— Что так? Или все наши орлы хорошо попрятались?
— Не надо так, Семен Дмитриевич, о людях.
— Извини, Вадим, опять настроение ни к черту. Эта сука еще достает своим приторным вниманием.
— Это вы о жене?
— О ком же еще? Египет ей подавай, стерве. Как она меня достала — слов нет, сплошные эмоции! Не домой возвращаешься, а в ад какой-то. Дома — ад, на работе — ад, где и когда жить-то?
— Я хорошо вас понимаю, может, сменим обстановку?
Гальянов с немым вопросом посмотрел на Вадима.
— Нет, я не в том плане, чтобы покинуть Город, может, снимем вам квартиру? Все же отдушина?
— Ага, и спровоцируем супругу объявить розыск? Она же всю администрацию вместе с милицией на ноги поднимет, не приди я домой ночевать.
— Объяснить ей все.
— Кому, Вадим? Кому объяснить? Сосне зеленой или ее пуделю ты быстрее объяснишь. Она же, сука, по себе все мерить будет. Завопит: любовницы, разврат!
— Мы ее успокоим.
— Да ну ее, Вадим, чего с дерьмом связываться? Сам хомут надел — сам и буду тащить, — Гальянов махнул рукой. — Ты, Вадим, отправь охрану вниз — поговорим немного.
— Сержант, — голос помощника не утратил командирской нотки. — Следуйте к машине. Ждите возле нее, контролируйте обстановку во дворе.
— Как прикажете. — Милиционер забросил автомат за плечо, спустился по лестнице и вышел во двор.
— Вадим, что нового по нашему делу?
— Идеи кое-какие имеются. Я сегодня почти всю ночь анализировал ситуацию, поднял с вечера материалы происшествий, связанных с наркотой за последний год, сделал определенные выводы… Выводы малоутешительные.
— Ты это серьезно?
— Куда ж серьезнее? Понимаете, Семен Дмитриевич, почему именно в нашем городе против наркоторговли произошло выступление? И такое внушительное. Скорее всего, причина — в яростной мести, в гибели какого-то близкого человека, а то и целой семьи. И такой случай имел место. Один из четырех. Три я отбросил сразу. А вот один привлек мое внимание, и сейчас я на девяносто девять процентов уверен, что именно этот случай и привел к таким тяжелым последствиям.
— Что за случай?
— О нем еще Саркис упоминал. Помните? Упрекал нас, почему мы тогда не отследили происшествие с одной семьей?
— Что-то было, но не тяни, я подробности сейчас не вспомню.
— Это произошло около года назад. Гарик посадил на иглу девчонку, и у них закрутилось нечто, похожее на роман. Но это больше для нее, для Гарика встреча с девицей была не более чем очередная утеха его идиотского пристрастия — сажать на иглу малолеток, подчиняя своей похоти. Тогда отец девочки устроил за Гариком настоящую охоту, вычислил его дачу и вырвал дочь, угробив «девятку» Гарика. Последнему удалось под прицелом пистолета, прыжком со второго этажа уйти. После того как с девочкой поработал Гарик, она уже не смогла избавиться от зависимости и вновь, уже самостоятельно, сбежала из дома и попала в один из притонов. И вновь отец вышел на ее поиски. Он захватывает у собственной квартиры Топора, предварительно опять-таки вычислив его, профессионально берет того на понт — дескать, через шприц-тюбик ввел ему отравляющее вещество — и ставит условие: либо Топор разыскивает его дочь и он, в свою очередь, нейтрализует яд, либо мучительная смерть от удушья.
— А что? Такое возможно?
— У специалистов на вооружении много хитрых препаратов и всевозможных штуковин, так что такой вариант теоретически возможен, но практически — вряд ли. О подобных действиях много написано в детективных романах, но это скорее психологический прием…
Закончить разговор Гальянов с Вадимом смогли только в обеденный перерыв, из-за большой занятости Семена Дмитриевича. Они устроились на обычной скамейке, и диалог продолжился:
— Так вот, об отце этой девчонки. Саркис тогда обмолвился, что отец — Воронов Александр Викторович — работал какое-то время в фирме «Гелион», и не простым сотрудником, а первым помощником Зотова.
Я прозондировал почву, и выявилась такая странность. Вообще в «Гелион» устроиться было практически невозможно, но приходит Воронов — небольшая формальность, и он зачисляется в штат. Почему Зотов взял Воронова? Официально потому, что тот владеет французским и испанским языками, но в Городе полно таких, владеющих. И использовался Воронов не как переводчик, в этом просто не было никакой необходимости. Почему для него, Воронова, сделано исключение? Не потому ли, что Зотов ранее знал его? А кем был Зотов до того, как прибыл в Город и занялся частным бизнесом? Какой-то «шишкой» в бывшем КГБ, ФСК, ФСБ. Это не секрет. Значит, вполне допустимо, что и Воронов когда-то служил в Конторе, и связь с Зотовым тянется еще с тех времен? Что мы имеем в результате? У Воронова погибает семья. Зотова убивают. Воронов после болезни уезжает из Города. Он уезжает, чтобы собрать силы, привлечь бывших сослуживцев, подготовиться и вернуться. Вернуться, чтобы мстить. Отсюда и профессионализм и хладнокровие при проведение акций. Еще неизвестно: из какого они подразделения. Но, при любом раскладе, хорошо подготовлены для проведения операций подобного рода.
При знании Вороновым Города и при возможной поддержке извне — эти ребята представляют смертельную угрозу для нас и нашего дела. Они пошли снизу вверх, обеспечив максимальную огласку своих действий, и яркими примерами показали: против чего, собственно, они выступили, обеспечив тем самым себе поддержку населения. Ведь чего скрывать — город говорит о них как о мстителях, героях.
— Черт возьми! Но что же тогда делать? Ты нарисовал такую картину, что впору пойти и повеситься. Ведь из твоего умозаключения напрашивается один вывод: рано или поздно эти спецы выйдут на нас!
— Я не хочу усугублять положение и тем более не хочу, чтобы вы меня приняли за паникера. Все концы торговой сети ведут ко мне. Только меня знает определенный круг доверенных лиц, в том числе и Гарик. Так что следующая их цель — это я. Вот на этом и надо попытаться сыграть. Приготовить им капкан. Мне же придется выступить в роли живца.
— Вадим, подожди, не торопись. Зачем тебе рисковать? Если их цель — ты и мы знаем об этом, то не лучше ли тебе на время скрыться? Тогда их поиски ни к чему не приведут, и они вынуждены будут либо ждать твоего появления, либо искать тебя.
— Нет, Семен Дмитриевич, не знаете вы, извините, этих ребят. Ждать они не будут. Если уж начали действовать, то остановить их сможет только смерть. Поэтому вариант с наживкой считаю самым целесообразным на данном этапе.
— Но ты смертельно рискуешь, Вадим! Они же убьют тебя, как только вычислят.
— Нет, сразу не убьют. Им нужна информация: кто стоит надо мной. Они знают, что я не могу быть вершиной преступной пирамиды, — мой статус просчитывается очень легко. Но меня еще надо взять. И только на этом этапе мы сможем как-то противостоять им, а если сложится все удачно, то и переиграть их. Только так.
— Как сейчас нужен Саркис, — вздохнул Гальянов.
— Я думаю, что он появится, у него свои каналы связи с Городом.
— Тогда так. Обеспечь себе охрану. По городу без необходимости не передвигайся.
— Да знаю я все, Семен Дмитриевич, на меня засады ставились не раз. И я тоже не пальцем деланный — все же офицер спецназа.
В 4 утра Виктор с Феликсом спустились в подвал. Гарик, прикованный к трубе, спал, нервно подергиваясь во сне.
— А ну подъем! — Феликс ударил Гарика ногой по ребрам. Виктор одновременно направил на заключенного яркий луч света. — Не понял, сука? Сидеть ровно, смотреть прямо, отвечать четко на поставленные вопросы и ни слова больше, — приказал Феликс, видя, как заметался на цепи Гарик.
Он давно уже понял, к кому в руки попал. Все-таки фортуна отвернулась от него. Зачем он поехал на дачу той ночью? Деньги забрать? Но к чему они теперь? Девку отпустить? Да хрен с ней, с девкой. Какой он мудак, ведь было же время скрыться! Нет, поперся за «бабками» и девкой. Что же делать-то? Страх плотным обручем обхватил Гарика, не отпуская ни на секунду, даже во время короткого забытья. Все. Конец — вертелось в голове. Эти не выпустят, от них не откупиться. Гарику хотелось выть, сердце билось где-то в области желудка, принося тупую боль. Он смутно помнил два глухих хлопка за его спиной. Если его спутников так хладнокровно убили, то и его не обойдет их участь. Просто ему не суждено умереть сразу. И осознание этого заставляло все его тело трястись мелкой дрожью.
— Я все понял. Спрашивайте.
— Кто твой непосредственный начальник?
— Что вы имеете в виду?
Тщетная надежда каким-то образом спастись не покидала Гарика, и он старался, как мог, расположить к себе этих страшных людей, хотя бы вежливой формой ведения разговора. Но в ответ на его фразу сильный удар ногой принес новую нестерпимую боль в ребрах.
— Я предупреждал тебя — только отвечать! Спрашиваем здесь мы.
— Если вы о наркотиках, то я не знаю даже, как его зовут, начальника то есть. Я выполнял роль перевозчика. В одном месте мне передадут порошок — я развожу его по точкам, ну, забирал еще деньги за проданный товар. Человека, который руководит всеми нами, я знаю только в лицо. И встречи наши заключаются только в передаче товара и денег. Он ни с кем долго не разговаривает. Порошок вывозят с базы тоже неизвестные мне люди, а босс появляется только при сборе денег. Он сам через своих людей назначает место и время встречи, куда мы должны свезти «бабки», и постоянно меняет их. Поверьте, я вынужден был этим заниматься. Меня заманили хорошим заработком, а когда я понял, куда попал, было уже поздно. Или будешь работать, или…
