Пикап выехал с парковки и понесся по пустынным улицам Нижнекамска, с легкостью объезжая заторы из брошенных или разбитых автомобилей, взбираясь на тротуары и газоны. Изредка попадались выгоревшие квартиры и даже магазины, а где-то дым еще поднимался тонкими струйками к небу. Людей тут словно не осталось, а, впрочем, возможно, так оно и было. Наконец, мы покинули мертвый город и оказались на шоссе, в ставшей привычной атмосфере. На душе сразу стало легче, даже немного потянуло в сон.
Тем временем вокруг сгустились сумерки, теплый майский денек плавно перешел в дождливый вечер, и крупные капли забарабанили по стеклу. Никому не хотелось разговаривать, каждый был погружен в свои мысли, переваривая увиденное сегодня и делая свои собственные выводы. Я сам не заметил, как задремал, а затем дрема плавно перешла в крепкий сон уставшего человека. Последней моей мыслью было, что как раз сегодня я должен был вернуться в Гданьск, а завтра идти на учебу. Но судьба распорядилась иначе.
14. Вылазка
Под утро Виктора все-таки сморил сон. Но, едва зазвенел будильник пять тридцать, как он вскочил на ноги и принялся энергично собираться, сам удивляясь такой бодрости. Перед выходом на улицу он еще раз вышел на балкон, но незнакомца не было.
Может, показалось? Все-таки недельный запой, а потом почти двенадцать часов неспокойного сна в сочетании с тяжелым стрессом… Человеческая психика горазда на выдумки, порой создавая такие реалистичные миражи, что Голливуду и не снилось.
Все одно, сидеть здесь уже не было сил. Пить почему-то больше не хотелось. На крайний случай можно поискать ноутбук и модем, может, Интернет еще работает. Узнать хоть, что творится в мире. Вдруг есть какая-то надежда. Да, и радио никто не отменял. У Виктора даже телевизора не было — они с Леной его давно не смотрели.
Добросовестно сделав зарядку и одевшись, Виктор взял свое нехитрое оружие — табуретную ножку да кухонный нож, заткнутый за пояс. Он разблокировал дверь, отодвинув самодельную баррикаду, и посмотрел в глазок. Увиденное заставило его отпрянуть и тихо чертыхнуться. На площадке, спиной к двери, стояла высокая и худая старуха, отстраненно глядя в окно. Тьфу ты, сама смерть приперлась, только косы не хватало — темный плащ и платок на голове наличествовали.
Убедив себя, что бояться женщин ниже его достоинства, Виктор отпер замок. Хорошо, что он догадался снова посмотреть в глазок — старушка была явно не из здоровых. Она повернулась на звук и приблизилась к двери, бестолково разглядывая ее. Виктор быстро взвесил все за и против и решил, что выходить все равно надо сейчас. Навряд ли зомби уйдет отсюда, а вот новые вполне могут подтянуться. И вообще, он никак не узнает, сколько их, пока не покинет безопасность квартиры.
Отступив несколько широких шагов назад, Виктор разбежался и мощным пинком распахнул дверь. Расчет оказался верен — пожилую леди буквально смело ударом и отбросило к лестнице. Зараженная явно не ожидала такой атаки. Она кубарем скатилась вниз, прогремев костями на весь дом. Виктор, раскрасневшийся и с табуретной ножкой наготове, выскочил на площадку и огляделся. Кто-то затопал сверху.
— Русские не сдаются, — проревел Виктор и сделал шаг навстречу источнику звука.
Его взору предстал мальчуган лет десяти в разорванной футболке и шортах парижского футбольного клуба Пари Сен-Жермен. Когда их разделяло несколько шагов, парнишка злобно скорчил личико и плюнул, но откровенно неточно. Плевок размазался зеленой кашей по шершавой стене, а мальчишка прыгнул на Виктора. Тому удалось не растерять мужества и встретить угрозу во всеоружии.
За долю секунды подавив внутренний моральный бунт, Виктор встретил зомби размашистым бейсбольным ударом. Табуретная ножка с треском врезалась прямо в лицо зараженному ребенку. Хотя, какой, к чертям, ребенок. Увы, это уже не невинное дитя, а скорее порождение преисподней. Зомбированные дети и выглядят страшнее взрослых, куда как страшнее.
Мальчик упал на лестницу плашмя, лишившись сознания еще в воздухе. Затылок нашел ребро ступеньки, и все стихло.
Виктор сплюнул и осмотрел свое нехитрое оружие. Да, плохи дела, от первого же серьезного удара пошла продольная трещина. Глубокая она или нет, сказать было трудно. Но одно было понятно, много такой дубинкой не навоюешь. Придется взяться за нож, хоть сама мысль об этом была Виктору отвратительна.
Когда он дрался в последний раз? Кажется, на втором курсе института, когда к его компании, выходящей с рок-концерта, прицепились бритоголовые. Нацистам не понравились проколотые уши, длинные волосы и татуировки. Тогда Виктор неплохо проявил себя, успев расквасить морды двоим, прежде чем самому поцеловать асфальт. Но это было так давно. По прошествии лет, да еще и после достаточно долгой жизни в благополучной стране, сама мысль о насилии заставляла Виктора вздрогнуть. То, что он сделал сейчас, расправившись с женщиной и ребенком, произошло как-то само собой, на автопилоте, что ли. Ну, да ладно, хочешь жить — умей вертеться, и, раз уж все так быстро изменилось, придется измениться и Виктору.
На лестничной клетке больше никто не встретился. В нескольких квартирах были выбиты двери, и Виктор проходил мимо них с настороже, с занесенной для удара табуретной ножкой. Все внутри было перетянуто, точно гитарная струна после неумелой настройки, и могло лопнуть от малейшего шороха. К счастью, обошлось. Разум и чутье вместе подсказывали, что в квартирах наверняка затаились зомби, готовые ринуться навстречу любому источнику звука. Но что, черт подери, так гнало этих тварей? Они ведь не ели своих жертв, могли покусать, поколотить, ненароком убить, но они не питались плотью. Так что, по существу, это и не зомби вовсе, а так, бешеные, больные какой-то непонятной дрянью. Но заморачиваться и думать о том, как называть безумцев, не хотелось. Зомби так зомби, хоть франкенштейны.
Подъездная дверь на магнитном замке была закрыта. Стекло было выбито и рассыпано мелкими осколками по серому холодному полу. Теперь понятно, как сюда попадали эти чудовища. Они были неаккуратны и не боялись травм, или просто не знали, что если ломиться башкой через стекло, то можно здорово пораниться. Осколки были перемазаны кровью, которая уже успела побуреть, и крупные следы от кровавых капель вели наверх, на первый этаж, заканчиваясь возле угловой двери. Сама дверь была плотно закрыта, никаких следов борьбы. Странно, очень странно.
Рука Виктора потянулась к кнопке, которая размыкала замок и открывала дверь, но в последнюю секунду он замер. Все дело в том, что нажатие сопровождалось короткой мелодией, громким мажорным трезвучием, и наверняка этот звук услышат те, от кого Виктор так старательно скрывается. Значит, придется осторожно пролезть через пролом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
