— Госпожа! — Грай вошёл в лазарет стремительно, как бросившийся на амбразуру воин, и лихо поклонился. Разве что каблуками ужасных рабских слипонов не щёлкнул.
Следом за ним бочком проскочил Эки с перепачканным в пирожном носом и метнулся к любимому месту — на пол возле софы Шеда.
— Да, Грай?
Я склонилась поближе к пылающей жаром спине Шеда, чтобы получше рассмотреть швы. Воспаление определенно уже почти рассосалось.
— У тебя прекрасный иммунитет, Шед, даже завидно, — похвалила раба и оглянулась на Грая. Тот хмурился и глядел исподлобья тяжёлым взглядом. — Что случилось? Ты хотел что-то сообщить?
— Я ваш телохранитель, — ровно ответил он. — И вне хозяйских покоев вас охраняю.
Мои брови сами собой поползли вверх.
— Даже дома?
— Да.
— А Дуно, кажется, так не считает, — заметила я, намекая на его одиночное явление.
Грай продолжал буравить меня недовольным взглядом, будто негласно обвинял в чем-то.
— Мы обсудили с ним распределение обязанностей и пришли к соглашению, — сообщил он. — Его братья занимаются охраной острова и дома, я отвечаю за вас, а сам Дуно — командует процессом и решает, что да как. А на выездах… Я бы хотел изложить просьбу, госпожа.
Прозвучало это резко и решительно.
— Я слушаю тебя. Говори.
— Не покидайте поместья без сопровождения, как сегодня. Это было глупо.
Шед рядом со мной вскинул голову, неверяще уставившись на пришлого раба, который осмелился так нагло разговаривать с госпожой. Затем покосился в мою сторону.
Интересно, чего он ждал? Мне, конечно, было неприятно такое беспардонное обращение, но не настолько, чтобы начать освоение принятых у космозонгов жёстких БДСМ-наказаний.
Поразмыслив, я нехотя кивнула:
— Ты прав. Это было глупо… К тому же для хорошей адаптации мне надо хоть в чем-то соответствовать социальным нормам. Но у меня к тебе ответная просьба.
— Я слушаю, — всё таким же вызывающим тоном спопугайничал Грай.
Я внезапно встала с софы, заставив Шеда инстинктивно дернуться — слишком напряжено было его тело в хозяйском присутствии, — и подошла к Граю вплотную. Он был так высок, что пришлось задрать собственный подбородок на максимальную высоту, глядя в его дерзкие глаза. Там горели огоньки удивления, досады и какой-то нечитаемой, но обжигающей эмоции… А в самом центре зеркалились два моих задиристых отражения.
— Если ты недоволен чем-то в моем поведении или решениях, не смей это обсуждать при посторонних. Только с глазу на глаз. Иначе накажу, — пригрозила я.
— Какое будет наказание, госпожа? — тут же осведомился Грай, ничуть не испугавшись и продолжая играть в гляделки.
Я хмыкнула и, подняв руку, небрежно дернула его за ухо.
— На первый раз сойдёт.
Уголки рта раба-бунтаря дернулись, выдавая мышечный позыв веселья. Затем он с подчёркнутым почтением поклонился, согнувшись аж вдвое и коснувшись лбом собственных колен.
— Прошу прощения, госпожа. Виновен. Такого больше не повторится.
— Договорились. У тебя отличная растяжка, Грай, — хмыкнула я и переключила наконец внимание на онемевшего Шеда.
Кажется, у него случился внутренний когнитивный диссонанс: невероятно наглый по его меркам раб дерзит госпоже, а та в ответ всего лишь шутливо надирает ему ухо.
— Шед, мне нужно, чтобы ты кое-что вспомнил. Твой брат, — я кивнула на Эки, — сообщил, что прежняя госпожа велела однажды тебе лично накормить водорослями друри раба, у которого вся голова была скрыта черной маской. Расскажи мне о нем. Всё-всё, даже самые пустяковые подробности.
— Да, госпожа, — очнулся Шед. — Эки говорил, что вы интересовались этим рабом. Было это меньше года назад. Госпожа Муй несколько дней была в очень плохом настроении, и однажды приказала собрать на берегу свежие друри, чтобы сделать из них сильно жидкую кашу, которую пьют из тонкой трубки…
— Это называется коктейль, — подсказала я.
— Да, госпожа… коктейль… — смутился Шед. — Простите, я не очень образован… нас с братьями и грамоте не учили.
Что за безумное общество? Держать подчинённых, пусть и рабов, в невежестве… и это в век космических технологий!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ничего страшного, это поправимо. Продолжай.
— Да, госпожа. Коктейль из друри я сделал… много сделал — полную миску, вроде той, из которой мы в зверинце кормим чешуак. А потом госпожа Муй велела влить коктейль в глотку тому рабу в черной маске… сам он не хотел, отказывался, хоть убей. Очень упрямый раб.
— Так что в итоге? — нетерпеливо спросила я. — Ты смог заставить его выпить?
— Конечно, госпожа, — с отчетливым сожалением в голосе сказал Шед. — А как же иначе? Его держали впроголодь, он был слаб и в цепях. А я сильный… и госпожа Муй отдала приказ… Влил коктейль ему в глотку через воронку.
— А потом что было?
— Потом он стал странно себя вести, госпожа. Как пьяный… или под эйфорином. Бормотал что-то под нос. Но когда госпожа приблизилась, он ударил ее головой и разозлил ещё больше.
— Ты знаешь, что она хотела от него?
— Госпожа Муй хотела использовать его, как постельного, госпожа. Или сделать задником. Но у нее ничего не получалось…
На секунду я задержала дыхание — почему-то к горлу подкатил солёный ком, который никак не хотел проглатываться.
— По…чему? Почему у нее не получалось, Шед?
— Не знаю, госпожа, — простодушно ответил раб. — Но каждый раз, когда госпожа Муй или другие рабы по ее приказу касались его мужских чресел или зада, их отбрасывало вспышкой. Как будто сильным током.
— Значит, даже после того, как ты заставил его выпить концентрированный коктейль из друри… она не достигла своей цели? — с надеждой спросила я.
— Достигла, госпожа, — разочаровал меня Шед. — Это поначалу он сопротивлялся. Но водоросли на него странно действовали, не так, как на нас — космозонгов или плывчи. Друри его сильно одурманили. Как минуло полчаса, он… как это говорят… «поплыл», особенно когда госпожа Муй включила музыку. Из-за нее он сильно взволновался, снова забормотал что-то непонятное… слова на другом языке.
— Что за музыка?
— Я не знаю, госпожа, никогда прежде не слышал такой. Медленная, вроде этническая какая-то. С флейтой или типа того… А потом госпожа Муй начала играть в ролевку.
Играть в ролевку… Я задумчиво посмотрела на рассказчика, прикидывая, нужны ли мне подробности или ну их, в самом деле. Вероятно, Задаки избрала какую-то необычную для себя роль, иначе какой в ролевке смысл?
Под моим взглядом Шед помялся и продолжил по собственной инициативе:
— Она гладила его по голове… там, где должны быть уши. Нежничала по-разному, говорила, что он тяжело болен, и из-за этого нарушился какой-то резонанс. Но добровольное совокупление вроде как должно всё исправить. А ещё повторяла одно слово. Гира… или гхра… а может, и гиа. Я не знаю, что это означает, и не запоминал специально. Госпожа Муй много раз произнесла это слово, до сих пор всплывает.
Задаки нежничала? Странно.
Я никак не могла представить космозонку в роли ванильной нимфоманки, выпрашивающей плотские утехи у мужчины. Не вязалось это с тем, что творилось в лаборатории Чертогов и на видеозаписи в ее старом компьютере…
Видеозаписи!
Надо пересмотреть всё, что найдется. Помнится, на ролик с колюще-режущими забавами я наткнулась случайно… Папка с теми видео лежала во временной «корзине» — бывшая хозяйка удалила файлы, но в спешке забыла подчистить хвосты.
— … ну и убедила она его, — продолжал Шед. — Та штука со вспышкой и отбрасыванием стала срабатывать слабее, и госпожа Муй начала трогать его, ласкать. Правда, всё ей пришлось самой делать, раб тот квелый был совсем от друри… и дурной, словно фьорик, объевшийся забродившей гнилой миртошкой. Потом меня выставили вон… но, кажется, госпожа Муй всё равно осталась недовольна. Злилась очень. И тогда перешла на обычные свои игры с другими рабами, без ролевки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Обычные игры — это ножички, порка и тому подобное? — хмыкнула я.
— Конечно, госпожа. Ещё связывание, подвешивание… — Шед подумал и добавил: — И обязательно разные игрушки для обострения ощущений, с виброрежимом и без него… кляпы, стеки, зажимы, электрошокеры…
