Он повернулся и сказал:
— Сестра Агнесса, не будете ли вы так любезны оставить нас на десять минут наедине? Я должен поблагодарить Кейси, и я озабочен ее будущим; но она смущена, и, может быть, ей будет легче говорить со мной, если мы будем одни.
Сестра Агнесса опешила:
— О Боже! Во время вашего визита ей необходима компаньонка.
Он улыбнулся:
— Сестра Агнесса, вы и ваши сестры проявили замечательную заботу обо мне, и я всех вас глубоко люблю. Но, если вы не позволите мне приватно поговорить с Кейси, я стану очень грубым, капризным и беспокойным…
— Нет, пожалуйста, мистер Редвинг!
— Сестра Агнесса, мое здоровье не в том состоянии, чтобы позволить себе что-то неподобающее.
— Ну что вы, мистер Редвинг! Вы не должны так говорить в ее присутствии.
— Извините меня. — Улыбка сошла с его лица, и голос чуть дрогнул. — Только не забывайте, пожалуйста, что эта девушка сознательно поставила на карту свою жизнь ради моей. И даже дважды. Сначала, когда она сказала Гарри Ленгу, что они должны рискнуть, невзирая на ураган, а второй раз — когда шхуна напоролась на скалы и она осталась снять меня с борта, хотя «Кейси» вот-вот могло смыть волнами. Я не плакал с тех пор, как мне исполнилось пять лет, сестра Агнесса, но сейчас у меня, зрелого мужчины, слезы подступают к глазам, стоит мне вспомнить, что у этой девушки хватило духу совершить ради жизни какого-то незнакомца. Так неужели вы действительно думаете, что я мог бы причинить ей какой-либо вред?
— Ну конечно нет, мистер Редвинг! Просто… — Сестра Агнесса на миг умолкла, словно принимая какое-то решение, затем оглянулась и заговорщицки прошептала: — Ладно, но только десять минут.
Она перекрестилась и, бормоча что-то про себя, вышла, притворив за собой дверь.
* * *
Я сидела, потупясь, разглядывая свои руки, сложенные на коленях. Помолчав, мистер Редвинг произнес:
— Пожалуйста, верь мне, Кейси. Ты можешь верить мне, милая, обещаю. Тебе сейчас нужен друг. Пожалуйста, разреши мне быть твоим другом.
Я не знала, что ответить, а он продолжал все тем же мягким голосом:
— Кейси, прошу тебя, ты можешь просто глядеть на меня, пока я говорю?
Я подняла голову и выжидательно взглянула в его глаза.
— Я знаю, что ты напугана. Я знаю, что ты не та, кем хочешь казаться, и, думаю, Гарри Ленг тоже выдавал себя не за того. Я не верю, что ты была его любовницей. Я даже подумывал, не дочь ли ты ему. Но тогда у тебя бы были восточные черты. У меня было много времени для размышлений, и теперь я делюсь ими, потому что хочу быть с тобой честным до конца. Но неважно, до чего я додумался. Я не собираюсь выпытывать, какую тайну ты скрываешь или кто ты на самом деле. Конечно, я бы хотел знать. Любому бы хотелось. Но, если ты не хочешь открыться мне, я никогда не стану расспрашивать, не буду пытаться найти разгадку. Верь мне, Кейси: я в долгу перед тобой. Уважение, восхищение и… и тепло, которые я к тебе испытываю, стократ сильнее моего любопытства. — Он умолк на мгновение, словно собираясь с мыслями, продолжая смотреть мне в глаза. — Перед Гарри Ленгом я тоже в долгу. Он отдал за меня жизнь. Кем бы он тебе ни приходился, думаю, кроме него у тебя никого не было. Если бы он был жив, главной заботой для него была бы твоя безопасность. А значит, и для меня это теперь самое важное. Поэтому ответь мне на простой вопрос: чем я могу тебе помочь?
Я закрыла глаза, мучаясь сомнениями. Я плохо разбиралась в людях. Я считала Оливера Фоя порядочным и добрым, покуда он не доказал обратное. Могла ли я хоть сколько-нибудь доверять мистеру Редвингу?
Как мне поступить, Габнор? Кажется, он говорит искренне, но я ведь такая дурочка. Хотя постой… Кажется, я до чего-то додумалась. Ведь он убеждал меня бросить его там, во время крушения, в Пасти Аллигатора. Плохой человек не стал бы так себя вести, верно? К тому же, если я не приму его предложение о помощи, меня ожидают такие передряги…
Казалось, будто мистер Редвинг читал мои мысли.
— В этот раз и вовсе нет выбора, маленькая леди, — сказал он.
Я открыла глаза и проговорила, очень быстро, чтобы меня не услышали за пределами комнаты:
— Вы очень добры, мистер Редвинг. Да, тот, которого вы знали как Гарри Ленга, был единственным близким мне человеком, но я не была ему ни женой, ни дочерью. Я не стану называть вам ни наших настоящих имен, ни причин, по которым мы скрывались. Я хочу, чтобы это не было известно никому.
Он откинулся в кресле и вздохнул с облегчением.
— Я знал это! — с радостью и изумлением воскликнул он. — Я знал, что вы благородного происхождения. И вы — англичанка, не так ли? Нет, не трудитесь отвечать, мне не нужно было спрашивать; это просто соскользнуло с губ из-за вашего акцента. — Он взглянул на дверь. — Послушайте, у нас осталось не много времени, и нам может не представиться иного шанса побеседовать наедине, так что давайте перейдем к делу. Итак, чем я могу помочь вам наилучшим образом?
Я говорила медленно, стараясь собраться с мыслями.
— Ну, думаю… я хотела бы уехать с Карибских островов… и мне придется зарабатывать себе на жизнь, но я ничего не умею. Вряд ли найдется работа для девушки, которая только и умеет, что плавать, нырять и управлять шхуной. Правда, я умею красиво и разборчиво писать и могла бы вести хозяйство, потому что когда-то вела… — Я запнулась, поняв, что могу проговориться о своем прошлом, но мистер Редвинг успокоил меня:
— Я уже забыл все сказанное, дорогая. Говорите смело.
— Ну так как вы думаете… Возможно найти работу по дому где-нибудь в Америке?
Он нахмурился.
— Уверен, что смог бы помочь вам, — ответил он, — но я сам не живу там, поскольку мои деловые интересы выходят за ее пределы, и я не смогу обеспечить ваше благополучие там. — Он сжал губы. — А кроме того, что я за человек буду, если отправлю девушку, спасшую мне жизнь, работать поденно?
— Но, мистер Редвинг…
— Сэм. Пока мы вдвоем, пожалуйста, называйте меня Сэм. Не в моих привычках выпрашивать что-либо, но я прошу вас оказать мне честь и принять мою дружбу, Кейси.
На глазах моих вдруг выступили слезы, но то не были слезы печали.
— Благодарю вас, — сказала я. — Я счастлива иметь такого друга… Сэм. Но я не хочу и не позволю себе жить у вас, поэтому не вижу никакой альтернативы тому, чтобы мне идти в услужение. Мне нужно зарабатывать самой, по крайней мере, начать с чего-то. Я не знаю, сколько стоит проезд до Америки, но я могла бы возместить вам этот расход через некоторое время…
— Послушайте, Кейси, — прервал он меня весьма резко, — послушайте меня. Независимость — это прекрасно, но не позволяйте ей переходить в манию. Я в таком долгу перед вами, что вряд ли смогу когда-либо оплатить его; так что это невежливо с вашей стороны, дорогая, в самом деле — не по-человечески будет, если вы любую мою помощь вам станете переводить в денежный долг.
