— Отлично! Давай обвинять меня, — Мел засунула руки в карманы куртки и, как маленький ребенок, от обиды слегка оттянула нижнюю губу. Если бы я увидела ее в таком состоянии на месте прохожего, то решила бы, что филлер явно притягивается к земле.
— Мел, помолчи и хватит меня выводить, я тоже не каменный, а нервы не стальные канаты, ты дождешься, и они лопнут! Если не хочешь, чтобы именно ты послужила катализатором моего срыва, то отойди, и хватит стонать, мы все здесь не на курорте, а некоторым хуже, чем тебе, но они об этом не трубят на всю округу ради привлечения внимания. Хоть на секунду перестань быть эгоисткой и представь, какого быть старшим братом, причем, выполняющего функции и отца, и матери! — после этих слов блондинку будто подменили, она словно растворилась между тишиной и грохотом, который создавали автомобили, проезжавшие над нашими головами.
— Нужно все тщательно продумать, каждый дюйм нашего плана должен быть проговорен, иначе все может быть испорчено, к тому же не думаю, что мы сможем задержаться в Сиэтле надолго, — Крис внимательно всматривался в линии на земле.
— Если мы доберемся до Сиэтла, то он станет лишь нашей переправой к новому пункту назначения, — продолжил Питер мысли Брауна.
— А что будет с нами? — вмешался Аарон, — Я бы хотел уже в скором времени закончить это бессмысленное путешествие, подвергающее мою жизнь опасности.
— Ты можешь прямо сейчас уйти, но если твоя трусливая задница попадется на глаза Тома, а рядом не будет правоохранительных органов, чтобы ее защитить, то считай ты труп, — Крис не умел успокаивать людей, чувство такта и он явно не были знакомы, особенно когда дело касалось Аарона.
— Чем вам полиция этого городка не угодила? Мы с таким же успехом можем пойти туда и все рассказать! — высказал брюнетик.
Младший Браун тут же усмехнулся.
— Аарон, — наконец я вступила в дискуссию, — Если эти люди ждали нас возле места, о котором никто не знал, то какова вероятность, что они не ждут нас возле полицейского участка? Мы не можем так рисковать. Если мы отправимся в Сиэтл, то сможем получить большую защиту, после того, как я назову свое имя и меня пробьют по базе, полицейские сделают все возможное, чтобы сумасшедшая сиротка больше не исчезала без присмотра.
— Значит, решено, Сиэтл станет последним местом, куда наша «фантастическая пятерка» отправится вместе, — подытожил Пит.
*****
Не знаю, отчего на моей душе так спокойно? Моя внутренняя истеричка не бьет тревогу, а совсем наоборот — она спокойна, будто так и должно быть, так, словно я на своем месте в нужный момент и время. Но разум остается не приклонен, он отчетливо понимает, что происходящее и случившееся это совсем не то, что случается в обычной заурядной жизни. Мое благоразумие заставляет меня думать, а не чувствовать, возможно, поэтому я еще способна сохранить самообладание. Поддаться чувствам — это поддаться искушению, неважно, какой характер оно будет носить, сексуальный призыв или склонность к перееданию сладкого, в итоге мы приходим к разочарованию и горести, а после — сходим с ума от невообразимой боли в сердце.
Мы не знали, с чего начать наше путешествие, идти пешком вновь был не вариант, а ловить попутку было равносильно самоубийству, так как никогда не знаешь, на кого нарвешься, остановив автомобиль.
— Значит, нам нужна своя тачка, это очевидно, — Питер высказал версию, о которой, держу пари, уже многие из нас задумывались.
— Придется красть, других вариантов нет, — добавил Кристофер.
— Никто не будет ничего красть! Хватит! Мы и так уже забирались в чужой дом, думаю, на этом мы закончим нарушать законы, — взбесилась я.
— Перестань, Ким, сейчас не время строить из себя законопослушную гражданку, ты сама говорила, что мы в одной связке, поэтому придется подчиниться, — Крис не собирался мне уступать и попытался быстренько прикрыть мне рот.
Но почему-то в этот момент кроме того, что он назвал меня по имени, больше ничего не волнует. Просто Ким, не красноволосая, не оскорбление, а он произнес мое имя… Что с моей головой, почему, не задумавшись о контексте, меня так затрагивает собственное имя из уст Криса?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если Кристофер рядом со мной говорит, и неважно что, я моментально вспоминаю наши два поцелуя, как он впечатал мои лопатки в матрас и закрыл мой рот, как прижал к стене и, словно дикарь, впился своими губами. О чем я думаю? Как можно за пару секунд растерять все свои первые впечатления о человеке после странных минут, проведенных наедине. Или я подцепила ту странную болезнь, когда все видят в младшем Брауне только хорошее? Нет, это бред! Просто я слишком устала, мне нужен отдых. А все, что связано с голубоглазом, лучше забыть как страшный сон, пока моя болезнь не начала прогрессировать.
— Ты вообще меня слышишь или ты зависла и тебе нужна переустановка?
— Да, прекрасно слышу — растерянно ответила я. — Но, это все равно неправильно. Никто не должен страдать только потому, что мы в чем-то нуждаемся. Нельзя так просто взять и украсть чужое, может, для этого человека не так важна сама машина, как воспоминания или затерявшаяся безделушка в бардачке.
— Значит, по-твоему, сберечь чувства абсолютно незнакомого человека гораздо важнее, чем выжить тебе самой? — поражается Пит моей наивности.
— Я этого не говорила. А если вы в очередной раз хотите надо мной насмехаться, то пожалуйста, можете глумиться, сколько хотите! Но надеюсь, где-то глубоко внутри, вы осознаете степень преступления, всю его тяжесть. И как ты уже сказал, Крис, мы все в одной связке и если хоть один потащит на дно, утонут все и уже не будет никакого будущего. Кто-то угодит в тюрьму и, возможно, утащит за собой того, кем дорожит, — я взглянула на Пита, чтобы он отчетливо понял мой намек о нем и Мел. — А кого-то, возможно, отмажут, и всю жизнь он проведет в сожалениях, — этот посыл был направлен младшему Брауну. Но страшнее всего, что ваше прошлое, от которого вы так яростно бежите, настигнет вас, и неважно, полиция это, бандиты или даже собственные родители… Мы должны найти другой способ добраться до моей квартиры.
Наш разговор зашел в тупик, ни один не хотел уступать, но уступить придется, иначе мы так и не сдвинемся с мертвой точки, застрянем, зациклившись только на себе.
Каждый из нас немножечко эгоист, кто-то, возможно, даже больше, но я в действительности не хочу, чтобы с этими людьми что-то произошло, даже с самой надоедливой Мел. Мне бы не хотелось видеть, как Питера в наручниках сажают в полицейскую машину, как Мелисса убегает от безжалостных отморозков, как спускается курок пистолета, отправляя крохотную убийцу в грудь Криса. Или, возможно, я так оправдываюсь сама перед собой, чтобы не думать, что я отчасти такое же чудовище?
— Кимми, я хочу тебе верить и доверять правильности твоих решений, — произнес Аарон, он положил ладонь мне на плечо и неодобрительно похлопал, словно хочет отговорить меня от чего-то. — Но ты уверена, что думать сейчас о незнакомых людях правильно?
— Аарон, ты ли это говоришь?
— Я не говорю, что мы должны схватить пушки, размахивать ими направо и налево, изображая Бонни и Клайда. По-другому нам не добраться, никто из нас уже не сможет пройти такое сумасшедшее количество миль.
Я взглянула на Мелиссу, которая, потеряв остатки сил, сидела на голой земле, она уже даже не потирала ладони, чтоб согреться, все мои чувства подсказывали, она опустошена, и не только физически, но и духовно. Крис и Питер еще храбрятся, но ведь если подумать, именно голубоглазу было всех тяжелей, он шел весь этот путь с ножевым ранением, наскоро заштопанным в лесной лачуге. Это чудо, что в рану не забралась никакая зараза, и воспаления не последовало.
Поразмыслив еще пару секунд, я незамедлительно подошла к Питеру, помешав его попытке заговорить с Мел.
— Хорошо, давайте сделаем это, — темные глаза наполнились недоумением, Питер не сразу понял моего агрессивного согласия.
— Если не секрет, почему передумала? Как же ты могла быстро превратиться из ангела в дьяволенка? Неужели за несколько минут все изменилось, и заплаканные подушки незнакомцев тебя больше не интересуют?
