«…К часу дня я вышел на трассу и пошёл к Гербовецкому лесу. В это время оттуда раздались артиллерийские залпы — на город летели снаряды. Насчитал пятнадцать залпов. Подумалось, куда же они стреляют? Неужели не понимают, что делают?…. В Аненах… в полиции меня посадили на ехавшую мимо в Кишинёв легковушку, и недалеко от Новых Анен мы повстречали колонну военной техники. Впереди идущий грузовик тянул пушку, остальные — зенитки ЗУ-23-2, везли боеприпасы… были с солдатами национальной армии. Они ехали с хорошим настроением, весело. Я сказал водителю: «Едут будто на праздник, а не на войну, не зная, что в Бендерах творится. Ничего, там им смех враз отобьют». Тот покачал головой в ответ. Вообще, после всего увиденного и пережитого в Бендерах, я был взвинчен…..Когда заседание (Совета безопасности Молдовы — прим. авт.) закончилось, было 15.35, Берлинский передал, что М.Снегур заявил, что до 16 часов все должны выйти из исполкома и сдать оружие. В противном случае… все будут уничтожены…Найдя по телефону Гимна Федоровича, передал всё что услышал…Наступило 16 часов. В эти минуты я… с ужасом представлял, какой огонь обрушивается на город и исполком…»
Штаб обороны, развернутый в подвале исполкома, действовал. Поддерживалась устойчивая связь с подразделениями гвардии, ТСО и ополчения, в окружении продолжавшими защищать часть заводов, предприятий и объектов города. Некоторым депутатам, в чем они искренне признались, было весьма удивительно, что, имея такие огромные силы, брошенные против практически неукрепленного города, молдовская армия и ОПОН до сих пор не овладели горотделом милиции, у которого, как сообщил начальник ГОВД майор милиции Калько, в первые же минуты были подбиты оба милицейских бронетранспортера, и оборонявшегося лишь одним автоматами, не подавили сопротивление у казарм гвардии, не взяли рабочий комитет, да и исполком уж очень долго мозолит им глаза… И ничего сделать не могут! Из блокированного и огрызающегося во все стороны рабочего комитета его председатель Добров, комбат гвардии майор Костенко и подполковник Чернев от комитета обороны ПМР, докладывали, что даже чуть расширили свои позиции, пособирали у убитых ОПОНовцев оружие, патроны, даже пулемёт нашли… — держатся! С раннего утра из крепости, от находившихся там приднестровцев, стали поступать сообщения о сильных боях на мосту — с левого берега начался прорыв блокады. С той стороны явственно был слышан гул канонады. Штаб понимал, что без поддержки с этой стороны прорваться будет трудно. К тому времени уже стало известно об ультимативном заявлении Военного совета 14-й армии в адрес президента и парламента Молдовы, о приказе генерала Неткачева. Но ультиматум Молдова, как обычно, проигнорировала, да и приказ командующего выполнялся как-то странно… Полковник К.Каранов — он же зам. председателя горсовета по военным вопросам, утром вышел на минометчиков 14-й армии, которые уже были развернуты на левом берегу, дал им необходимые координаты для стрельбы. Связался и с крепостью — командиром ракетной бригады полковником В.Бирюковым, мол, помоги в прорыве, поруби артиллерийские расчёты у моста. Тот отказался, ответив, это он держит нейтралитет и защищает только себя. Во как! Вобщем, как в том известном фильме: «Я не белый, я не красный, я — в стороне… Оставьте меня в покое!» А то, что расстреливается мирный город, гибнут люди — это мол, ваши проблемы… Один офицер погиб, девять военнослужащих тяжело ранено, двенадцать российских офицеров, прапорщиков и солдат бригады в первые же минуты на улицах города (в котором они живут!) захвачены в заложники, повреждена армейская техника, пожарами уничтожены объекты войсковых частей, нанесён огромный материальный ущерб (а моральный?…) — это чьи проблемы?! Выслушав, Каранов эту паскуду в погонах, мечтающую о скорой пенсии да «свечном заводике» в тихом Подмосковье, по-свойски — по-военному послал… с краткой и ёмкой его характеристикой… Единственно, что сделали миномётчики — выпустили в район моста по позициям национальной армии с десяток мин и… резко свернулись.
Часто звонили Маракуца и Кицак — держитесь, помощь идёт!.. С Неткачевым — командующим 14-й армии постоянно на связи был Когут, прося помощи. Но тот всё время юлил: то обещал, то успокаивал. Говорил, что скоро это всё прекратится, что он уже беседовал с кем-то из руководства Молдовы, что он докладывал обстановку Верховному…, и Ельцин принимает меры… Разговоры ничего не дали. Обратиться с заявлением-ультиматумом в адрес правителей Молдовы — это одно, и этого мало. Надо ещё его, коль «кукарекнули», и выполнить — то есть, по сути, остановить эту бойню и выйти на разделительную линию между враждующими….
Телефон стал единственной связующей ниточкой осажденного исполкома с «внешним миром», с защитниками и жителями города. Горожане не были безучастными свидетелями. Когда началась война, буквально с первых минут, телефоны стали звонить, не умолкая. Многие депутаты работали на этих «горячих» линиях, номера которых были известны всему городу после событий 1 апреля… Даже не нужно было иметь разведку — горожане докладывали любое перемещение армии и полиции, численность подразделений и групп, количество техники и вооружений, места развертывания артиллерии и миномётов. Эти данные, особенно по типам и видам бронетехники и тяжелого вооружения, самоподтверждались, уточнялись либо опровергались последующими звонками. В этом особого доверия заслуживали, конечно, звонки мужчин, многие докладывали по-военному чётко, точно и грамотно, так что у штаба не вызывало сомнений что кто-то спутал МТЛБ с БМП-1 или танком Т-55 и наоборот, или за зенитную самоходку «Шилка» приняли МТЛБ с установленной на ней ЗУ-23-2. Даже уточняли, говорили, что БТР-70 столько-то, а БТР-80 столько… Знали и их бортовые номера, и даже надписи, нанесенные на броню! Записывая эти данные в журнал, и прослеживая потом на карте, вырисовывались в достаточной степени достоверные картины боёв. Часто БТР или БМП под такими-то номерами не успевали проехать и пару кварталов, как горожане звонили и докладывали их местонахождение… Люди звонили о разворачиваемых в сторону исполкома — на углу дома номер… по улице… — пушках МТ-12 «Рапира», их столько, а там-то стоит гаубица Д-30, что во дворе поставили СПГ-9…, о «румынах», изготовившихся к атаке. Так вовремя были предупреждены и о штурме со стороны магазина «Флоричика». Только защитники успели перебежать в торцовую часть здания, откуда удобнее всего было встретить «гостей» огнём, как под прикрытием БТРов, попёр ОПОНовский десант — вот они, уже под окнами!.. Отбились. Благодаря Господу и помощи горожан!
Многие понимали, что ныне городской Совет народных депутатов не просто «белый дом» — большое здание на центральной площади — это уже был символ. Символ власти. Советской. Он стал символом свободы и сопротивления неофашиствующей Молдове. Горожане звонили, и каждый раз спрашивали депутатов — выстоите? На что отвечали — другого пути просто нет! Понимали и «румыны» — пока держится исполком, город будет сопротивляться. Атаки косташевцев и полиции продолжались.
Особенно стремились прорваться со стороны гостиницы «Нистру» и магазина «Товары для детей». Сообщают, что на улице Ленина идёт настоящее побоище, там агрессора, оттянув на себя, держали отряды ТСО и ополчения…
* * *
— … Здание разрушалось от ударов снарядов. По всему видать, близился неизвестно решительный ли, но то, что последний бой — это точно, — рассказал Саша уставшим голосом, в кулак, потягивая сигарету, — Нас просто, без тактических выкрутасов, решили похоронить под обломками исполкома. Били в упор из орудий и танковой пушки. Танк метрах в двухстах стоял… И ведь что, подлецы, делали: расстреляют боекомплект, уедут пополнять закрома, а тем временем на смену становится другой. И вновь долбеж… Одно из орудий — «безоткатка», как нам гвардейцы говорили, принадлежало полиции: его выкатывали из-за угла, стреляли и, боясь ответных очередей, спешно убирали обратно. Из двора у магазина по Суворова прямой наводкой стреляла гаубица. Била с близкого расстояния по цоколю, чтоб здание рухнуло. Взрывы были слышны и довольно ощутимы даже через массу бетона и толстую кладку стен исполкома в подвале. Но «сталинская» постройка выдерживала всё. Сыпалась побелка, падала штукатурка, в коридорах от дыма и известковой пыли стоял сплошной туман. Дышать было очень трудно. Мы буквально на минутку выскакивали к окнам с другой стороны, глотнуть свежего воздуха. Да разве можно было его назвать свежим? — пропитанный гарью пожаров, горький от горелого пороха, он лишь сухой кашель вызывал… Всё небо заволокло дымом и гарью от горящих домов и фабрик… Тут кто-то возьми и скомандуй: «Газы!» Появились противогазы — с подвала принесли. Что за паника?.. Вообще-то, кто противогаз и надел, а кто и через платок стал дышать… Газов, понятно, никаких не было. Пришлось даже кое-кого успокоить в подвале, и довольно грубо, когда мы туда спустились — гвардейца привели, его обломками кирпичей шибко побило. Мы-то наверху были, вели огонь, а внизу находились депутаты и мирные люди. Были женщины, и даже дети. Им было действительно очень страшно. Тем более, когда после одного из попаданий снаряда по фундаменту, раздался треск, начали раздвигаться плиты перекрытия, падать светильники… А вот паники мы не могли допустить — только её нам не хватало! Поэтому, отмели, как негодное, предложение составить список всех, кто находился в исполкоме, чтобы, дескать, если завалит, то потом хоть узнают, кто здесь лежит… Мы и наорали — нечего было хоронить себя раньше времени! А потом ещё кто-то «утку» кинул: десант пошёл, все наверх!».. Конечно, никакой атаки не было, — просто все были измотаны, ужасно устали за сутки!
