— Дура, — веско припечатала хозяйка домена, — Всегда была дурой. Что толку, если девять из десяти богов сидят и не рыпаются, если ты дала десятой железный повод тебя скинуть?! Ты с пальцев не успела смыть кровь этого Крайма, как Аллеалла уже подала жалобу на Сбор!
— И что теперь делаааааааать?! — тут же завыла блондинка, некогда бывшая верховной богиней этого мира, — Сатарис, посоветуй!! Спаси!!
Крайне скромно одетая Сатарис, являющаяся сестрой блондинки, верховной богиней никогда не была, да и обычной в свое время недолго проработала, но у нее, в отличие от сестры, мозгов было больше, чем Датарис регулярно пыталась воспользоваться. Но, здесь и таился недавно появившийся корень проблем — за эксплуатацию себя как советчицы Сатарис привыкла получать щедрую плату, а её сестра, фигурально выражаясь, сейчас осталась без ничего.
Сейчас даже вино, к которому регулярно прикладывались сестры, Датарис не принадлежало.
— А ничего, — пожала плечами её сестра, проверяюще дергая шнурок бантика на своих трусиках, — Ты, раз начала, то остановиться была уже не в состоянии, да? Ладно, тебе не хватило мозгов вымолить у Мача Крайма прощение. Не сверкай на меня взглядом, именно вымолить! Сколько столетий ты собиралась ждать своего сказочного героя, рассматривая всех остальных мужиков, как прилипшее к сапогу дерьмо?
— Да потому что они и ес…
Завершить блондинке не дали. Мгновенно оказавшаяся на ногах брюнетка закатила сестре щедрейшую оплеуху, от чего та замолчала, сделав большие обиженные глаза.
— Когда верховная богиня говорит «все мужики — козлы», то с её мнением не спорят, — язвительно и хищно улыбнулась Сатарис, — но в твоем случае надо уже запихнуть себе эту сказочку туда, где не бывал еще не один мужик, сестричка. Ты не в том положении, чтобы продолжать безнаказанно бредить. Знаешь, почему?
— П-почему? — тупо спросила блондинка, больше внимания уделяя ушибленной щеке, к которой никто не смел прикоснуться столетиями… и, разумеется, заработала такую же оплеуху по другой. Брюнетка не любила, когда её непутевая сестра витает в облаках.
— П-потому, — скривившись, передразнила владелица домена, — Что ты лишилась почти всей своей паствы! Ты теперь бесполезнее тех тряпок, что носишь! Ни силы! Ни власти! Ни авторитета! Ни будущего! Надо же было додуматься принудить собственных жриц брить себе головы! Они же женщины, дура! Женщины!!
Умная сестра была права. Паства Датарис, бывшей верховной богини, таяла ни по дням и даже не по часам — по всему Хелису жрицы наблюдали, как пакуют чемоданы их товарки, а затем сами решались сменить покровителя, либо вернуться к земной жизни. Молитвы не работали, божественные силы, ранее щедро выделяемые богиней на очищение проклятий и наказание грешников, оскудели до невозможности, ну а зеркала так вообще стали врагами. Указ обрить головы был выполнен всеми, поэтому уходящие из храма девушки, женщины и старушки хоть и не несли волос, зато взамен получили большой багаж из злобы, разочарования и чувства, что их предал собственный бог.
Что было ну очень недалеко от правды.
— И ладно, плевать мне на тебя, — махнула рукой брюнетка, небрежно отпивая из бокала с вином. Глядя в ошарашенные глаза пьяненькой сестры, она хмыкнула, — А ты думала, я что-то иное скажу? Может быть, даже помогу? Милая, у нас было хорошо отлаженное дело. Ты возилась с идиотами Героями, а я — с демонами. Но теперь у нас тут Аллеалла, у которой найдутся и свои планы. И если она задумает меня угробить, то ты уже ничем не поможешь. Всё, что у тебя осталось, это вот этот гостевой дворец, да надежда, что тебе будут молиться папаши, желающие, чтобы их дочерям вдули только после свадьбы! Вагиня непорочности ты моя!
— Неправда! — Датарис вскочила со стула, нависая над вольготно расположившейся сестрой, подрабатывающей на континенте Хелис никем иным, как Князем Тьмы, — У меня еще есть силы! Есть те, кто верят в меня по-настоящему! Я могу…
— Что можешь? — ехидно перебила её сестра, закладывая руки за голову так, что корсет не выдержал и сдался, — Переубедить богов, чтобы они вернули тебе должность? Выделили еще какой-нибудь аспект, который даст тебе больше сил? Не смеши меня! Всё, что ты можешь, так это сидеть здесь, у меня в гостях, развлекая себя наблюдением над миром живых! Лет на пятьсот запасов у тебя хватит, ну это хоть что-то…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Перерождение.
Сатарис не помнила случая, когда она чувствовала себя выбитой из колеи. В отличие от своей глуповатой, мечтательной и удачливой сестры, брюнетке приходилось выгрызать у жизни каждую толику вечности, могущества и богатства с помощью острого ума, обаяния, умения планировать и, чего уж там греха таить, совершенного тела. Только вот публичная карьера богини, покровительствующей прелюбодеям и эпикурейцам, не задалась — насылать потенцию и помогать облегчать желудки для умной и знающей себе цену девушки оказалось мерзким. Заняв же нишу Князя Тьмы для игрищ с родной сестрой, Сатарис почувствовала себя на своем месте.
Влияние? Есть.
Деньги? Есть.
Могущество? Есть.
И никаких тебе зрелищ упившегося толстопуза, молящего вернуть силу его крючку, дабы он в очередной раз смог оседлать наложницу.
Конечно, профессия Князя была далеко не простой, бесплатный сыр бывает только в мышеловках, но брюнетке нравилось расти над собой, совершенствоваться и развиваться. Что было особенно заметной на фоне её сестры.
Однако сейчас её глупая, взбалмошная, поехавшая крышей еще тысячелетие назад из-за хронического (и эпического!) недотраха сестра… смогла её удивить.
— Я ошибалась в тебе, милая, — наконец, выдавила из себя брюнетка, аж севшая прямо на собственном стуле. Это признание вызвало торжествующую улыбку её сестры, впрочем, быстро пропавшую после следующих слов, — Всю жизнь считая тебя полной дурой, я и не представляла, что ты еще глупее! Перерождение?! В смертную?! Зачем, во имя Фиола?!!
— Я все продумала! — пьяно-царственным жестом Датарис растопырила ладонь в направлении к сестре, — У меня, может быть, сил теперь мало, зато они есть у Системы! Я создам собственный класс, перерожу… переродюсь в нём, а потом возглавлю всех Героев! А затем мы…
— Что сделаете? Пойдете на меня войной? — кисло спросила Сатарис. На самом деле, внимательный наблюдатель (не такой как пьяная и расстроенная блондинка) заметил бы, что после слов Датарис о создании класса искру настоящего страха в глазах Князя Тьмы, успешно ей замаскированную.
— Нет! Я… отомщу! — тяжело задышала блондинка, волнуясь грудью и стекленея глазами, — Отыщу Мач Крайма и отомщу! За все! А потом… подумаю! Жизнь, независимая от энергии веры… Надо будет внести в особенность класса «бессмертие». Я буду жить! И не каких-то там пятьсот лет!!
— А… давай! — неожиданно подбодрила её сестра, слегка неестественно улыбаясь, — Знаешь, а ты права! Если ты можешь сделать смертное тело бессмертным, то толку тебе сидеть здесь у меня? Действуй! Я тебе обязательно помогу!
— Д-да! И этим уродинам… лысым… тоже отомщу! — продолжала буйствовать воодушевленная богиня чистоты и непорочности, — Все у меня попляшут! Я вернусь! Ну погоди, Мач Крайм!
Сатарис поддакивала, пока запал её дурной сестры не иссяк до такой степени, что блондинистая голова со стуком упала на столик, после чего по округе разнесся негромкий уверенный храп. Брюнетка встала, поправила свою одежду, а затем перенеслась в свой дом, расположенный в этом же домене. Там, в уюте и тепле личного темного дворца, она бросилась на собственную кровать, расширяя глаза в ужасе, дрожа и держась за уши.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Она изменяла классы, — бормотала шокированная бывшая богиня, — Датарис добралась до Системы! О нет…
Так, чего бы это не стоило, нужно заставить дуру следовать своему плану. Пусть перерождается в смертную или бессмертную, пусть как можно дальше отойдет от всех, включая и её, Сатарис. Князь Тьмы не хотела иметь ничего общего с существом, которое нарушило один из главных Запретов бытия, установленных в незапамятные времена. Впрочем, помочь сестре дистанцироваться еще сильнее она вполне будет способна, когда та переродится. Как сказал великий мудрец Гао Хум, любимец публики и суккубов: «Нет эльфа — нет проблемы!»
