– Почему я должна смотреть на Дороти? – в недоумении пробормотала Нэн.
– Потому, – сказал Джонни, – что тетя Эмили поменяла вас друг с другом. Ты не дочь Кристи и Клинтона Макколи. Ты не можешь быть ею. Их дочь – Дороти.
– Что? – слабым голосом проговорила Дороти.
– Наука есть наука. – Джонни поставил картину на место. – Мне все равно, что вы скажете, но от законов природы не убежишь. Не забывайте, я встречался с Клинтоном Макколи в тюрьме и знаю, что у него голубые глаза. Голубые, голубые, голубые, – упорно втолковывал он им. Это был самый трудный момент. И Джонни благодарил Бога, что Барт был на его стороне.
– Ну и что? – с отвращением спросил Дик.
Джонни почувствовал облегчение. Но не показал этого.
– Разве вы не понимаете, что это означает? – закричал он. – Это означает, что Нэн не может быть их дочерью. Их дочь – Дороти. Эмили сделала все, чтобы защитить ребенка. Не спрашивайте меня, почему она так поступила. Но я вам говорю чистую правду. У тебя карие глаза, Нэн.
– Да, я знаю, – в смятении произнесла Нэн.
– Это правда, – решительно вставил Барт. – Если у обоих родителей голубые глаза…
– …то у них не может быть ребенка с карими глазами! – закончил за него Джонни. Он почти кричал. – Ну, разумеется, это правда!
– Сейчас-то вы чего добиваетесь? – с прежним отвращением спросил Дик.
– Я только хочу объяснить Нэн, – Джонни повернулся к ней. – Ты понимаешь, что все это значит? Кто тебе Клинтон Макколи? Дядя, которого ты никогда не видела и не знала. Я освобождаю тебя от этой ужасной истории. Ты не имеешь к ней никакого отношения. Кристи не была твоей матерью.
– Ты хочешь сказать, я не?… Ты хочешь сказать?…
– Неужели Макколи никогда не говорил вам, какая из двух девушек его дочь? – насмешливо спросил Дик.
– Для Клинтона Макколи она всегда оставалась Мэри, – резко возразил ему Джонни.
– А мисс Макколи? В больнице, перед смертью?
– Да, она это скрыла. Но она не знала, что должна умереть. Эмили не думала умирать.
Джонни увидел, что лицо Дика дрогнуло. Он также отметил про себя ту легкость, с которой Дик произнес настоящее имя Эмили.
– А почему же вы не подумали об этом раньше? – все еще настороженно спросил Дик.
– Да потому, что я глупец! – охотно объяснил Джонни. – И я в первый раз увидел портрет Кристи, когда был в состоянии сильного душевного потрясения.
– Значит, сейчас вы готовы признать, что я никогда никого не убивал? – голос Дика звучал громко и немного сердито. – Как же так получается?
– Возможно, я смотрел на все с предубеждением, – ответил Джонни. – У меня были причины для этого.
– Еще бы, – сердито пробурчал Дик.
– Не знаю, что и подумать, – выдохнула Бланш. – Каким образом?…
Но Барт сжал ее руку, и она замолчала.
– Минуточку! – сказал Дик. – Симс, а как же поверенный, который занимался деньгами? А ну-ка, объясните!
Дик улыбался, но чувствовал себя не в своей тарелке. Большой зверь был настороже.
Джонни ответил ему:
– Слушайте, не я же придумываю законы природы! Но я преподаю эти вещи и знаю, что говорю.
«Не может быть, чтобы все сработало, как надо. Нет, должно». Джонни пришла в голову отчаянная мысль:
– Пожалуйста, прошу тишины! Давайте проведем один эксперимент. – Джонни по-прежнему владел общим вниманием. Лицо Нэн выражало изумление. Дороти казалась растерянной. Дик слушал и наблюдал, напряженный, как зверь на охоте.
Джонни, ни на кого не глядя, нежно позвал в тишине:
– Полли? Полли Макколи?
Нэн изумленно уставилась на него, будто он только что лишился рассудка. Но Дороти подняла голову, ее голубые глаза смягчились.
– Полли Макколи, – повторила она так же нежно.
– Ты слышала это когда-нибудь раньше?
– Да, – она доверчиво посмотрела на Джонни.
– Кто, – спросил он в глубокой тишине, – обычно называл тебя «Полли Макколи»?
– Мой… мой отец? – Дороти посмотрела по сторонам, как будто очнувшись от забытья, и залилась слезами.
Джонни бросился к ней, чтобы поддержать. Всем сердцем он мысленно благодарил ее.
Барт заявил:
– Я помню. Он действительно звал ребенка «Полли Макколи». И ты тоже должен это помнить, Дик.
– Да, я помню, – ответил Дик бесцветным голосом. Он погрузился в воспоминания.
Ему было, что вспомнить. Эмили, перед смертью крикнувшая: «Ты никогда не женишься на дочери Клинтона!» Он поспешил. Надо было выяснить, что она имеет в виду.
– Не плачь, Дороти, – бормотала Нэн. – Почему она плачет?
Дороти опустила голову на плечо Джонни.
В тишине раздался громкий и ясный голос Барта:
– Но тогда деньги должны принадлежать мисс Дороти?
В комнате раздавались только всхлипы Дороти.
– Я думаю, да. Правда, Джонни? – спросила Нэн.
Джонни нетерпеливо ответил:
– Суть в том, что ты, Нэн, совершенно свободна от всего этого. Это мой тебе свадебный подарок. Надеюсь, мы останемся друзьями.
– Ну, конечно, – сияя, ответила Нэн. – Все, что ни делается, – к лучшему. Правда, Дик?
– Дорогая! – откликнулся Дик дрожащим от волнения голосом.
– А что с деньгами? – спросил Барт. – Я, как лицо заинтересованное, не могу удержаться от этого вопроса.
– Относительно этих денег нет никаких сомнений, – доверительно сообщил Джонни. – Имеется по крайней мере одно письмо, из которого ясно, что ваш отец предназначал эти деньги ребенку Макколи.
Дик внимательно слушал. Он молчал, но был настороже.
– Мы и в суде сможем доказать, что Нэн – не дочь Макколи, – пояснил Джонни. – В любое время.
– Вы с Дороти? – с издевкой переспросил Дик.
– Мы с Дороти, – ответил Джонни, победно усмехаясь. Он уже не скрывал своей враждебности по отношению к Дику.
– Начинаю понимать вас, – прошипел Дик. – Подумать только! А я-то думал: тут одни сплошные чувства!
– Итак, все ясно, – решительно сказал Барт, как бы подведя черту под собственными мыслями о деньгах.
– И что же теперь делать? – дрожащим голосом спросила Бланш. – Может, сказать гостям, что церемония откладывается?
– Нет, нет, – успокоила ее Нэн. – Через минуту Дороти уже будет в полном порядке. Дотти, не плачь. Скажите гостям, что мы скоро спустимся. – Нэн снова погружалась в свои грезы. – Спасибо тебе, Джонни. А сейчас спускайся вниз. И ты Дик, дорогой, спускайся и жди меня внизу. Хорошо?
Дик, казалось, колебался. Джонни с насмешкой предложил ему:
– Почему бы вам не позвонить Копленду и не проверить все? Пока еще не слишком поздно?
– Что тут еще проверять? Нэн есть Нэн, – небрежно ответил Дик и добавил: – С Дороти все в порядке?
Дороти выпрямилась и подняла голову.
– Чуть-чуть пудры и краски, – сказала она своим обычным голосом. Ее глаза были влажными от слез.
