стало слишком много, Вера попыталась содрать ее с лица, но мешали резинки. В этот самый момент он испустил дух.
Все еще держа в одной руке маску, другой сжимая ворот больничной рубашки, она застыла, расширившимися от ужаса глазами глядя на перекошенное лицо ее недолюбовника. Она не могла пошевелиться и смотрела в мертвое лицо Эрика до тех пор, пока в палату не влетела толпа врачей и медработников в халатах. Ее оторвали от мертвеца и вытолкали за дверь.
В ужасе Вера вышла из отделения. Ни Кристофа, ни Эмиля рядом не оказалось. Они наверняка уже в операторской, побежали за записями с камер. Двигаясь на ватных ногах, Вера шла куда-то по коридору, ничего не соображая. Кто-то остановил ее, объяснил, как пройти к выходу. Она не услышала ни единого слова – кивнула, как робот, и пошла дальше. Только что у нее на руках умер человек.
Глава 14. Солдат дю шоколя
Эмиль припарковал мотоцикл на углу улицы Фобур-Пуассоньер и бульвара Пуассоньер напротив Макдональдса с необычной зеленой вывеской – во Франции Мак был не красным, а зеленым. До офиса оставался еще один перекресток, но начальник Веры был оживлен и заявил, что после отлично проделанной работы страшно проголодался. Он забрал копии видеозаписей со всех камер реанимационного отдела госпиталя Святого Антуана и с тех, что были установлены у входов, намереваясь просмотреть их за сутки.
– Более ста часов записей. Надо начать тотчас же. В полиции сделают это только через неделю, поэтому на них надежды нет, – пояснил Эмиль.
Совершенно не замечая ее мрачной молчаливости, он направился к стойке, набрал целую тонну фастфуда, хотя Вера сказала, что ничего не хочет, разложил на столике ноутбук, подключился к электропитанию и погрузился в просмотр. Вера сидела напротив, наблюдая, как он неподвижно замер перед экраном. Его зрачки хаотично носились, он будто впитывал глазами виденное, перезаливая информацию в собственный мозг. Иногда он ухмылялся и делал скриншоты кадров, отправляя их в отдельную папку.
За заказом пришлось идти Вере. Она свалила цветные обертки и коробочки на столик по соседству и придвинула его к Эмилю.
– Ешь, – коротко велел он. Не отрывая глаз от монитора, развернул бургер и впился в него зубами. – Нас ждет бессонная ночь и много работы.
Машинально жуя и периодически разворачивая упаковки, он не заметил, как смел подчистую все, что было. Видела бы его мамочка, которая считала сына совершено искренним вегетарианцем! Он без тени раскаяния уминал булки с мясными котлетами, запивая их кока-колой и закидывая все это жареной картошкой. И как в это тощее тело могло уместиться столько еды? Обнаружив, наконец, что на подносе закончился источник пищи, он очнулся от наваждения и похлопал по пустым оберткам в поиске затерявшегося кусочка.
– Ты почему не ешь? – Он глянул поверх экрана на неподвижно сидящую напротив него Веру и глядящую в пустоту.
– На моих глазах сегодня умер человек, – мрачно ответила она, слабо надеясь, что заденет в этой черствой душе хоть одну заиндевелую струну.
– А, понятно. Сочувствую! – Голова его опять исчезла за экраном, он принялся снова бросать из стороны в сторону зрачки, впитывая людей, снующих туда-сюда по коридорам больницы. Периодически он потягивал остатки колы через трубочку, издавая громкий булькающий звук.
Досидели до темноты. Наконец Эмиль захлопнул ноутбук.
– Осталось столько же. А тебе можно выдать фотографии.
– Какие фотографии?
– Лучше спросить, сколько их. Нужно будет отложить все фото, на которых Куаду не один. Потом сопоставим с моими скриншотами, на которых я собрал всех подозреваемых. Фотографий много. Очень!
Квартира Эмиля на четвертом этаже сама себя не убрала за те сутки, что он отсутствовал. Вещи валялись на тех же местах, пустые банки из-под кофе и энергетиков тоже, не покинула своих постов и пыль. Эмиль включил свет и, двигаясь между предметами и мебелью, распихивал ногами вещи, которые мешали проходу.
– Почему вы не вызовите клининг?
– Мы бы обязательно это сделали, если бы захотели.
– Но почему не захотеть… я не говорю чистоты, а чтобы было куда наступать?
– Сопротивляться энтропии бессмысленно. Это лишняя трата времени и жизни.
– Двадцать минут в день…
– Двадцать минут? – огрызнулся Эмиль. – Шесть часов в неделю не хочешь? Ровно столько я тратил на уборку, когда жил с родителями. Триста двенадцать часов в год. Четыре раза «Войну и мир» можно прочитать.
Он отворил дверь в свой кабинет и пропустил Веру вперед.
– А здесь тогда почему сопротивляться энтропии не бессмысленно? Действует другая гравитация?
– Здесь храм разума. Там храм чувств. – Он указал обеими ладонями сначала на дверь, потом на свой стол без единой пылинки. – Здесь – интеллект. Там – креатив.
Вера издала короткий смешок.
Эмиль махнул рукой, мол, ты безнадежна, раз не понимаешь таких простых вещей, и взялся за один из мониторов, собираясь отключить его от одного блока и подключить к другому – организовывал Вере рабочее пространство.
– А почему мы не можем работать в офисе твоего агентства? Для чего он вообще?
– Там Юбер беседует с клиентами, а люди мне мешают.
– Сейчас же ночь!
– Клиенты могут прийти и ночью. Есть еще вопросы? Для человека, который сегодня видел смерть, ты больно разговорчива.
– Да, вопросы есть. Ты доверишь мне компьютер? Свой компьютер?
– Ну да.
– Ты впустил меня в свое святилище разума, доверил компьютер. А ты не боишься, что я нарочно его испорчу? Ведь я ужасно зла. Почти ненавижу тебя.
– Да, немного побаиваюсь… – Он залез под стол и что-то делал с проводами, торчали одни ноги, обутые в белые кеды. – Но будет хорошо, если ты что-нибудь испортишь. Тогда я перестану испытывать чувство вины перед тобой. И мы станем полноправными напарниками.
Вера была удивлена такому ответу. Это как обнаружить сердце при вскрытии у неведомого чудища, у которого сердца быть не должно.
– У тебя обсессивно-компульсивный синдром.
– Знаю.
– А я вот возьму и… ничего не испорчу.
– Ну, тогда я хотя бы спокоен за свой компьютер.
Он принес себе стул из кухни, свой – черный, мягкий, с высокой спинкой – отдал Вере, вынул несколько фотоаппаратов с разными пушками-объективами и придвинул к ней.
– Что мне искать? – вздохнула Вера. Вид разложенных вокруг клавиатуры фотоаппаратов удручал ее.
– Делай акцент на тех людях, которых будешь встречать с Эриком в одном кадре. И советую тебе перестать страдать по нему. Если хочешь остаться и работать со мной, ты должна быть готова проходить через подобные уровни раз за разом. И наращивать скиллы соответственно.
Он оседлал стул, повернув его спинкой вперед и принялся
