Уже на теменосе один из жрецов вдруг сказал:
— Что на священной земле делает это животное?
Его слова были адресованы Хрону. А животным жрец обозвал Фола.
Кентавр остался невозмутим, будто не слышал оскорбления. Хрон же высоко поднял подбородок и ответил:
— Этот воин долгие годы верой и правдой служил светлой богине Афине, охраняя ее святилище от посягательств! Он имеет полное право прийти сюда и высказать свое глубочайшее уважение и любовь к богине!
— Грязным животным не место у храма богини! — уперся жрец. По его виду стало понятно, что с минуты на минуту он кликнет стражников.
— Побойся слов своих! — продолжал импровизировать Хрон. — Богиня высоко ценит помощь, оказанную ей кентаврами! Если ты не знаешь этого, ты недостоин носить звание жреца богини!
В этот раз жрец задумался. Импровизация, как ему думалось, эвменида, то есть бога, пусть и низшего, показалась жрецу правдой. Более того, другой жрец подошел к первому и что-то грозно шепнул на ухо.
— Ладно, пусть он присутствует на празднике!
Хрон выдохнул с облегчением. Фол — тоже. До начала переклички стражников необходимо раздобыть эгиду.
Ритуалы на теменосе продолжались еще около десяти минут. Все это время на Хрона и кентавра не обращали внимания. А потом процессия двинулась к Парфенону, длинная вереница духов медленно втекала внутрь храма, где должна стоять статуя Афины. А на статуе или рядом с нею — эгида.
Хрон двинулся вслед прочим присутствующим, и одновременно с тем услышал начало переклички. Капитан стражи поочередно выкрикивал имена своих подчиненных и тут же получал отзывы. Когда дело дойдет до убитого эвменида, наступит кризис, в чем Хрон был уверен.
Фронтон навис над головой Хрона. Массивные высокие статуи давили на психику, что и требуется от них: показать, насколько могущественна власть богини. Переступив порог храма, Хрон проморгался, привыкая к внутренней полутьме. Сразу же в глаза бросилась огромная статуя Афины, опершейся на большой щит (не эгиду, лишь простой пехотный щит). В руке богиня держала длинный меч. Статуя была красиво украшена золотом и драгоценными камнями, а постамент отделан слоновой костью.
Но эгиды Хрон нигде не видел. Пока остальные с почестями продолжали ритуал, Хрон незаметно обошел статую, осмотрел все внутреннее пространство храма, но не нашел волшебного щита.
Снаружи началась легкая паника. Конечно же, Хрон знал, в чем ее причина. Кто-то обнаружил тело мертвого бога, не ответившего на крик капитана.
Но где же, черт возьми, эгида?!
Нагнувшись к уху одного из духов, Хрон тихонько спросил:
— А что, эгиды Афины здесь нет?
Это был удар в лоб, движение напролом, достаточно безрассудный поступок, но иного варианта не нашлось.
— Эгида? — Дух поначалу ничего не понял. Лишь спустя несколько секунд до него дошел смысл вопроса. — Ах, эгида! Афина забрала ее недавно. Странно, что ВАМ это не известно.
Ответ духа был гораздо громче, чем желал того Хрон. Жрецы одновременно посмотрели на подозрительного эвменида и на нежелательного кентавра.
И тут в храм ворвалась одна из амазонок.
— Вот он! Он в храме!
Ее копье смотрело острием в грудь Хрону.
Кентавр заржал, встал на дыбы и оттолкнул амазонку ударом передних копыт. В дверях храма образовалась уже приличная толпа стражников.
— Садись! — рявкнул Фол.
Хрон запрыгнул на его упругую спину, и кентавр помчался к выходу. К сожалению, эллинские храмы подземелья имеют лишь один выход. Редко, очень редко существуют потайные ходы, известные лишь жрецам.
Разметав толпу у порога, кентавр в один прыжок соскочил с длинной лестницы. Взвилась туча копий, но к счастью ни одно не угодило в цель. Со стен акрополя полетели стрелы, однако Фол достаточно искусно петлял, избегая смерти и спасая наездника. Уже у ворот, распахнутых настежь по случаю праздника, Хрон услышал многочисленный топот копыт: преследователи нагоняли. Тогда Хрон достал пистолет, снял его с предохранителя и обернулся. Два выстрела вырвали души из двух ближайших амазонок. Еще два выстрела подкосили коней под эвменидами. Но даже истратив все выстрелы, Хрон не смог бы избавиться от погони.
Потому он убрал пистолет.
По утоптанной дороге Фол изо всех сил мчался прочь от акрополя, но скорости кентавра было явно недостаточно. И тогда Хрон спрыгнул на землю. В руках тут же появился меч, опасно сверкнувший лезвиями. Амазонки, опередившие прочих стражников на несколько секунд, на ходу спешились и вступили в бой. Их оружием были короткие мачете, по одному в каждой руке, и владели женщины своим оружием превосходно. Отбив несколько метких бросков, Хрон пнул одну из женщин ногой, другой женщине тут же вспорол живот.
Смертных убивать гораздо проще…
Воинственные крики амазонок слились воедино с лязгом стали клинков. Хрон успел одолеть половину женщин-воинов, когда им на помощь подоспели эвмениды. Их грозные тяжелые мечи рассекали воздух со свистом, а большие щиты мешали нанести хороший удар. Фол, не оставшись в стороне, поднял одно из оброненных амазонками копий и встал спиной к Хрону. В конце концов, Хрон отдал всех амазонок кентавру, так как справиться с ними было проще. А сам целиком и полностью ушел в бой с эвменидами.
Против вражеских щитов помогло умение Хрона совершать невероятные прыжки и кульбиты. Противник еще не сориентировался в пространстве, не понял, куда вдруг делся дерзкий осквернитель храма и убийца стражника, а тот уже втыкал свой изящный меч в спину. Пятерых Хрон буквально разрубил надвое, еще двоих разоружил и обезглавил. Оставшиеся семеро окружили Хрона, намертво сцепившись щитами, и беспрестанно наносили колющие удары. Изловчившись, Хрон достал Градус. Чтобы использовать его, пришлось рискнуть и отбросить меч.
Луч света вырвался из Градуса, отбросив двоих эвменид прочь. Остальные в ужасе закричали и бросились прочь. Фол уже добивал последнюю амазонку — вонзил копье той прямо в центр лба.
Победа осталась за человеком и кентавром.
— Скорее бежим! — торопил Фол. — Эвмениды никогда не прощают обидчикам! Сейчас они снарядят новую погоню, а потом вызовут подкрепление. Возможно даже, тех самых кер. Быстрее бежим!
Они припустили по дороге, свернули на перекрестке к ручью и по его руслу вскоре добрались к скалам очередного ущелья.
ГЛАВА 17
Пифия, чей голос передавал видения Коры, вновь закашлялась и принесла свои извинения за то, что сеанс необходимо прервать. Старая уже прорицательница удалилась в соседнее помещение, откуда больше не было ни звука, оставив двух богинь и ошалелого Ареса у наркотического колодца. Прокручивая вновь и вновь в памяти слова старухи, Арес все больше впадал в состояние, близкое к умопомешательству. Он принял свое попадание в мифический мир как должное, как факт, не утруждая себя размышлениями по поводу возможности или невозможности сего. Но когда пифия сказала, что похищенная им в Красноярске девушка Кора — дочь Зевса и Деметры Персефона, сил плевать на все вокруг больше не стало. Арес всерьез опасался, что похищение Коры, жены Аида, и странствие вместе с нею во владениях законного мужа грозит обернуться колоссальными неприятностями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
