Шлеп! И перед ногами втыкается в землю копье. Недолет, однако, слава богу. Жаль - прервали на самых прекрасных, понимаете, мечтях. Нас ждали за "рыночной площадью" люди племени Мамонта, решившие поквитаться. Отряд молодых воинов - считать их некогда, но прилично народу собрали, обормоты, вышел явно за нашими скальпами. Ну, паразиты, я вас познакомлю с достижениями римских легионов в части тактики - до наших дней дошли и используются полицией всех стран для разгона демонстраций. Я вас научу свободу любить!
Командую построить "черепаху", спрятать за щитами людей Кремня и его самого озадачить сохранением порядка. Недовольный вождь рвется в первые ряды, и изрядно мешает под ногами. Прошу руководить советами и навести порядок среди "тыловых подразделений" - ибо кто, как не великий вождь способен сохранить порядок под копьями. Потом, де, когда дело до рукопашной дойдет - дадим ему оторваться (надеюсь - не дойдет!). Строй замирает, за щитами укрылись все. В строю даже девочки - сегодня они тоже держат щиты, а не луки. Кому деревяшками - камушками швыряться, и так найдется - мамы, идущие с нами и детьми, поразобрали камни с земли, кто что нашел, в руках вождя - новенькая пальма, которую он уже украсил затейливой окраской древка. Мы стоим стенкой. Оппоненты тоже замирают на приличном - до пятидесяти метров расстоянии, потом начинают орать, примерно о том, что бы им отдали оскорбившего их Антона, все, что с собой принесли, и прочая, и прочая и прочая.
Зоркий Олень переводит мне речугу, толкаемую чумазым представителем мамонторылых, и напрашивается ответить, дескать, он знает, что в таких случаях говорят. Нехотя разрешаю.
Сбросивший рубашку Олень выскакивает в сторону противника за линию щитов, начинает извиваться всем телом, очевидно - строит противнику хари попротивнее, и заявляет, на языке "мамонтов", не сильно отличающемся от "кремниевого" примерно следующее, что: "Пришедшие - достойные своих папаш дохлые, де шакалы, пирующие на трупах гиены, недостойные лизать (демонстрирует тыловую часть организма противнику) настоящим охотникам". Затем следует предложение засунуть свои языки, вымолвившие подобное предложение, в афедроны друг другу, и таким образом двигаться в родное стойбище, пока их всех не отлупили палкой. Как это уже раз сделал недавно его друг Сильный Кремень Антон выйдя против лучшего бойца племени, недостойного называться племенем Мамонта, вооруженного копьем, с тонкой хворостинкой (ну, тут я бы не сказал - шест был мало не в дюйма полтора, а то и два толщиной). Так пусть недостойные прячутся в норы, переименовываются в племя Мыши, и - ( апофеоз с апофигеем одновременно, убью Антона, мало что "уотцовил", назначил великим вождем, женил, так еще ребенка такому учит) по русски, коряво : "Русские не сдаюссса! Посол на ....!" (так, по приходу в лагерь в нем появится длиииииинная мощеная каменная тропа к... пока не решил куда, но точно знаю исполнителей этого инженерного сооружения! На зачистку сортиров за время похода я уже очередь на полгода вперед расписал. )
Достойный ученик матершинника Антона ныряет за линию щитов, а "юные мамонтята", вначале ошалевшие от выступления Оленя, которого уже в заднем ряду похлопывает по плечу отец, мол, знай наших, молодец - не подвел, вполне себе спич, на международном уровне - осыпают линию щитоносцев камнями. Потом дружно бросаются на нас. Но у них - дружная толпа, а у нас - полноценный, считай десяток римского легиона.
- Р-р-а-а-а!
Ревет толпа, бежит толпа. Потоком, мутным, весенним, несущим мусор и щепки...
...Когда навстречу потоку встал строй щитов, самый молодой из людей Мамонта подхватил с земли камень и швырнул изо всех сил. Эх, отскочил! "Молодец!",- ухмыльнулся кто-то, вслед за ним нагибаясь за камнем. Булыжники застучали по щитам
Мои ребята, как тысячи лет назад (или - вперед?), римские легионеры, выстроились "черепахой" (разболтанной и не слишком умелой, как понимаю я сейчас), и вреда каменный дождь нанес немного. Вскрикнул неудачливый, поймав камень плечом, выставленное из-за укрытия, я проорал команду, что-то вроде "держать равнение, волки тряпичные!", строй щитов дрогнул и медленно двинулся на атакующих.
Это было страшно. Страшно даже нашим союзникам - "кремням". Когда над холмами взмыл общий наш крик: "Барра!", казалось, леса и холмы ответили невиданным до сих пор эхом, в котором слились наша память о прошлом - будущем - походах Святого Олега и Цезаря, атаках чудо богатырей Суворова...
Рукопашная - страшно. Страшно было даже мне. Понимаю, как страшно было ребятам в этот первый бой. Но каждый чувствовал плечо друга в строю, и раз за разом клич древнеримского войска сотрясал воздух, неведомым образом - Бар-ра, Барррр-ра, Барра! В моих ребятах бурлили кровь и отвага воинов грядущих тысячелетий, берущих не числом, а умением, противопоставляющих толпе единый строй братьев по оружию.
Атака сплоченного, единого строя - это просто. И это жутко. Иногда, проверяя выучку Стражи и нашего ополчения, я встаю перед строем и приказываю: шагом - на меня. Строем, молча... Озноб продирает хребет, скулы сами собой твердеют - кажется, я снова на холме, и снова стена щитов глотает склон холма метр за метром, набирая скорость для удара... навстречу неизбежному. И взмывает победный крик, из вроде бы детских ртов, но ревущий как глотка мифического чудовища - Бар-ра!!!"
Я кричу:
-Подтянись, правый край, не спотыкаться!, - рычу на своих, - Четче шаг, засранцы! Не киснуть! Не спать на ходу!
В бою не до реверансов и изящных манер. Сейчас каждый из моих юных солдат должен думать о том, как лучше выполнить затверженное на тренировках, а не о бое - тогда все будет хорошо, и мы - победители.
- Рр-а-а?!
Толпа не уверена. Их много. Напротив - жалкий десяток. Толпа помнит: ей были обещаны невиданные сокровища, а здесь, вместо того, чтобы покорно встать на колени и отдать победителям все... Здесь глотает расстояние бронзовая стена, покрытая чешуей змея... На расстоянии пока еще редкие медные защитные чешуйки панцирей сливаются в сплошное сияние. Так шкура змеиная сияет и плавится бронзой...
Сшибаются каменная стена с волной. Из-за стены щитов змеями взлетели и опустились гири кистеней. Кистень, он хорош и тем, что позволяет поразить врага из-за укрытия - щита. Вопли первобытных... И снова, уже рев разъяренного мамонта, выходящего навстречу горстке охотников, защищающего свое стадо, почуявшего победу - "Бар-ра!!!" На высокой ноте визжат девчонки - это не испуганный визг удирающей по пустынным переулкам парка от насильников малолетней жертвы, а визг атакующей кошки, или, хлеще того - гарпии, пожалуй, так точнее. Ибо кошек я слышал, им далеко до моих валькирий.
Удар толпы принимается на единый щит, шаг назад, кистени и мощнейший удар щитами, враз. Толпа просто летит наземь, люди расползаются на карачках в стороны. Сейчас можно всех перебить без труда - лови и режь... режь... но ярость отпускает так же быстро, как накатила вначале.
- Не калечить! Вязать, кого можно! Кто бежит - пусть!
В ход пускаются веревки, сыромятные ремни. С ловкостью опытных боцманов народ с помощью оставшихся в арьергарде "кремней", упаковывают пленных. Хотя "без подарка" из нападающих не остался никто, но повреждения некритичные, поломанные руки - ребра-гематомы - не в счет. Мои орлы и орлицы сияют как новые пятаки - на них ни царапины. Унылая орда сидит на земле, привязанные к шестам, готовые к транспортировке... двадцать рыл. Молодых рыл, кстати. Опять вопрос - куда теперь с этаким то счастьем? Удрало всего человек пять. Преследовать е стали. Кто это счастье на себе потащит? Мдя. Ситуация - нападение злых татаровей на Илью Муромца: "Иде ж я вас, поганыя, хоронить - то буду, ась?"
Надо решать проблему. Осматриваю нападавших. Ира и Лена помогают наложить лубки на руки, ребра - заживут сами. Пара связанных валяется без сознания. Выясняется - один не пришел в себя с момента атаки, его "отоварил" Рома Ким, простым ударом тупого конца копья - пяткой или как его еще называют, подтоком, в нервный узел. Второй - кусался при упаковке. Приложил сердешного наш вполне себе Зоркий Олень, кистенем за непослушание. Толпа из племени Кремня во главе с достойным вождем, прыгает вокруг пленных, кривляется, швыряется кусками земли и экскрементов, плюется, норовит ударить. Выставляю вокруг пленников троих часовых, и провожу с вождем короткое совещание, на предмет, как поступают с пленными в таких случаях. Тот озадачен - на его памяти таких эпохальных бескровных побед не случалось... обычно в стычках или погибало один - два человека, или, поорав и побросавшись булыжниками разбегались восвояси. Раненых или свои с почетом добивали, - поломанная рука - не охотник, лечить не умеют, или чужаки, если свой оставался на покинутом поле боя... В дальние древние времена были племена, которые отправляли пленников на костер с гастрономической целью... но в случае обилия животной пищи, как тут, на Южном Урале, обычай каннибализма не прижился.
