Трехлетняя связь с Генриеттой Сайкс дорого обошлась Дизраэли и в материальном отношении. Поддержание светского образа жизни на двоих требовало денег, и немалых. Эти расходы добавлялись к значительным тратам на проведение безуспешных пока избирательных кампаний. А наличных денег не было: доходы от литературного труда никак не покрывали текущих расходов. Приходилось брать в долг. Новые долги прибавлялись к тем, которые возникли в ранней молодости. Положение становилось безвыходным.
Это и стало одной из важнейших причин очередного плохого состояния здоровья Дизраэли. Как-то выскочить из долговой западни, в которую он сам загнал себя, Дизраэли пытался прежними средствами: брал новые займы для погашения сверхсрочных платежей (эти займы добывались на все более трудных условиях, что приводило в конечном счете к быстрому увеличению общей суммы долга), лихорадочно строчил новые романы, теперь уже безусловно по финансовым соображениям, которые приносили доход весьма незначительный по сравнению с тем, что было необходимо и на что рассчитывал автор, и, наконец, он как азартный игрок пускался в сомнительные финансовые авантюры в надежде мгновенно разбогатеть и одним махом решить все проблемы. Наиболее трудными в финансовом отношении были для Дизраэли 1836 и 1837 гг. Иногда опасность была настолько велика, что в перспективе маячила долговая тюрьма. Сколь действительно реальна была такая опасность, судить трудно, однако в переписке в особенно острые моменты это выражение мелькало.
Среди коммерческих литературных произведений выделялись «Генриетта Темпл» и «Венеция». Ответ на вопрос, почему Дизраэли написал эти произведения, по мнению американского автора Р. Левина, специально исследовавшего его литературную деятельность, «должен быть найден в той нужде в деньгах, которую испытывал Дизраэли, и вытекающем отсюда желании писать то, что считалось популярной, хорошо продающейся художественной литературой». «Генриетта Темпл» представляла собой любовную историю, написанную влюбленным автором. В «Венеции» автор в весьма свободной манере повествует о Байроне и Шелли, допуская большие вольности, когда речь идет о биографиях двух поэтов, датах их жизни и деятельности. Меркантильными соображениями были вызваны и такие произведения этого времени, как «Революционная эпическая поэма», «Контарини Флеминг», «Алрой», «Возвышение Искандера». Касаясь появления этих произведений, Р. Блэйк заявляет: «Дизраэли к этому времени сильно нуждался в деньгах, его нужда в деньгах была отчаянной».
Казалось бы, в таком положении следует думать не только о том, как добыть деньги, но и как сократить расходы. Часто в самую трудную минуту Дизраэли выручали Остины. Дизраэли был должен своему поверенному Остину значительную сумму и в то же время обосновался на квартире в самом дорогом аристократическом районе — Вестэнде. Остины удивлялись, почему их протеже выбрал ту часть города, где ему приходится платить баснословную цену за квартиру. Трезвомыслящие, честные, благожелательные Остины не могли понять, почему его не устраивает, например, намного более дешевый и вполне достойный район Блумсбери, где они жили сами, располагая хорошими доходами.
Остины не учитывали, что Дизраэли любой ценой стремился жить там, где жили люди того круга, в котором он намерен был вращаться и прочно закрепиться. Это был для него и вопрос престижа, и как бы визитная карточка. Здесь, в этом районе, он посещал многочисленные дома знати, встречался с самыми популярными людьми большого света, завязывал знакомства, необходимые ему для продвижения наверх. «Дизраэли, — пишет Жермен, — чувствовал себя естественно в Вестэнде. Он прекрасно вписывался в этот круг остроумных людей и денди, распутников и эксцентрических типов, мошенников. Его индивидуальность и блестящие способности становились при этом расхожей монетой, ибо его новые друзья приветствовали талант, невзирая на то, что у него были пустые карманы. Они принимали его таким, каким он был, и именно отсюда, а не из Блумсбери он решил вновь начать борьбу за свое место под солнцем». В конечном итоге его несколько авантюристический расчет был правильным: именно эти люди из фешенебельных районов Мэйфера, эти лорды и леди, полковники и капитаны, денди и принцы, оказали ему моральную поддержку в последующие годы, когда он делал политическую карьеру.
Точных данных о долгах Дизраэли на отдельных этапах его жизни нет. Сведения на этот счет относятся к тому, что одалживал Дизраэли у Остина, который наряду с юридической практикой иногда занимался и финансовыми делами. Дизраэли очень часто обращался за помощью и почти никогда не встречал отказа, если это было в рамках возможностей поверенного. Важную роль при этом играли не только связи семей Остина и Дизраэли, но и то, что сам Дизраэли пользовался большой симпатией Остина и особенно его жены Сары. Поначалу Сара Остин оказывала очень большую помощь Дизраэли в его литературных делах. Остины привыкли к тому, что Дизраэли часто бывал у них, его посещения были им приятны, и они хотели сохранить его общество. Ничего предосудительного в отношениях хозяйки дома и Дизраэли не было. Остины очень переживали, когда Дизраэли, проникнув в большой свет, стал бывать у них все реже и реже, а затем вообще перестал посещать их дом. Переписка продолжалась, его настойчиво приглашали, он отговаривался занятостью, но Остины не очень верили этим отговоркам. Они не понимали или не желали принять истинную причину: общество Остинов было для Дизраэли пройденным этапом, теперь у них ему было просто неинтересно, все его помыслы концентрировались на высшем свете, к которому Остины не принадлежали. Случилось так, что дружеские отношения с Остинами уходили в прошлое, становились все слабее и слабее и чуть ли не исчезали совсем именно тогда, когда Дизраэли все больше и больше нуждался в их финансовой помощи, когда его денежные дела катастрофически запутывались и ему приходилось обращаться к поверенному с просьбами о кредите и подкреплять это ссылками на старую и нерушимую дружбу. Неискренность этих ссылок была очевидна, но после больших колебаний Остин обычно ссужал Дизраэли нужную сумму, причем зачастую делал это по настоятельным просьбам жены. Сохранилась обильная переписка Дизраэли и Остинов, и она-то дает представление о его финансовом положении в те особенно трудные для него годы. Переписка рисует лишь часть картины, ибо Дизраэли добывал деньги в долг не только у Остина, который об этом не был осведомлен в полной мере, хотя и догадывался.
Осенью 1833 г. Остин ссудил Дизраэли 300 фунтов дополнительно к тому, что он одалживал ранее. Но это была капля в море. Другие кредиторы брали за горло, и Дизраэли оказался на грани катастрофы. Пришлось опять клянчить деньги у Остина. 30 ноября 1833 г. он пишет своему другу-поверенному умоляющее, с некоторой примесью фантазии письмо. Дизраэли сообщает, что его «самые неотложные долги составляют 1200 фунтов». Здесь же он строит малореальную схему издания своих произведений в известном издательстве и называет суммы, которые якобы ему принесет эта операция. Сейчас он просит Остина ссудить ему на год 1200 фунтов и предлагает в виде гарантии официально передать ему авторские права на свои произведения. «Если я умру, у Вас будет двойная гарантия, — пишет Дизраэли и заключает: — Помогите мне сейчас, и всей своей будущей карьерой я по существу буду обязан Вам». Это мольба о помощи человека, оказавшегося в отчаянном положении.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
