невиновности.
«Как мне быть?» — в отчаянии подумала Елизавета.
Она осознавала все риски, но решение было принято. На улице царило зловещее безмолвие, лишь изредка прерываемое далеким криком птиц. Лиза надеялась, что скоро к ним придут на помощь, что кто-то уже ищет эту женщину. Но пока единственным защитником раненой была она, и Елизавета была готова сделать всё, что в её силах.
— Я что-нибудь придумаю, — Она уже не боялась возможных последствий со стороны неизвестных. — Иначе, я никогда больше не смогу смотреть в глаза отца.
Ощущая, как отчаяние охватывает её, Лиза не сводила глаз с израненной женщины.
«Держись, всё будет хорошо», — шептала она, словно пытаясь успокоить её и передать ей свою энергию и веру.
Их взоры встретились, и в глазах пострадавшей Елизавета уловила что-то, что заставило её сердце пропустить удар — это была благодарность. В этот критический момент две души, между которыми стоял языковой барьер, нашли путь к взаимопониманию, их взгляды говорили громче любых слов.
Лиза заметила движение умирающей: она медленно тянула руку к кулону, висевшиму у неё на шее. Девушка почувствовала, что это была тихая просьба, и осторожно взяла подвеску в свои руки. Раненая кивнула, подтверждая, что Лизе следует взять его себе.
Когда подвеска оказался у Лизы на шее, умирающая прошептала так тихо, что слова едва достигли слуха девушки:
— Помоги…
— Это… действие кулона? — с недоверием спросила Елизавета, вдруг осознав, что понимает слова девушки.
Раненая на мгновение прикрыла глаза от усталости, но когда она снова их открыла, ее взгляд был полон решимости.
— Да. Я магиня, — призналась она. — Этот кулон — наследие моего рода. Если поможешь мне, он будет твоим. Мне осталось совсем немного времени, и он мне больше не пригодится.
Эта внезапная правда о магии и о том, что раненая была ведьмой, заставила мир Лизы распасться на мелкие частицы. Она всегда считала магию чем-то мифическим, далеким от реальности, а теперь, стоя рядом с умирающей, поняла, что оказалась другом мире.
— Я помогу, — твердо сказала Лиза. — Что нужно сделать?
Голос раненой был настолько слаб, что каждое слово давалось ей с трудом.
— Пожалуйста… — прошептала она, её слова едва слышались и было очевидно, что она борется за каждое из них. — Найди и спаси моего брата.
Осознавая всю сложность задачи, Лиза тяжело вздохнула:
— Я пришла из другого мира.
Раненая слабо кивнула, показывая, что осведомлена о том, что Лиза не отсюда. — Ты в опасности… Станешь мной… Приблизься, — прошептала она, делая большие паузы между словами.
Лиза наклонилась, и рука раненой коснулась её лба. Мгновенно Елизавете показалось, что она погрузилась в глубокий сон, а может быть и не сон вовсе. Это были воспоминания Элизабет. Лиза видела все моменты её жизни, от беззаботного детства до взрослой жизни. Она ощущала её счастье и горе, её мечты и кошмары. Видела мгновения, когда Элизабет нашла своего единственного, и моменты, когда теряла близких. Каждое воспоминание было таким живым и настоящим, словно Она сама пережила все это. И тут, перед её взором, появился образ маленького мальчика. В его больших глазах отражалась утрата и одиночество. Он был один в доме. Его родители недавно умерли.
— Его имя — Алекс, — тихо произнесла Элизабет Блэквуд, Елизавета теперь знала как зовут раненую женщину.
— Ваши родители… Мне так жаль, — начала было она, но Элизабет её перебила:
— Но это не все. Смотри дальше.
И вновь картинки прошлого. Теперь перед глазами Елизаветы стоял мужчина в строгом одеянии, напоминавшем тогу судьи. Оказавшись словно в гипнотическом трансе, Лиза наблюдала за тем, что разворачивалось перед ней. Блюститель закона обращался к Элизабет и мужчине рядом с ней. Елизавета осознала, что это процесс развода. Судья сообщал, что судьбы Элизабет и её, теперь уже бывшего мужа пойдут врозь, но последний обязан будет выплачивать алименты на протяжении десяти лет по условиям их брачного договора.
Вдруг видение оборвалось. Реальность вновь обрушилась на Елизавету, а Элизабет прошептала:
— Когда я уйду, надень моё платье, — она критическим взглядом окинула потрепанную, испачканную в крови одежду Лизы.
Ее голос звучал устало, однако в нем слышалась уверенность. И в следующий момент, словно в ужасном сне, Елизавета увидела, как тело Элизабет обволокло пламя, и вскоре от неё остались лишь покрытые пеплом одежды. В шоке Лиза смотрела на вещи на земле, пересилив себя она переоделась, не зная, что делать дальше. Усталость взяла верх, и она опустившись на землю, мгновенно погрузилась в сон.
Её голова болела, как после удара молотом. Реальность вновь ворвалась в её сознание. Елизавета лежала с закрытыми веками, пытаясь прийти в себя, когда чья-то рука коснулась её плеча. Лиза медленно села на койке, пытаясь осмыслить происходящее.
— Элизабет? — осведомился мужчина в белом халате, когда она открыла глаза.
— Вы в порядке? — продолжил он, включив фонарик и внимательно осмотрев её зрачки. — Мне сообщили, что вы пришли в себя.
Постепенно приходя в сознание, Елизавета попыталась понять, где она. Её взгляд упал на белый халат мужчины, на его идентификационную бирку, где было написано "Доктор Мин", а затем на столик, заставленный медицинскими инструментами. Вдруг до неё дошло: она в больнице. Ей понадобилась минута, чтобы понять, что ее "путешествие" в прошлое, это не что иное, как попытка вспомнить, как она попала сюда.
Заметив её замешательство, доктор торопливо прояснил:
— Вы находитесь в больнице. Вы потеряли сознание из-за активации проклятия на вашем кулоне. При осмотре были обнаружены следы, схожие с колотыми ранами и ожогами. Предположительно, это последствия нападения на вас и последующего действия проклятия.
— Проклятие? — переспросила Елизавета, крепче сжимая простынь.
— Да, — подтвердил доктор, взгляд его был полон сочувствия. — Ваш кулон оказался проклятым. Согласно нашим данным, в момент, когда ваша жизнь висела на волоске, проклятие вступило в действие. Чудо, что вы остались в живых, несмотря на полученные серьезные, но, к счастью, не летальные травмы.
Вспомнив последние слова Элизабет и её странное предложение надеть её платье, Елизавета вдруг поняла, что её приняли за Элизабет. В её душе зародился страх — ведь, вероятно, Элизабет знала о проклятии и могла предугадать последствия, однако не предостерегла её, оставив лицом к лицу со своей судьбой. Когда Лиза потянулась к кулону, она ощутила жжение.
— Эти ожоги… они… — Елизавета замялась.
— Это не обычные раны, — подхватил доктор. — Выглядят как глубокие порезы или раны от меча и кровоточат, но заживают гораздо быстрее. Это действие проклятия.
Лиза инстинктивно потрогала свои руки, ощущая каждую ранку, и осознавая всю опасность того, во что она ввязалась.
— Вы в безопасности, — успокоил её доктор,
