— «Кондор»!
Глава LXVI
НЕМЕЗИДА
Сердца окружающих наполняются ужасом.
— «Кондор»? — восклицает Падилья. — Быть этого не может!
— Он самый! — возражает Страйкер. — Я вижу не хуже вас, что это или шхуна, или ее призрак, — я готов поклясться!
Все эти ослабевшие люди с измотанными нервами почти готовы верить, что перед ними видение. Что-то сверхъестественное, неземное готово уничтожить их! Сколько дней провели они в страхе, ожидая, что рука Божья поразит их. И вот теперь она настигает их, карающая рука Немезиды!
— Конечно, шхуна! — говорит Страйкер. — Только паруса не те, должно быть, в заплатах. Да! Это чилийская шхуна, и флаг с такой же звездой. Но где те, которые должны были сделать в ней течь?
Все стали внимательно вглядываться, но никого не было видно у сигнального шеста.
Блью уже спустился вниз, а Девис как раз спускался. Его стали звать назад. Он слышал зов, но продолжал уходить. Вскоре о нем забыли, потому что общее внимание было поглощено шхуной.
Она так близко, что ее уже всю видно. На ней чилийский флаг: белый, красный и голубой. На средней звезде было пятно. Оно и теперь видно.
Вот она совсем рядом. Не отрываясь, следят за ней с вершины горы. Они видят, что на ней убирают паруса, и она останавливается. Спустили шлюпку. В нее садятся люди. Лодка пробирается между подводными камнями. Вот она миновала буруны и вошла в бухту.
Еще не успели причалить, как некоторые из лодки попрыгали прямо в воду.
Их человек двадцать. Один лучше другого. Кто в матросках, но больше всего в красных фуфайках, с поясами, из-за которых торчат ножи и пистолеты. Двое в мундирах. Они первыми выскочили из лодки и, едва вступив на берег, обнажили свои шпаги.
Четыре испанца стоят, оцепенев, на месте. Они понимают, что им приходится иметь дело не со сверхъестественными силами, а с обычными людьми.
Даже неустрашимый Франк Лара, храбрость которого — единственное положительное качество, и тот в страхе. С широко раскрытыми глазами он следит за высадившимися людьми.
Узнав Крожера, он схватил Кальдерона за руку. Нечего думать о бегстве. И оба стоят на вершине горы молчаливые и угрюмые.
— Боже мой! — восклицает Кальдерон. — Офицеры с английского фрегата! Что это значит?
— Для меня, как Божий день, ясно, — говорит ему Лара, — что Блью изменил нам. Они с Девисом не сделали дыру в шхуне, а пустили ее на волю. Фрегат наткнулся на нее, спас, и офицеры явились сюда!
— Нет сомнения! — подтвердил Веларде, он же Мануэль Диас.
— Однако, люди, окружающие их, не совсем матросы; скорее это золотоискатели из Сан-Франциско.
— Все равно, откуда они. Важно то, что мы в их руках.
Диас и Падилья, который был не кто иной, как Рокас, наклонились над краем утеса.
— Что они сделают с нами? — спросил Кальдерон у Лары.
— Перестреляют или перевешают! Что тут спрашивать? — ответил Лара.
— Боже мой! — воскликнул жалобным тоном Кальдерон. — Разве нельзя спастись?
— Я хочу встретить смерть как мужчина, или, вернее, как тигр. Я убью прежде, чем убьют меня!
— Не понимаю! — с недоумением сказал Кальдерон. — Кого убить?
— Кого придется. Только двух уж точно!
— Каких двух?
— Эдуарда Крожера и Кармен Монтихо. Ты можешь поступать, как хочешь. Я же наметил своих жертв и прежде убью их, а потом уже сдамся. Я не оставлю ее в живых, клянусь Богом! А если удастся, покончу и с ним.
Он выхватил револьвер, осмотрел его и засунул опять за пояс. Потом поправил нож. Кальдерон стал отговаривать его, но Лара закричал:
— Если тебе нравится, можешь отправляться в тюрьму и гнить там! Эта участь не по мне! Я выбираю смерть и месть!
— Лучше жизнь и месть! — вскричал Рокас. — Идите за мной, товарищи, я вам спасу жизнь! Может быть, помогу и отомстить!
— Напрасный труд! — сказал Лара. — Если мы побежим, нас просто перестреляют. Да и бежать некуда!
— Не тратьте времени! Нам только бы добежать до лодки!
У Лары вырвался радостный крик. Не колеблясь, он бежит вслед за Рокасом, который уже спускается к подножию горы на побережье залива.
Английские офицеры и люди, которые с ними высадились, и не помышляют о страшной опасности, грозящей им. Жалкая участь грозит им, если план Рокаса удастся!
Глава LXVII
НА ВОЛОСОК ОТ УБИЙСТВА
Вместо вооруженных врагов перед офицерами несколько изможденных человеческих скелетов с молящими лицами, до того ослабевших, что они почти не держатся на ногах.
Прежде всего офицеры бросаются навстречу молодым девушкам. Слышны восклицания, поцелуи, несколько отрывистых, бессвязных слов, среди которых Крожер говорит Кармен, что ее отец жив и что он тут, с ними на шхуне.
В нескольких шагах от них стоит Гарри Блью. Матрос не поклонился своему бывшему офицеру. Взор его бесстрастен. На взгляд Крожера, у него вид самого закоснелого преступника. Но он не хочет судить этого человека, не выслушав его.
— Я требую от тебя отчета, Гарри! Пожалуйста, не виляй, говори правду! Если твоя вина действительно такова, как кажется мне, ты не заслуживаешь прощения.
Он обнажает шпагу. Блью тоже вооружен пистолетом и ножом. Тем не менее он не выказывает ни малейшего желания защищаться. Со смущением он опускает голову на грудь. Это молчание Крожер принимает за сознание вины.
— Изменник! — восклицает он. — Прежде, чем я проколю тебя шпагой, сознавайся!
— В вашей власти убить меня, господин Крожер! Моя жизнь принадлежит вам, и я готов умереть в радостном сознании, что сделал все, что только возможно, чтобы доказать вам мою благодарность за то, что вы когда-то спасли мне жизнь.
Он не успел еще закончить, как рука, державшая шпагу, опустилась под давлением нежной ручки, и тихий голос произнес:
— О Эдуард! Вы ничего не знаете! И я, и Иньеса, мы обе обязаны жизнью этому славному человеку.
— И даже больше, чем жизнью! — сказала Иньеса.
Крожер вздрогнул и едва не выронил шпагу. Он чувствует себя, как человек, который едва не совершил убийство.
Этот потрясающий эпизод сменяется другим, еще более ярким.
Пока Кармен рассказывает о поведении Блью, ее прерывает крик, несущийся с берега.
— Сюда, на помощь!
Вместе с этим Крожер слышит свое имя, и, узнав голос боцмана, которому поручена была лодка, бросается на берег. За ним бегут Кадвалладер и золотоискатели. Только двое остаются стеречь разбойников.
Скоро им становятся понятными крики боцмана. Громмет стоит в лодке с крюком в руках, потрясая им и крича что есть мочи. Четыре человека обступили его.
При одном взгляде на них английские офицеры узнают двоих,
