– Бондюран, – сухо процедил он, сделав вид, что не заметил протянутую руку. – Что вы тут делаете? – Сенатор обернулся к Барри: – Это и есть тот «большой сюрприз», на который вы намекали, когда говорили, что речь идет о деле чрезвычайной важности?
– Прошу вас, сенатор, дайте нам минуту, и мы все объясним. Может, кофе?
– Нет. – Сенатор сел по одну сторону столика, Грей и Барри – по другую. – Далековато вы забрались. Из Монтаны путь неблизкий, – буркнул он, бросив многозначительный взгляд на Грея.
– Из Вайоминга. Я сюда не рвался. Будь моя воля, я бы так и сидел в Вайоминге.
– Не помню, чтобы кому-то удалось заставить вас сделать что-то против воли.
– Он приехал, потому что знает – жизни нескольких человек угрожает опасность, – отрезала Барри. – Кстати, я тоже.
Сенатор театральным жестом поднял брови:
– Правда? И о ком речь, если не секрет? Случайно, не о судье Грине?
Барри стало обидно до слез, но она сдержалась.
– У вас есть полное право не верить мне, – невозмутимо сказала она. – Но то, что я собираюсь вам рассказать – чистая правда. Выслушайте меня, а выводы потом можете сделать сами. Согласны?
– Из всего этого меня интересует лишь то, что касается моей дочери.
Барри помолчала, пытаясь собраться с мыслями.
– Сенатор, не думаю, что смерть вашего внука была несчастным случаем. Я уверена, что его убили. Возможно, задушили, чтобы потом представить его смерть, как СВДС.
Амбрюстер вытаращил глаза.
– На что вы намекаете, юная леди? Если вы вбили себе в голову, что Ванесса могла…
– Нет. Его убил Дэвид, – не дав ему договорить, вмешался Грей.
Сенатор застыл. Лицо его окаменело, он молча переводил взгляд с Барри на Грея и обратно. Наконец он как будто пришел в себя.
– Вы спятили?! – подавшись вперед, прошипел Амбрюстер.
– Ничуть, – невозмутимо бросил Грей. – Дэвид убил ребенка Ванессы, поскольку он не был его отцом.
– Это ложь! – возмутился Амбрюстер, стараясь при этом не повышать голоса. – Кто ты такой, чтобы бросаться подобными обвинениями, поливать грязью мою дочь? Сукин ты сын! Жаль, что не могу придушить тебя собственными руками!
– Дэвид не был отцом ребенка, которого родила Ванесса, – помрачнев, жестко сказал Бондюран. – Он не мог иметь детей. Ему сделали вазектомию. Много лет назад.
Неизвестно, кто удивился больше, Барри или сенатор. Барри сдавленно ахнула, однако Грей, не обратив на это внимания, снова заговорил, теперь уже обращаясь непосредственно к сенатору.
– Никто не знал об этом, Клит. Никто и не должен был знать – даже Ванесса. Особенно Ванесса. Она многие годы лечилась от бесплодия. А этот ублюдок молчал, словно набрал в рот воды, прекрасно зная, что она никогда не сможет стать матерью. Может, даже испытывал извращенное удовольствие, каждый месяц наблюдая, как она мучается, убедившись, что ее надежды в очередной раз пошли прахом.
Барри украдкой поглядывала на Грея. Она давно уже заметила, насколько он сложный человек, и все равно продолжала удивляться, когда он открывался ей с новой, неожиданной для нее стороны.
– Дэвиду Мерриту никогда не делали вазектомию, иначе я бы об этом знал, – прорычал сенатор. – Вы лжете!
– А мне плевать, Клит, верите вы или нет, но это правда. Дэвид не мог иметь детей, но Ванесса ничего не знала до того дня, пока не забеременела и не сообщила об этом ему.
По глазам сенатора было видно, что он по-прежнему не верит ни единому слову, однако стена враждебности, которой он окружил себя, похоже, дала трещину.
– А вам откуда это известно?
– Ванесса позвонила и все мне рассказала.
Вот так новость, мысленно ахнула Барри, почему-то уверенная, что Грей, уехав в Вайоминг, постарался оборвать все связи с Ванессой. Видимо, сенатор тоже – судя по выражению его лица, это стало для него неприятным сюрпризом.
– Ванесса позвонила мне. Она плакала, – продолжал Грей. – Спросила, что ей теперь делать.
– Стало быть, отец ребенка – вы, – покачал головой сенатор.
– Сейчас это уже не важно.
– Еще как важно, черт бы вас побрал!
Мужчины сверлили друг друга взглядами – в глазах сенатора читалось осуждение, но Грею, похоже, было наплевать.
– Так вы хотите услышать, что было дальше?
Амбрюстер нетерпеливо мотнул головой, давая понять, что слушает.
– Вопреки всему, что говорилось в прессе, – Грей кивнул в сторону Барри, – Дэвид совсем не обрадовался беременности Ванессы, поскольку это подтверждало слухи о нашем с ней романе. Вам ли не знать, как болезненно он относится ко всему, что задевает его мужское самолюбие, так что можете представить, какой скандал он закатил Ванессе. Господи… – Грей потряс головой. – Подумать только, в каком аду она жила все эти девять месяцев! На публике Дэвид был вынужден изображать счастливого отца, но в глубине души он ненавидел ее и только и дожидался удобного случая, чтобы отомстить.
Широкие плечи сенатора поникли. Видимо, он начинал потихоньку верить Грею.
Какое-то время все трое молчали. Потом Барри не выдержала.
– Но почему президент не попросил Джорджа Аллана сделать Ванессе аборт?
– Я тоже этого не понимаю, – покачал головой сенатор.
– Потому что прерванная беременность не причинила бы ей столько боли, – не задумываясь, ответил Грей. – Думаю, Дэвид хотел наказать ее за супружескую измену. И худшим наказанием, как он считал, было дать ей возможность выносить и родить этого ребенка, испытать радость материнства, а потом, когда она успокоится, убить его, тем самым разбив ей сердце. Подумать только, убийство произошло у нее на глазах…
Грей запнулся, и Барри поняла, что у него не поворачивается язык выговорить страшные слова. Она повернулась к сенатору:
– Миссис Меррит не просто так позвонила мне. Думаю, она пыталась намекнуть, что ей угрожает опасность.
– Опасность?
– Что ее жизнь в опасности, поскольку ей известно, что президент совершил убийство. – Барри вдруг стало жалко сенатора. – Я позвонила вам среди ночи, потому что мы уверены, что президент сделал попытку помешать ей… Он сделал так, чтобы она не могла дать показания о совершенном им преступлении.
– Помешать ей? – тупо повторил он. – Что вы хотите этим сказать?
Барри кивнула в сторону клиники. Сенатор, прищурившись, повернулся к окну, но увидел лишь свое отражение.
– Вашу дочь доставили сюда на «Скорой» два часа назад, – объяснила Барри.
– Из дома Джорджа Аллана?
– Да. Мы ехали следом за ними, – кивнула Барри.
И невольно ужаснулась, взглянув на сенатора. Теперь это был уже не тот властный политик, перед которым все трепетали, – перед ними сидел сломленный горем отец, только что узнавший нечто ужасное о своем единственном ребенке. Он как-то разом осунулся и постарел – морщины стали глубже, кожа побледнела и обвисла.
– Я был там всего пару дней назад. Я имею в виду, в доме доктора.
– Вам удалось повидаться с Ванессой? – спросил Грей.
– Джордж сказал, что она спит и не хочет, чтобы ее беспокоили, даже если это буду я, – покачал головой сенатор. – Он уверял, что отдых – это все, что ей сейчас нужно.
– Клит, – терпеливо сказал Грей, – Джордж сделает все, что ему прикажет Дэвид – точно так же, как он сделал это в ту ночь, когда убили ее ребенка.
– А как же служба безопасности? – встрепенулся сенатор. – Разве они не смогут ее защитить?
– Разве они смогли защитить вашего внука? Поверьте мне, Дэвид тщательно все спланировал – с помощью Спенса, я уверен в этом. Ванесса принимает много лекарств. Думаю, он собирается этим воспользоваться. Если она умрет…
– Умрет? – упавшим голосом переспросил Амбрюстер. – Вы хотите сказать..? – Его взгляд перебегал с Барри на Грея.
Позже Барри никак не могла вспомнить, как она оказалась на улице, – опомнилась она, уже когда бежала за сенатором к приемному покою. Никого из агентов службы безопасности не было видно. Дежурная сестра с приятной улыбкой спросила, чем она может им помочь.
Сенатор даже головы не повернул в ее сторону. Он пулей пролетел через автоматические двери, Барри с Греем мчались следом за ним. В самом конце коридора, привалившись к стене, стоял доктор Аллан. Выглядел он не лучше, чем когда сопровождал каталку с телом Ванессы. Едва доктор увидел бегущего к нему сенатора Амбрюстера, за спиной которого маячили Грей и Барри, лицо его мгновенно стало землистого цвета.
– Сенатор Амбрюстер, что… что вы тут делаете?
– Где моя дочь? – Взгляд сенатора остановился на дверях палаты. – Она здесь?
– Нет.
– Ты, лживый ублюдок! – Сенатор попытался его отпихнуть, но доктор вцепился ему в рукав.
– Сенатор, прошу вас. Туда нельзя. Ее должны сначала осмотреть.
Из груди сенатора вырвался сдавленный, похожий на рыдание, стон. Грей, ухватив доктора за лацканы пиджака, хорошенько встряхнул его, словно куль с картошкой.
– Ты, кусок дерьма! Тебя за это поджарят, или, клянусь, я собственными руками прикончу тебя, как собаку!
