Дальше все происходило по шаблону: как обычно, Вадим вместе с милиционером поднялись в подъезд Гальянова, проверили его, и после этого Семену Дмитриевичу был подан сигнал. Тот вышел тоже, как обычно, в плохом настроении. На этот раз Гальянов молчал, видимо, еще не придя в себя после очередной ссоры с супругой. Вадим подумал, как вообще можно жить вместе в одной квартире с человеком, которого так яростно ненавидишь? Крепкие ребята из «Ауди» стояли кучкой возле машины и чему-то, наверное, удачно рассказанному анекдоту, от души смеялись, не забывая, однако, бросать пристальные взгляды по сторонам. В общем, все шло, как обычно.
Гальянов сел в машину, его примеру последовали все остальные, и в 8.40 кортеж выехал из двора. Одновременно с этим сидящий в потрепанных «Жигулях» молодой человек поднес к губам трубку сотового телефона и что-то коротко передал в эфир.
Получив сигнал, Виктор бросил мобильник на заднее сиденье и дал команду:
— Начинаем.
Феликс напрягся. С этой минуты все постороннее напрочь перестало для него существовать. Только то, что он должен выполнить поставленную задачу. Прогретая «Нива» готова была в любой момент рвануть с места.
Проводив взглядом идущую на сравнительно небольшой скорости «Волгу», Феликс, не дожидаясь появления «Ауди», чисто интуитивно начал движение. Его подсознательный расчет оказался верным. «Нива» вынырнула из переулка непосредственно вслед за иномаркой и оказалась у нее на хвосте. Виктор выдернул кольцо из предохранительной чеки, переложил гранату в левую руку, правой взяв автомат, кивнул в зеркало Феликсу.
Тот, уловив боковым зрением сигнал друга, резко прибавил газу, обгоняя «Ауди». Автомат Виктору не понадобился — окно иномарки было открыто, и он беспрепятственно метнул гранату в салон. Феликс рванул «Ниву» вперед. Глухой хлопок сзади совпал по времени с неожиданным маневром «Нивы», резко подрезавшей дорогу «Волге». Раздался визг тормозов и удар, даже не удар, а тычок автомобиля в препятствие. Тут же Виктор из пистолета с широким стволом, напоминавшим детскую игрушку, выстрелил в лобовое стекло «Волги». Заряд, легко пробив стекло, разорвался в салоне плотным облаком специального газа, моментально и надежно вырубившего всех пассажиров машины. Всех, кроме Вадима. В последний момент тот среагировал на опасность, выбросившись из «Волги» на асфальт. Он успел даже выхватить пистолет. Ему не хватило лишь секунды, чтобы, передернув затвор, дослать патрон в патронник. Автомат Феликса двумя короткими очередями вспорол грудь Вадима, и он медленно завалился на спину, устремив стекленеющий взор в чистое голубое небо.
Друзья рванулись к автомобилю, быстро и легко выбросив на дорожное полотно водителя и милиционера. При этом Феликс чиркнул зажигалкой и бросил ее в салон «Нивы», которая вскоре вспыхнула ярким, почти бездымным пламенем.
Через мгновение «Волга» неслась по переулку к гаражному комплексу. Когда они ворвались на площадку, где стояла «восьмерка», Виктор посмотрел на часы:
— Отлично. Восемь минут. Продолжаем.
Перегрузив тучное тело Гальянова на заднее сиденье «Жигулей», Феликс развернулся и, набирая ход, погнал в сторону строящегося дома к выезду на Староцерковную улицу.
Виктор, проводив взглядом машину Феликса, отошел за один из гаражей, откуда хорошо просматривалась большая часть переулка, из которого они прибыли и откуда должна была появиться погоня. Он готов был встретитъ их, встретить и остановить. Но время шло, а переулок оставался пустым. Постояв минут десять, Виктор прикинул, что Феликс уже сделал все, что должен был сделать, и теперь, скорее всего, направляется к посту. Он решил уходить, так и не поняв, почему никто их не преследовал. Как и планировалось, пост ГИБДД Феликс преодолел беспрепятственно и не благодаря документам, а благодаря инспектору, который вообще не обратил на его автомашину внимания, занимаясь дагестанцем-дальнобойщиком и его сомнительным грузом. Стало ясно, что о совершенном преступлении еще никто не был оповещен, да и немудрено — прошло всего каких-то полчаса. Подъехав к дачному поселку, Феликс не стал сразу въезжать на открытое пространство. Удовлетворившись разведкой, он вернулся к машине и через несколько минут, открыв поочередно ворота забора и гаражные створки, неспешно въехал в полуподземное помещение. Закрыв все наглухо, Феликс поднялся на второй этаж, откуда можно было контролировать пространство вокруг дома. Он бросил автомат в кресло, закурил. Теперь оставалось дождаться Виктора. Акция прошла успешно. Клиент, надежно упакованный, полулежал на заднем сиденье «восьмерки».
Виктор появился только к вечеру.
— Все путем? — спросил Феликс.
— Вроде да. Я тут поселок осмотрел, как будто спокойно. Удивительно. Такой жилой массив и практически без охраны.
— Охрана может быть внутри, а так действительно на улице — ни души. За весь день ты — первый посетитель поселка.
— Ну и хорошо. У тебя-то как?
— В порядке, голубок пока спит. Как ты отмахался от погони?
Виктор задумался.
— А никак, — наконец произнес он.
— Не понял?
— Вот и я не понял. Какая-то ерунда получается. Дело в том, что нас никто не преследовал.
— Не может быть!
— Может. Вопрос: где спецгруппа? Они не могли нас упустить, никак не могли. И объявиться должны были обязательно. Другое дело — смогли бы они нас перехватить? Но появиться были обязаны. Ты прав, группа нас не упустила бы, но… при одном условии.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что они вмешались бы обязательно, но при условии контроля за передвижением Гальянова. Если же контроль не осуществлялся, то они не джинны, чтобы оказываться там, где надо, по мановению волшебной палочки.
— Ты думаешь, что группа не наблюдала за Гальяновым?
— Иначе объяснить их бездействие я не могу.
— Но тогда вообще непонятно: для чего, собственно, они здесь? Ведь очевидно, что только на захвате Гальянова или Земина нас можно было реально взять. Ничего не понимаю. В чем дело, Феликс? Ты можешь допустить, что сюда из Центра могли прибыть дилетанты или стажеры? При том, что им предстояло сделать?
— Это исключено.
— Тогда что происходит? Нам дали возможность их захватить? Абсурд какой-то.
— Витя, а если у них просто что-то вдруг не сработало? Ну, не сошлось именно этим утром? Ведь ты же сам делал ставку на то, чтобы опередить группу. Вот и опередили, и они не были готовы к ответным действиям. Наблюдали? Да. Контролировали? Да. Но активно действовать по неизвестной причине были не готовы. Разве такой расклад невозможен?
— Хотелось бы, чтобы все было именно так. Хуже, если с нами затеяли игру.
— А цель? Не вижу смысла играть с нами. Что это им даст? Отдать нам в руки Гальянова и на что-то рассчитывать? Нет, просто нам удалось переиграть их. Тебя настораживает, что переиграли сравнительно легко? Значит, мы оказались сильнее их, вот и все. Другого объяснения быть не может.
Виктор задумчиво стоял возле окна и смотрел на огненно-красный закат. Странно, но внутри была пустота, мысли, как опавшая листва, разлетались в разные стороны, не давая сосредоточиться и принять какое-либо решение. После чудовищно напряженного дня наступила депрессия, как иногда бывает, когда долго стремишься к цели, а едва достигнешь ее, возникает вопрос: что же дальше? И ответа на поставленный вопрос не находишь. Усталость, загнанная внутрь, наконец нашла выход, и Виктор почувствовал, что сегодня он уже ничего не сможет делать, даже думать.
Он достал бутылку водки, разлил по двум фужерам — меньшей тары в комнате не было, — и друзья выпили за удачно проведенный день. После этого Виктор, не раздеваясь, прилег на софу и тут же уснул. Феликс приготовил прибор ночного видения, пододвинул кресло к окну и занял наиболее удобную позицию для наблюдения.
Гальянов начал приходить в себя под утро. После убойной дозы газа и снотворного сознание возвращалось медленно. Сначала он начал различать окружающие его предметы, но никак не связывал увиденное в единое целое. Мозг фиксировал отдельные детали: салон машины, темное помещение, в котором стоял автомобиль, полки вдоль стен, сами стены, металлическую дверь. Но особо его внимание привлекли часы на передней панели. Гальянов остановил на них свой взгляд и сосредоточенно смотрел на движение зеленой стрелки. Оборот, еще оборот. В голове шевельнулась мысль, но ухватить ее он не смог, так как тело вдруг свело судорогой внезапного приступа тошноты. Он инстинктивно нагнулся и зашелся в рвотном кашле — долгом и мучительном, перебивающем дыхание и приносящем резкую боль. Наконец он более осознанно осмотрелся. И увидел, что наручниками прикован за правую руку к боковой стойке неизвестной машины. Боль в затылочной части головы мешала сосредоточиться, но, превозмогая свое состояние, он пытался найти ответ на вопрос: что произошло?
