— А кто такой Николай Кириллович? — спросила она.
— Ты прикидываешься, что ли, Черри? Давно узнала?
— О чем?
— А может, это ты ей все рассказала? И она меня бросила. Долго думала, но все-таки бросила. Ей всегда нужна была только игрушка. Мужчина без права голоса, удобный, как торшер: включил — выключил.
— Останови машину. Я выйду, пожалуй. — Ксения не собиралась выслушивать его за то, что с комфортом доедет до дома. Сейчас опять начнутся оскорбления. И поэтому повторила: — Останови.
Черный джип резко затормозил у обочины. Он почти успокоился и уже равнодушно сказал:
— Как хочешь. Запомнила, что я буду осторожен?
Она выскочила из машины, чуть не порвав свою куртку. Прохожие с интересом посмотрели на девушку, спасающуюся бегством от богатого кавалера. Две старшеклассницы, вальяжно курившие у киоска, переглянулись и вызывающе засмеялись. Обе косились при этом на черный джип. «Дурехи!» — обозлилась на них Ксения и заправила под вязаную шапочку волосы.
«А ведь он вполне мог Женьку зарезать», — подумала Ксения и почти побежала к метро.
40: 0
Ксения долго не могла отделаться от мысли, что в доме без нее кто-то был. Вроде и вещи лежали на своих местах, и порядок везде был идеальный, потому что от скуки она делала уборку по два раза в день. Все так, и все не так. Как будто вещи брали в руки, а потом клали на место, стараясь в точности повторить то, что было. Там крохотное, еле заметное отклонение, здесь маленький сдвиг, а в целом ощущение, словно все в квартире перевернули вверх дном.
«Кто? Зачем?» — подумала она. Если приходила милиция, то могли бы и при ней все обыскать. Уже делали это в тот день, когда убили Женю. Ксения и не собиралась ничего прятать и скрывать. Хватит. Спасла уже. Только теперь непонятно, кого.
«А вдруг что-нибудь пропало? — испугалась она. — С меня же все спросят!»
Кто спросит и зачем, она в тот момент не думала. Было страшно, что на нее, Ксению Вишнякову, кто-то может подумать, что она воровка. О небольших суммах денег, потихоньку извлекаемых из шкафчика на кухне, Ксения как-то старалась не думать. Это все мелочи, никто не знает, сколько в доме у подруги было денег, а вот вещи…
«Господи, да что у нее было-то?!» — лихорадочно думала Ксения, дрожащими руками открывая встроенный в мебельную стенку сейф. Ключ от него всегда валялся здесь же, на полочке. Никто не знал, зачем надо запирать сейф на ключ и ключ этот не прятать. Просто так было заведено: открыть, закрыть, положить рядом.
Женя не носила драгоценностей, но они у нее были. Подарки матери на дни рождения и по особо торжественным случаям. Элеонора Станиславовна была от драгоценностей без ума. Все ее нежные чувства достались презренному металлу и холодным, прозрачным камням. Ее дочь считала, что драгоценности созданы для красавиц, а ей незачем привлекать внимание к своему лицу сверкающими бриллиантовыми серьгами. Ксения же полагала, что подруга не носит подарков матери исключительно ей назло. Самой Ксении и в голову не приходило залезть в сейф, чтобы посмотреть на содержимое. У нее самой из золотых вещей было только обручальное кольцо, которое ей подарил бывший муж, но Ксения как-то со злости выбросила его в маленький прудик под окнами собственного дома. Даже не подумала, что вещь эту можно продать, когда совсем не станет денег.
И вот теперь шкатулка с сокровищами была открыта. Странно, но Ксения всегда думала, что украшений в ней должно быть больше. Ксения не знала этих вещей, но она знала Элеонору Станиславовну, которая полагала, что материнский долг состоит в том, чтобы навешивать дорогие побрякушки на дочь. В глазах Элеоноры Станиславовны это было высшим доказательством ее пламенной любви.
«Не может быть, чтобы это было все!» — подумала она, заглядывая в шкатулку. Первая мысль, которая пришла Ксении в голову, была о синьоре Ламанчини. Она вполне могла открыть сейф и забрать то, что сама же и покупала. Это было бы справедливо. Но почему тогда не позвать Ксению и не сказать ей:
— Милочка, я все это забираю.
И Ксения не стала бы возражать. Наоборот, вздохнула бы с облегчением. Ей хватит и квартиры. Просто спокойной жизни без судов и без дележа. А милиция, между прочим, все это наверняка описала! Ксения похолодела. Как бы узнать, что здесь вообще лежало? Позвонить следователю, сказать про ключи? А про все остальное тоже говорить? Стало обидно, ужасно обидно. Все в ее руках, а удача куда-то уплывает. Ей прямо в руки отдают победу, отдают легко, не сопротивляясь, но все время рядом происходит какое-то скрытое движение. И возникает предчувствие: да, я выигрываю, мне очень легко было взять этот гейм, но так же легко возьмет свое и противник. И будет ждать ошибки. А как сделать так, чтобы не ошибаться?
3: 3
Ксения сидела в зале, перед телевизором, смотрела на стены, оклеенные дорогими, красивыми обоями, и думала о том, что начинает их потихоньку ненавидеть. Вот, все есть. Тепло, сытно, не надо никого за это ублажать. Дальше-то что? Вылизывать целыми днями эту трехкомнатную квартиру под нудные переживания героев сериала? Они словно нарочно сменяют друг друга на дневном экране, создавая иллюзию присутствия в доме целой толпы людей. Да, можно раствориться целиком в чужой, придуманной жизни, но это уже тихое помешательство.
«Хоть бы кто-нибудь ко мне пришел!» — подумала Ксения и услышала звонок в дверь. Она надеялась, что это бывший муж приехал замаливать грехи. Конечно, никто бы его сюда не впустил, но пусть бы он помучился под дверью, пусть бы сочинял очередное вранье, пусть бы…
— Здравствуй.
Заплаканная Лидуша старательно вытирала ноги о половичок. Чистюля. Ксения посмотрела на ее измученное лицо, подурневшее еще больше, и почувствовала, что ей стало очень стыдно. Сама же была такой! Да, Лидушу любимый муж не бросал, но зато его подозревают в убийстве теперь уже трех человек, и уж лучше бы развод, чем такое. Ксения вдруг представила в тюрьме своего бывшего, неподражаемого красавца любовника, да к тому же еще и труса, и кинулась к Лидуше:
— Прости, прости!
Та даже испугалась:
— Ты что?!
Ксения поняла, что не стоит так пугать людей. Они же с Лидушей не близкие подруги, и вообще не подруги. Зачем же она пришла?
— Проходи, — сказала Ксения, почти успокоившись. — Случилось что-то?
Ксения взяла у Генкиной жены пальто, не удержавшись от того, чтобы не взглянуть на живот. Этот непроизвольный взгляд женщины, которая узнает отом, что другая женщина беременна — сколько? Ничего еще не было заметно, и Ксения определила для себя: месяца три, не больше. Некоторые женщины в это время худеют, а не полнеют. От Лидуши же вообще остались одни кости. Ксения провела ее в гостиную.
— Хорошая квартира, — равнодушно произнесла Лидуша. — Большая. Мне надо было куда-то уйти. Я больше там не могу.
— А где Генка?
— Ушел.
— Куда?
— Я даже боюсь об этом спрашивать. А он боится, что я спрошу. Так и боимся оба. И делаем вид, что у нас все нормально, ничего не случилось. Но случилось же! И зачем я в тот день села за руль?! Зачем?!
«Генка прав. Прав, — думала Ксения, отпаивая Лидушу водой. — Ну нельзя же так! У нее просто комплекс вины. Ведь с каждым могло случиться».
— С каждым могло случиться, — сказала она вслух.
— Но почему со мной? Почему сейчас?
— А почему со мной? Тебя хоть муж не бросал, — не удержалась Ксения.
— Недолго осталось, — сказала обреченно Лидуша и привалилась к спинке дивана. — Что делать? Что делать?
— А откуда ты адрес узнала? — спросила вдруг Ксения. — Как ты меня нашла?
— Женя ведь с детства жила в этой квартире. Это дачу они продавали несколько раз, а квартира все время была одна и та же. И я подумала…
— Погоди. Так ты ее знала? Ах да, Генка же говорил!
— Говорил, что ты живешь у нее в квартире. Я здесь раньше бывала. Генка ушел, а я захотела у тебя спросить: что такое происходит? Он же мне ничего не рассказывает! А эти, из милиции, задают странные вопросы, но тоже ничего не объясняют. Я так больше не могу. Мне от этой жалости только хуже. Ведь ее убили, да?
Гейм седьмой
15: 0
— Да, ее убили, — сказала Ксения.
— Генка, да? — шепотом произнесла Лидуша.
— С чего ты это взяла?
— Я начинаю понимать… Из-за меня… Господа, все его несчастья из-за меня! А я такая некрасивая! Почему он этого не видит?
— Дуреха, — ласково сказала Ксения. — Ничего ты не понимаешь. Женька ему все нервы измотала. Ой! — Она поняла, что сказала что-то не то. Генка же просил! И надо же было ляпнуть! Хотела как лучше. А теперь Лидуша разволновалась еще больше:
— Значит, я правильно догадалась, да? Они были… Он с ней…
Она расплакалась, и Ксения подумала, что правильно сделала, когда принесла из кухни целый графин с водой. Это еще только начало. Ну все: сказал «а» — продолжай дальше до самого концаалфавита. Иначе человек не поймет и начнет изучать китайскую грамоту вместо родного языка.
