– Ты не можешь сделать что-нибудь... что-нибудь...
– Не могу? – сказал он с дьявольской улыбкой. – По-моему, я только что это сделал.
– Нет, ты не можешь сказать, что я более чем совершенна. Так по-английски не говорят.
И тут он неожиданно замер.
– Я тоже так думал. Совершенство абсолютно, не так ли? Нельзя быть слегка уникальным или более чем совершенным. Но ты почему-то...
– Слегка уникальна?
– И более чем совершенна.
Она дотронулась до его щеки, а потом отвела с нее прядь волос и заправила ему за ухо. В лунном свете его волосы казались еще более золотистыми, чем обычно. Она не знала, что говорить, что делать. Гиацинта знала одно – она любит этого человека.
Она не помнила, когда это произошло. И это не было похоже на решение выйти за него замуж, хотя оно и пришло неожиданно. Эта любовь тихо прокралась, потом все больше набирала силу, пока в один прекрасный день она почувствовала – это она.
Это была настоящая любовь, и она останется с ней навсегда.
И когда Гиацинта это поняла, ей захотелось принадлежать ему. Здесь, в своей постели, в тишине этой ночи. Она захотела любить его так, как женщина любит мужчину, – хотела, чтобы он взял все, что она может дать. То, что они не женаты, не имело значения. Они ведь скоро поженятся.
Это произойдет сегодня ночью. Она уже не могла ждать.
– Поцелуй меня, – шепнула она.
– Я уж думал, что ты никогда не попросишь. – Но он коснулся ее губ лишь слегка. Потом она ощутила его горячее дыхание на своей груди. А потом...
– О! – стонала она.
Наслаждение нахлынуло, захватив каждый уголок ее тела. Она схватила его голову и запустила пальцы в густые волосы. Ей казалось, что больше она не выдержит, и все же не хотела, чтобы он остановился.
– Гарет... Я... Ты...
Его руки, казалось, были везде, прикасаясь, лаская, все ниже стягивая ее платье, пока оно не опустилось так, что было всего на дюйм выше ее женских прелестей.
Она запаниковала. Она хотела этого, но ей почему-то стало страшно.
– Я не знаю, что делать.
– Все хорошо. – Он сдернул с себя рубашку с такой силой, что было удивительно, как не оторвались все пуговицы. – Я знаю.
– Да, но...
– Ш-ш. – Он приложил палец к ее губам. – Позволь мне показать тебе. – Он смотрел на нее, и в его глазах заплясали чертики. – Но посмею ли я? Надо ли... Может быть... – Он отнял палец от ее губ, и она тут же заговорила:
– Но я боюсь, что я...
Он вернул палец на прежнее место.
– Я знал, что так и будет.
Она смотрела на него сердито. Вернее, старалась. У Гарета была удивительная способность заставить ее смеяться над собой. Она чувствовала, как ее губы задергались.
– Будешь молчать? Она кивнула.
Он притворился, что задумался.
– Я тебе не верю.
Она уперла руки в бока, что было довольно комично, учитывая то, что она была полуголой.
– Ладно. Но единственные слова, которые я разрешаю тебе произносить, это – «О, Гарет» и «Да, Гарет». – Он поднял палец.
– А как насчет: «Еще, Гарет»? – спросила Гиацинта. Он едва не засмеялся.
– Это приемлемо.
Она почему-то знала, что все будет хорошо. Возможно, он уже проделывал это. Даже, может быть, сто раз с женщинами гораздо красивее, чем она. Это не имело значения. Он – ее первый, а она – его последняя.
Гарет повернул ее лицом к себе, чтобы поцеловать. Его пальцы погрузились ей в волосы, освободив их от замысловатой прически, и они каскадом упали ей на спину.
Она провела рукой по его груди, изучая кожу, контуры мышц. Потом провела пальцем вниз по его бедру до того места, где начинались бриджи.
Гиацинта почувствовала его реакцию. Мышцы становились твердыми под ее пальцами, а когда ее рука оказалась ниже пупка, он с шумом выдохнул.
Она улыбнулась, чувствуя свое могущество, свою женственность.
– Тебе нравится? – прошептала она и пальцем провела окружность вокруг его пупка.
– М-м.
– А так? – Ее пальцы скользнули ниже.
Он не ответил, но по глазам было видно, что он доволен.
– А как насчет...
– Расстегни пуговицы, – прорычал он. Ее рука остановилась.
– Я? – Ей как-то не приходило в голову, что она может помочь ему раздеться. Ей казалось, что это дело соблазнителя.
Он взял ее руку и прижал к своему телу.
Она расстегнула пуговицы дрожащим пальцами, но дальше этого не пошла. К этому она не была готова.
Гарет, кажется, понял ее нерешительность и, спрыгнув на мгновение с кровати, избавился от остатков своей одежды. Гиацинта отвела взгляд.
– Госп...
– Не беспокойся. – Он снова лег рядом с ней и стянул с нее платье. – Никогда, – он поцеловал ее в живот, – никогда, – он поцеловал ее бедро, – не беспокойся., Гиацинта хотела сказать, что не будет беспокоиться, что она ему доверяет, но тут его пальцы оказались у нее между ног, так что ей осталось только не забывать дышать.
– Расслабься, – сказал он, раздвигая ей ноги.
– Я и так...
– Нет, ты не расслабилась. – Он склонился над ней и поцеловал ее в нос. – Доверься мне.
Она попыталась расслабиться. Но это было необычайно трудно, когда он проделывал с нею такие адские штуки. Только что его пальцы были на внутренней стороне ее бедра, и вот они уже там, где ее еще никто никогда не трогал.
– О!.. О! – Ее бедра приподнялись, но она не знала, что делать, что сказать.
Она не знала, что ей чувствовать.
– Ты совершенна. – Он прижался губами к ее уху. – Совершенна.
– Гарет, что ты делаешь...
– Занимаюсь с тобой любовью.
У нее сердце затрепетало. Это было не совсем «Я люблю тебя», но очень близко к этому.
И в этот момент, в тот последний момент, когда ее мозг еще работал, его палец оказался у нее внутри.
– Гарет! – Она вцепилась ему в плечи.
– Ш-ш. Слуги услышат.
– Мне все равно.
– Сомневаюсь.
Он проделал что-то на внешней стороне, и она содрогнулась.
– Ты готова. Даже не могу поверить.
Он лег на нее, но его пальцы продолжали свое мучительное движение. А над ней было его лицо, и она утонула в глубине его ясных голубых глаз.
– Гарет, – прошептала Гиацинта.
Он устроился у нее между ног, и она почувствовала его плоть – большую, твердую, требовательную.
– Пожалуйста, – простонала она.
Он медленно вошел в нее, и ее поразили величина его плоти и те ощущения, которые она в ней вызвала.
– Расслабься, – сказал он, хотя сам не выглядел расслабленным. Его лицо было напряженным, дыхание – частым.
Он замер, давая ей время приспособиться, а потом продвинулся вперед, совсем немного, но достаточно, чтобы заставить ее вскрикнуть.
– Расслабься, – приказал он.
– Я пытаюсь.
Гарет чуть было не улыбнулся. Такая реакция была так похожа на Гиацинту. Даже сейчас, в один из самых потрясающих и странных моментов ее жизни, она оставалась... сама собой.
