Похоже, от этих кристаллов есть толк только для того, кто обладает определенным талантом.
— Знаю, Аделаида, для тебя это будет большим сюрпризом, но на самом деле среди преступников попадаются люди с паранормальными способностями.
Она воинственно задрала подбородок.
— Оставьте свой сарказм, сэр. Теперь я прекрасно об этом знаю. — После короткого колебания она добавила: — При нашей первой встрече ты сказал, что на улицах Лондона происходит очень мало такого, о чем бы ты не знал.
— Пожалуй, я слегка преувеличил для пущего эффекта. Тем не менее не могу поверить, что такое мощное оружие, как эти кристаллы, циркулировало в преступном мире много лет, и я о нем ни разу не слышал.
— Значит, вопрос теперь звучит так: почему через тринадцать лет в руках двух уличных воришек вдруг появились еще два кристалла?
— К сожалению, это только один из многих вопросов, на которые мы должны найти ответы, причем быстро.
Глава 24
Аделаида надела ночную сорочку и халат, когда в дверь, соединяющую ее маленькую спальню со спальней Гриффина, постучали. Аделаида подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял Гриффин в черном халате.
— Я думала, ты собирался поспать.
— Я пытался это сделать. — Он скривил губы. — Достаточно сказать, что мои усилия оказались тщетными.
— Мне тоже не спится, — призналась Аделаида. — Я подумывала спуститься вниз и налить себе бренди. А ты что делал?
— Думал. — Он устало потер лицо. — Хотя, возможно, выпить бренди — это хорошая мысль.
— Ты думал о ночных гостях, контейнерах с газом и кристаллах?
— Нет, — сказал Гриффин. — Так случилось, что я думал о том вечере, когда меня ранили.
Аделаида удивилась. Она открыла дверь шире.
— Я слушаю.
Он вошел в ее комнату с таким видом, будто имел на это полное право. «Как муж, — подумала Аделаида, — или давний любовник. Впрочем, это же его дом».
— Поначалу мне казалось вполне логичным предположить, что Латтрел или кто-то из владельцев других борделей, на которые ты нападала, послал наемного убийцу, чтобы тот застрелил тебя возле театра. Но в свете событий этой ночи я склонен думать, что это предположение было ошибочным.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что если тот стрелок возле театра не собирался тебя убивать, а хотел тебя похитить?
— Тогда почему же он в меня стрелял?
— Возможно, его мишенью была не ты, — сказал Гриффин. — Возможно, он стрелял в меня, чтобы помешать мне забрать тебя раньше.
Осознав его слова, Аделаида была потрясена. Она медленно отошла от двери и опустилась в кресло.
— Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, — прошептала она.
