Посол бросился к машине и, рванув из-под сиденья кожаный кошель, вспомнил слова де Карло: «Воскресший Христос поможет…» Бреннан снова и снова повторял эти слова, бегом возвращаясь назад, к лестнице и галерее. Пусть Он направит его руку, это теперь в Его власти, на Нем лежит вся ответственность, и Бреннан использует Его волю…
Возле лестницы Филипп увидел пса. Зверь взглянул на него и, повернувшись, тяжело затопал по коридору, словно указывал Бреннану путь. Филипп последовал за псом. Он больше ни о чем не думал, кроме того, что ему необходимо найти этого юнца.
В коридоре царил полумрак. В самом его конце Филипп заметил приоткрытую дверь. Собака подпустила к ней Бреннана. Тот распахнул дверь и остолбенел. Именно в этот миг Филипп понял, что все, о чем ему рассказывали — правда.
Юноша был облачен в черную сутану. Он стоял на коленях перед трупом, в беззвучной молитве шевелились его губы. Бреннан сделал пару шагов в глубь комнаты, и кинжалы в кожаном мешочке за его спиной громко звякнули. Но Торн-младший даже не обернулся. Он был словно в трансе.
Бреннан молча приблизился к распятому Христу, глянул в лик Спасителя и заметил торчащий из Его спины кинжал. Все обстояло именно так, как ему и рассказывали. Все было сущей правдой. А его собственный скептицизм оказался плохим советчиком. Бреннан вновь взглянул на лик Христа, потом повернулся к застывшему на пьедестале мертвецу. Филиппа била сильнейшая дрожь.
Он на минуту сомкнул веки и помолился, взывая к помощи. Открыв глаза, Филипп уже твердо знал, что ему делать, однако не был уверен, хватит ли ему на это сил. Его так и подмывало схватить за руку Маргарет и опрометью броситься бежать прочь отсюда, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого кошмара. Но Филипп стоял, как прикованный, не сводя взгляда с лика Христова, будто тот был живой.
Бреннан подошел вплотную к распятию и вытащил из дерева кинжал, который легко поддался. Пламя свечи отразилось на клинке. В сознании внезапно вспыхнули слова молитвы, той самой, что он проговаривал еще в детстве, примостившись у матери на коленях, слова, которые, как ему казалось, он уже давным-давно позабыл. Филипп снова посмотрел в очи Христовы и внезапно изумился: почему выбрали именно его, ведь уже много лет назад вера умерла в нем. Прикоснувшись к терновому венцу, Филипп дотронулся до гвоздей, вбитых в ладони. Затем положил на пол кошель и вытащил из него все стилеты.
Юноша не шелохнулся. А Бреннан, взявшись за рукоятку кинжала, извлеченного из деревянного тела Христа, пробормотал:
— Первый кинжал лишает жизни физической. Филипп взглянул на хрупкую, юношескую, коленопреклоненную фигуру, на позвоночник, проступающий сквозь тонкую, черную сутану. И понял, что не сможет нанести удар в спину. Филипп должен посмотреть ему в глаза, даже если они окажутся такими же мертвыми, как и у Дэмьена-старшего.
— Прости меня, — прошептал Бреннан и, прикоснувшись к плечу юноши, заставил того обернуться.
Улыбаясь, юноша взглянул на Филиппа. Лицо его было белее мела, в желтых глазах полыхало пламя. Занеся для удара кинжал, Бреннан заставил себя взглянуть в эти желтые глаза. Он успел почувствовать зловонное дыхание…
И тут дверь распахнулась, сноп света ворвался в комнату. В тот же момент Бреннан был сбит с ног, нож выскользнул из его рук. Чудовище попыталось вцепиться в, его горло. Бреннан дотянулся рукой до страшной морды, упираясь локтями в мощную собачью грудь и стараясь отпихнуть пасть от своей шеи. Зверь качнул головой, зубы его впились теперь в руку Бреннана. Филипп закричал от дикой боли, и животное вновь набросилось на него. Бреннан плюнул прямо в желтые глаза, и на секунду мертвая хватка ослабла. Этого оказалось достаточно, чтобы Филипп свободной рукой дотянулся до кинжала. Собака рванула зубами плечо Бреннана, стараясь свернуть ему голову, прямо как кролику. Рука его перестала ощущать боль. Она онемела и была, словно чужая. Но другой рукой Бреннану удалось нанести удар по чудовищу. Потом еще один. И еще. Собака жутко завыла и отползла от Бреннана. Но не успел тот подтянуть колени, как животное вновь накинулось на него, зубы опять заклацали возле его горла. Собачья слюна перемешалась с кровью.
И вдруг Бреннан почувствовал жалость к этому раненому зверю. У него возникло безумное желание схватить огромную морду и, притянув ее к себе, зарыться с головой в густую, мохнатую шерсть. Но вместо этого он нанес еще один удар. И промахнулся. Животное набросилось на него со свежими силами. Филипп уже ничего не видел…
Внезапно Бреннан услышал глухой удар. Собака еще раз страшно взвыла, и Бреннан почувствовал, как кровь ее стекает ему прямо на лицо. Он отпихнул животное и обернулся, разглядев упавшую и разбившуюся фигуру Христа. Бреннан попытался привстать. Он заметил, что юноша, продолжая улыбаться, двинулся в его сторону. И тогда он все понял. Он ясно осознал, для чего Бухер заманил его сюда. Они решили от него отделаться. И одновременно заполучить все кинжалы, чтобы вот этому ублюдку, стоящему сейчас перед ним, ничего больше не угрожало.
Бреннан все-таки поднялся на колени. Одна рука его беспомощно болталась. Он не мог пошевелить пальцами. Филиппу вновь захотелось бежать отсюда без оглядки. Он прикрыл глаза.
Торн-младший наблюдал за Бреннаном, когда в дверном проеме возник женский силуэт. Филипп узнал Маргарет. Ему вдруг показалось, что жена совершенно нагая. Он обрадовался ей и протянул здоровую руку, чтобы Маргарет помогла ему встать. Но она направилась к юноше. Бреннан тряхнул головой. Наверное, это опять галлюцинации, о которых упоминал де Карло. Ведь такое не могло происходить в действительности: его коленопреклоненная и обнаженная жена ласкала Дэмьена-младшего.
Филипп не верил своим глазам, когда женщина выдернула кинжал из животного и, взявшись за него обеими руками, двинулась в сторону мужа.
Он поднял руку, пытаясь защититься, но было уже поздно. Филипп даже не осознал, что эта пожирающая боль — его собственная. Что рукоятка раскачивающегося перед глазами стилета торчит из его шеи. И что кровь, фонтаном бьющая из перерезанной сонной артерии — ЕГО кровь. Последнее, что увидел Филипп в этом мире — был лик Христа на рукоятке кинжала, в металлическом зеркале которого отражалась агония Бреннана.
Она отпрянула от тела, бьющегося в конвульсиях и посмотрела на свои залитые кровью руки. Юноша взял ее за локоть и подвел к трупу своего отца.
— Преклони колени, — приказал он, и Маргарет подчинилась.
Дэмьен-старший улыбался ей, словно благословляя женщину за только что совершенное.
— Дух его живет во мне, — признался Дэмьен-младший. — И теперь пробил час разрушения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
