— Отсюда можно выйти в Центральный холл, Голубую комнату, Южный портик и… еще куда-то… А! В парадную столовую, — разглагольствовал Даунинг, уловив интерес Стивена Вакара.
— Бывали здесь? — повернулся к нему Степан, чувствуя себя некомфортно в новом костюме. Тут жмет, там давит… Дресс-код, однако.
— Нет, — ухмыльнулся куратор, складывая руки то на груди, то за спиной. — Читал в путеводителе!
Вакар изобразил голливудскую улыбку. Джек притворяется, играя в небрежность, а сам сильно нервничает — не каждый же день захаживаешь в гости к президенту Штатов! У одного Макса выдержка на пять с плюсом.
«Спокоен, как пятьсот тыщ индейцев!»
Максим Вальцев, он же Майкл Зор, осторожно погладил пальцем мраморный камин, взглядывая на часы в стиле кого-то из Людовиков.
— Никогда б не подумал, что Белый дом так велик, — задрал Майк брови удивленным домиком. — На фотках он совсем маленький! А тут…
— Да-а… — в той же манере затянул Даунинг, топчась на ковре и не решаясь присесть на развалистый диван по моде ампира.
«Сдулся «Айвен»! — с тайным злорадством подумал Степан. — Держится на последнем нерве! А как ты хотел? Высшие сферы, мать их…»
Дверь, выходившая в Южный портик, бесшумно отворилась, впуская пожилого, но крепкого мужчину с простецким лицом фермера. Обширные залысины открывали лоб без видимых морщин, а в глазах под выгоревшими бровями как будто отражалась усмешка, гнувшая жесткую линию рта.
— Добрый день, джентльмены! — с порога поздоровался он, как будто позируя.
— Мистер президент… — почтительно выговорил Даунинг, непроизвольно прогибая спину. — Добрый день!
Джеральд Форд улыбнулся шире, и крепко пожал протянутые руки.
— Прошу!
Повинуясь, «перебежчики» и их куратор осторожно присели на пышный диван. Президент добродушно рассмеялся.
— Не бойтесь, господа, это не музейный экспонат, хотя и принадлежал, как мне говорили, Нелли Кастис, дочери самой Марты Вашингтон! Джекки Кеннеди притащила его сюда — очень деятельная была особа, всё тут переиначила на свой вкус. Что поделать, Первые Леди скучают порой… Правда, моя Бетти не из таковских.
Степан поерзал, устраиваясь поудобнее, и откинулся на мягкую спинку. Форд одобрительно кивнул ему, занимая кресло напротив. Оглядев гостей по очереди, хозяин Белого дома уставился на Вальцева.
— Вы — Мика? Не так ли?
— Вы не ошиблись, сэр, — вежливо наклонил голову Максим. — «Миха» — это я.
В Степане шевельнулась тревога. Он покосился на товарища — да нет, с самообладанием у Макса все о`кей. Два раза его пытали местные мозголомы — облепят присосками детектора лжи, и нудят, нудят, нудят со своими вопросниками, до полного изврата… Пронесло, вроде.
Подвигав бровями, президент взял доверительный тон.
— В политике мне всегда везло, Мика, — он непринужденно закинул ногу за ногу, и сцепил пальцы рук на колене. — После войны я без труда вышел в конгрессмены. А вот в Первые Джентльмены меня не избирали — я въехал сюда чуть больше года назад, когда Никсон подал в отставку…
— Уотергейт, — вытолкнул Вальцев.
— Да, — кивнул Форд, и негромко засмеялся: — Тогда наш долгий национальный кошмар окончился, а мой начался! Но! — он поднял палец, мигом посерьезнев. — Мне вовсе не хочется прослыть в истории случайным человеком, временно ставшим на постой в Белом доме. Коли уж исполняется моя «Великая американская мечта», то пусть все будет по максимуму! Понимаете, Мика?
— Да, сэр, — Вальцев задумался.
Степан торопливо прикрыл рот ладонью, чтобы никто не заметил случайной улыбки, родственной нервному тику.
«Макс вспоминает, чего ему «Миха» понаписал про Форда и Картера!»
— Вероятней всего, вам не простят тот христианский жест, когда вы помиловали Никсона, — уверенно заговорил Майк Зор. — С другой стороны, Джимми Картер — слабый президент. Он годен, как исполнитель, но стратегических инициатив от него не дождешься. Это большой плюс для вас. Тем не менее, Джимми сделает несколько блестящих ходов, и в этом вы можете опередить его.
— Например? — прищурился Форд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Например, регулярно наносить визиты в провинциальные города, отвечать на вопросы сограждан в радиопрограмме «Спроси президента Картера»… э-э… «Спроси президента Форда».
— Любопытно… — заинтересовался Первый Джентльмен.
— Да! — вдохновился Вальцев. — А еще стоит ввести хотя бы двух женщин в состав кабинета — привлечете прекрасную половину электората. Подыщите ответственные посты для чернокожих и латинос — и отберете их голоса у демократов. Договоритесь… ну, хотя бы начните договариваться с Советским Союзом по ОСВ-2. А если вы резко снизите налоговые ставки — это простимулирует инвестиции, начнется экономический рост, безработица упадет, а зарплаты вырастут…
Форд щелкнул золоченым «паркером» и принялся строчить в блокноте, переспрашивая Макса. Тот сыпал цифрами и фактами из будущего, а президент, похоже, грезил наяву — ему виделись ликующие толпы, как фон — флаги, полощущие звездами и полосами, а рядом счастливая, не скрывающая слез радости Бетти, и он, вскидывающий руку с пальцами, разведенными буквой «V». Виктория! Победа!
…Лимузин неспешно катил через парк Монро, сквозивший оголенными ветвями. Серый «Линкольн Континенталь» обгоняли юркие «Датсуны» и огромные «Кадиллаки», тяжело расплывавшиеся над авеню, но Чак Призрак Медведя, сидевший за рулем, игнорировал всех подряд.
В салоне витали запахи выделанной кожи и дорогих сигар.
Максим с Джеком развалились на пухлом заднем диване, а Степан притулился напротив, на откидном сиденье, где обычно мостился телохран, и поглядывал на агента КГБ с оперативным псевдонимом «Гвидон», мирно сосуществовавшего с цэрэушником.
Вальцев, похоже, медленно остывал от недавней горячки. Натуга сопровождала их везде и всегда, не оставляя даже ночью, став трудно выносимой неизбежностью жизни, но на приеме в Белом доме напряжение достигло наивысшего вольтажа. Порой самого Стивена одолевало почти не укротимое желание вскочить, заорать, хоть как-то сбросить с себя душащие оковы, ослабить чудовищный гнет — и тогда его улыбка коченела, смерзаясь со стынущим лицом. И это его, «наперсника детских игр»! А Максу каково?
Вакарчук неслышно вздохнул. Он уже притерпелся к нелегальному положению, свыкся с выматывающей нуждой постоянно быть настороже, следить за каждым шагом, словом, взглядом. Да и «западный образ жизни», совсем недавно вызывавший тоскливую зависть, вошел в привычку. А за яркими обертками и фасонистым глянцем всё явственней проступала тупая серость. Отравленный видением ломившихся полок в здешних супермаркетах, он глотнул антидоту — и в голове прояснилось.
Вот только… Как он поведет себя, если их по-настоящему прижмут? Вальцев точно не сдастся, а Стивен Вакар? Не предаст ли он Родину дважды? Во второй раз полегче будет…
— Устали, Майк? — Даунинг неожиданно встрепенулся и нажал кнопку.
— Терпеть можно, — слабо улыбнулся Максим, следя за полупрозрачной перегородкой, что с шорохом отрезала троицу избранных от Чака и Пегготи, сидевших впереди.
— Скажите… — куратор забарабанил по широкому подлокотнику, и кривовато усмехнулся, пряча неловкость за наигранной шутливостью: — А что станется в будущем с Джеком Даунингом?
— Я ждал этого вопроса, — спокойно сказал Вальцев, откидывая голову на кожаную подушку.
— Стоп, ребята! — вскинулся Степан. — Тут прослушки нет?
— Все чисто, Стивен, — Джек сделал нетерпеливый отметающий жест. — Фолви дважды проверял.
— Если бы я остался в СССР, — неспешно начал Майкл Зор, косясь на Даунинга, — вы бы лет через десять стали резидентом в Москве, а в девяностых вас назначили бы начальником Оперативного директората ЦРУ…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Н-неплохо… — «Айвен» даже растерялся от сияющих перспектив. — Но вы здесь!
— Да, — согласился Максим, — и потолок достижимого резко ушел вверх. Сами подумайте: мы с вами только что консультировали президента Соединенных Штатов! И я уж не знаю, до каких высот Джек Даунинг поднимется теперь. Выйдет в директора ЦРУ? Или займет пост вице-президента? Не забудьте: до выборов ровно год, можно успеть заделаться для Форда незаменимым! А я вам в этом помогу…
