— Похоже на то, — кивнул я. — Но фиг что докажешь — все ниточки профессионально оборвут. Мертвого понтифика спешно забальзамируют, чтобы уничтожить следы токсинов — и с концами! Вопрос: кому выгодно? Думаю… Да что тут думать? Уверен — ответ кроется в задумках «улыбающегося папы». Иоанн-Павел хотел… м-м… захочет сместить тех кардиналов, что по самую тонзуру выпачканы в мирских гадостях. Прежде всего, Жана Вийо, могущественного статс-секретаря Ватикана, да Пола Марцинкуса, главу «Института Религиозных Дел».[4] Ну, и еще парочку до кучи — Уго Полетти и Уго Казароли. Самое интересное, что все они — члены масонской ложи «Пропаганда-2», той самой, что закажет похищение и убийство Альдо Моро!
О том, что ложа «П-2» связана с ЦРУ, а Пол Марцинкус финансировал «Солидарность», я умолчал. Слишком много правды — тоже перебор, особенно для верующего поляка. Да Платек и без того выглядел потрясенным.
— Но ведь… — застонал он. — Но ведь масонов карают отлучением от церкви!
— А кто узнает? — кривая усмешка повела мой рот. — Изо всей этой компании один Лучани окажется истинным христианином. Будет звать Ватикан к смирению и евангельской скромности… Наивный папа возжелает очистить курию от проходимцев — и жестоко поплатится за это. — Я помолчал, словно переживая еще не случившиеся злодеяния. — После его убийства именно Жан Вийо станет кардиналом-камерленго. Он-то и порадеет за Войтылу. Архиепископ Генуи Джузеппе Сири наберет большинство на конклаве, но откажется от тиары по весьма туманным «личным соображениям»… И пропишется в Апостольском дворце «польский папа»! Вот такой детективчик, Томаш.
— Так не должно быть! — выдохнул поляк. — Говори, что нужно сделать.
— Да откуда ж я знаю? — хмыкнул я устало. — Отводить удар от Альдо Моро рановато, три года впереди. И кардинал Лучани жив-здоров…
— А ложа? А масоны в курии?! Это же… Это же… Христос торговцев выгонял из храма, а тут… Ох!
— Что ох, то ох… — задумался я. — Вот что. Ложей П-2 вертит «досточтимый мастер» Личо Джелли — бывший фашист. На его вилле «Ванда» близ Ареццо хранятся тридцать записных книжек-досье и список масонов ложи…
— Я добуду их! — перебил меня нумерарий. — И обязательно встречусь с отцом Альбино, как христианин с христианином.
— Только одна убедительная просьба, Томаш… — я помог ему сесть, встать на колени и подняться. Платека шатнуло. — Не падать! Пошли к машине. — Поддерживая экс-целителя за локоть, я осторожно спустился, хватаясь за деревца. — Одна просьба — обо мне ни слова!
Платек издал натужный смешок.
— Ми-иха, — затянул он с чувством. — Ты не только уберег мое грешное тело, ты спас мою душу, избавив от дьявольского дара! Клянусь, я не выдам твою тайну, никому и никогда!
— Аминь, — ляпнул я.
— Майнай! — жилистая рука Вайткуса в рукавице-верхонке напряженно дернулась. — Майнай…
Я ткнул кнопку, и кран дернулся, приспуская станок. Зеленая стальная туша тяжко провисла, натягивая стропы.
— Изя! Доски подвинь! Во!
Кран-балка вздрогнула, распуская гул по пустынному холодному цеху. Со всех щелей дуло, и знобкие сквозняки разносили запахи смазки, дыма и горячего металла, пропитавшие высокие бетонные своды.
Щелкая кнопкой, я мелкими рывочками опустил груз в кузов «ГАЗона». Грузовик скрипнул железными членами, словно закряхтел в натуге.
— Харэ! Андрей, Женя!
Жуков с Зенковым живо отцепили стропы, и гремящая кран-балка проплыла над нашими головами.
— Ну, вот… Уже что-то! — Ромуальдыч отвел волосы рукой, оставляя на лбу черную полосу. — Тельфер где?
— В «Ижике», — доложил я.
— Трансформатор? Электроды? Кабель?
— В «Волжанке», — солидно отрапортовал Динавицер.
— Всё! Крепим, и поехали. Миша, ты про девушек не забыл?
— Забудешь о них, пожалуй, — улыбнулся я.
— По машинам!
Вторник 18 ноября 1975 года, день
Первомайск, улица Дзержинского
Один модем я оставил в Центре, а другой приволок домой. Еще и рацию милицейскую до кучи — незаменимый Вайткус выклянчил у органов. У нас пока так — или модем, или телефон! До АDSL еще дожить надо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я возложил аппаратуру на стол, и мрачно поинтересовался:
— Ну, и что мне с тобой делать?
Собрать версию «Зухеля» — это ладно. Теперь модем нужно тестировать, а как? Главное, с кем? Организовать Ромуальдычу мастер-класс? Время, время… И что делать?
В дверь позвонили, но как-то скомкано, будто на пробу: а вдруг, и вправду откроют?..
Раздумывая о сложностях бытия и тщете всего сущего, я щелкнул задвижкой. На пороге стоял папа.
В роскошной синей «аляске», с чемоданом и сумкой на колесиках, он сверкал и переливался голливудской улыбкой.
— Как ты вовремя! — вырвалось у меня.
Отец малость ошалел, а я буквально закружил его, увлекая за порог, помогая затаскивать ручную кладь.
— Мама на работе, Настя где-то бегает, — тараторил я, — а у меня тесты не пройдены! Оба модема собрал, а настраивать кому? Определить уровень помех надо? Надо! Скорость передачи узнать надо? Надо! А некому! Представляешь? М-м-м… Тебе Револий Михайлович звонил, про электронную почту рассказывал?
— Звонил, — растерянно отвечал папа, — рассказывал… Филипп кудахчет от восторга…
— Ну, вот! — воспрял я с новой силой. — Алгоритм почтового сервера вчерне готов. Магистральные факсимильные каналы Михалыч берет на себя, ну-у… когда будем тестировать между Москвой и Зеленоградом… Ну, ты понял! А сейчас нужно здесь тестить, на районе. Пошли!
— Куда? — оторопел родитель.
— Как куда? Тестить! Ты будешь в Центре, а я дома. Пошли, я тебе все по дороге расскажу!
Лишь когда мы выдвинулись к началу улицы Карла Либкнехта, я остановился — припоздавшая неловкость запрудила бурный поток объяснений.
— Пап, прости, пожалуйста, — из меня выдавилось смущенное кряхтенье. — Встретил, называется… Налетел, уволок! Просто я не знал, что делать, кого привлечь, а тут ты!
— Да-а! — рассмеялся отец. — Устоять перед таким напором было непросто! Аллес капут!
— Вернемся, может? — неуверенно предложил я.
— Ну, вот еще! — энергично воспротивился папа. — Пошли, пошли… Так что ты там говорил про АТ-команды? Кстати, почему АТ?
Облегчение смыло с души тяжкий осадок стыда, и я заговорил веселее.
— А это от слова «attention» — внимание! Каждая команда на модем начинается с этих букв.
— Внимание, модем?
— Ну, да!
— Аллес гут… Сына, ты идешь на обгон!
— Ой, да… — меня сморщило. — Кто из нас кандидат наук — я или ты?
— За докторскую взялся, — похвастался Гарин-старший.
— Вот именно! Ты надолго в нашу глушь?
— Да я отгулы взял. Побуду с вами до субботы. Соскучился же!
— Аллес капут! — рассмеялся я. — Пап, тогда с тебя разветвитель.
— Что за звер-р?
Я продолжил ликбез, и отец серьезно покачал головой.
— Сына, как ты все успеваешь?
— Не успеваю, пап! — зажалобился я.
— Аллес гут! — пророкотал родитель. — Все будет, как у твоих любимых Стругацких. Помнишь? Понедельник начинается в субботу, а…
— «…А август на этот раз начнется в июле!»
— Пап, — бросил я в микрофон, напряженно всматриваясь в экран. — Что там в окошке?
— В каком? — эфир донес папин голос пополам с помехами. — «Receive»?
— Не, «Status».
— А-а… «ОК»!
— Нормально… — затянул я, шаря глазами по монитору. — Разрыва соединения не было, линию железяка держит… Соотношение сигнал-шум… Нормально…
Я вдохнул-выдохнул, лишь бы сбить нервную дрожь. Последняя скорость — девять тысяч шестьсот. Нормально. Протокол V32 рулит! Бли-ин, V32bis не переключился… Ладно, первый блин — колобком…
«Можно подумать! — мелькает в мозгу импульс иронии. — Нормально всё. Дуплексный режим девять шестьсот на отдачу и четыре восемьсот на прием — это вам не хухры-мухры! — А нос будто сам морщится: — Рано радуешься, тебе еще V34 писать. И V34bis… Надо в дуплексе скорость подтянуть. До тридцати трех шестисот… Надо, Миша, надо!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
