НАКАНУНЕ
Два освободительных потока в Южной Америке, один с севера — армия патриотов во главе с Боливаром, а второй с юга — объединенная аргентино-чилийская армия под командованием Сан-Мартина, неумолимо двигались навстречу друг другу, пядь за пядью освобождая от испанцев родную землю. Логикой событий им было предопределено соединиться на границе между Эквадором и Перу. Условия для личного свидания двух руководителей, которые до этого никогда не виделись друг с другом, созрели. Более того, их встреча стала неизбежной. Враг потерпел серьезные поражения, но не был еще окончательно разгромлен, и предстояло обсудить пути завершения великой освободительной эпопеи. С каким «багажом» пришли Боливар и Сан-Мартин к этому историческому рубежу? Без ответа на данный вопрос нельзя начинать повествование о том, что произошло в Гуаякиле. Там встречались не только овеянные славой полководцы. Оба действующих лица были яркими, самобытными личностями. Неординарные характеры и несхожие черты их психического склада не могли не оказывать влияния на атмосферу свидания.
Армия под командованием Боливара завершила освобождение территории Новой Гранады от испанских войск к концу 1821 года. В октябре пала крепость Картахена, а в ноябре восставшее население Панамы изгнало колонизаторов и воссоединилось с Великой Колумбией. Это позволило Боливару в начале 1822 года двинуться во главе освободительной армии в аудиенсию Кито (Эквадор). Положение в этой провинции было сложным. Гуаякиль первым еще в октябре 1820 года провозгласил свою независимость, но на остальной территории испанцы удерживали позиции. Отряд Сукре, направленный Боливаром для оказания помощи местным патриотам в мае 1821 года, не смог внести перелом в борьбу. Армии Освободителя потребовалось почти полгода, чтобы вынудить колонизаторов капитулировать. Роялисты оказались между двух огней: с севера на них наступала армия во главе с Боливаром, а с юга из Гуаякиля наносила удары дивизия Сукре. В решающем сражении при Пичинче в мае 1822 года основные испанские силы потерпели сокрушительное поражение. После этого сдался гарнизон Кито и прекратили сопротивление роялисты Пасто в южной провинции Новой Гранады. Отныне на всей территории Великой Колумбии реял республиканский флаг.
Население Кито 16 июля 1822 г. торжественно чествовало освободителей. Этот день навсегда остался в памяти Боливара. Но не море цветов, которыми осыпали Освободителя и его воинов восторженные жители, и не чувство радости в связи с удачным завершением трудной военной кампании были тому причиной. Этот день одарил Боливара великим счастьем подлинной любви. Молодая незнакомка с балкона одного из домов бросила Боливару, гарцевавшему на белом коне, лавровый венок. А вечером на балу двадцатипятилетнюю Мануэлу Саэнс представили Боливару. Они закружились в вихре танца и уже больше не расставались. Сердце Боливара навсегда пленили романтическая красота молодой женщины, смелость и цельность ее характера, пламенная преданность идеалам свободы и независимости.
«Джульеттой ураганов» назвал избранницу Боливара Пабло Неруда. Через море жизненных страстей, приключений и неординарных поступков Мануэлиту вела вера в свою исключительность. Она с гордостью носила орден, полученный за участие в подпольной борьбе патриотов в Лиме, и позднее хладнокровно отвела кинжал заговорщиков, занесенный над Боливаром. «Освободительница Освободителя», как назвал ее за этот подвиг народ, оставалась рядом с Боливаром до конца его дней.
Одновременно с освободительной армией Боливара к границе, разделяющей Перу и Эквадор, с юга приближалась армия генерала Сан-Мартина. Она прошла с боями тысячи километров и одержала много славных побед над испанцами.
Сан-Мартин был на пять лет старше Боливара. Он родился на северо-востоке вице-королевства Ла-Платы в семье офицера, чиновника колониальной администрации, получил военное образование в Испании и прошел долгий путь профессионального военного — от кадета до подполковника испанской королевской армии. За его плечами были 20 лет службы в войсках и участие в освободительной войне испанского народа против Наполеона. Это обстоятельство заслуживает внимания: в отличие от Боливара, Сан-Мартину на первом этапе его жизни не приходилось плавать по бурному морю, называемому политикой, хотя он и являлся членом тайного общества «Ложа Лаутаро», основанного испано-американскими патриотами в Европе. Следует упомянуть, что Боливар также был среди ее членов.
Известие о победе майской революции на Ла-Плате — смещении в 1810 году восставшим народом Буэнос-Айреса испанского вице-короля — вызвало переворот в душе Сан-Мартина. «Перечеркнуть свою карьеру и связанные с ней надежды меня заставило неодолимое желание внести вклад в дело свободы моей родины»,[210] — говорил он. В 1812 году Сан-Мартин кружным путем через Лондон с фальшивым паспортом в кармане вернулся на родину и примкнул к радикальному крылу патриотов. Вместе с ними Сан-Мартин участвовал в создании в Буэнос-Айресе местной организации «Ложи Лаутаро», выступившей за немедленное провозглашение независимости. Свою главную задачу он видел в том, чтобы с оружием в руках служить революции. И успехи не заставили себя ждать. В 1813 году сформированный им полк конных гренадеров в битве при Сан-Лоренсо одержал первую победу над испанскими войсками. Вскоре после этого правительственная хунта Буэнос-Айреса назначила его командующим Северной армией для отражения угрозы, исходившей от оплота испанских колонизаторов в Перу.
Сан-Мартин, так же как в свое время в Венесуэле Боливар, сыграл важную роль в официальном провозглашении в 1816 году независимости Объединенных провинций Рио-де-Лa-Платы (Аргентины).
Как и Боливар, Сан-Мартин мыслил континентальными масштабами, что выдвинуло его в крупнейшего руководителя освободительной борьбы на юге континента. Находясь в городе Тукумане, он отчетливо увидел бесперспективность наступления в северном направлении: неприступные горы надежно защищали противника. Здесь можно было вести только оборонительную войну. «Думать иначе, — отмечал Сан-Мартин, — означало бросать деньги и солдат в бездонную пропасть». Ключи к победе находились в Чили, хотя добраться туда было нелегко. Предстояло преодолеть Анды, вместе с чилийцами изгнать испанцев с территории соседней страны, а затем морем вдоль тихоокеанского побережья объединенными силами двинуться в Перу. «Война не кончится, пока мы не овладеем Лимой»,[211] — писал Сан-Мартин одному из своих друзей.
Сан-Мартин приступил к формированию так называемой андской армии, предназначенной осуществить его стратегический замысел. Как профессиональный военный, он понимал значение тщательной подготовки каждого солдата и офицера и не жалел на это усилий. Знавший его лично генерал Т. Эрес отмечал: «Сан-Мартин осторожен в своих суждениях и планах, с достоинством держится и очень предан своему делу».[212] Подготовка армии стала поистине всенародным делом. Бедняки отдавали последнюю копейку, богатые жертвовали золото и драгоценности. В армию вступили О'Хиггинс и другие чилийские патриоты, бежавшие от репрессий после реставрации испанского владычества в Чили. Важную роль сыграла помощь, поступившая из Буэнос-Айреса от Хуана Пуэйрредона, избранного на Тукуманском конгрессе Верховным правителем Объединенных провинций. К началу 1817 года под командованием Сан-Мартина находилась прекрасно обученная и сплоченная 5-тысячная армия, готовая к походу.[213]
В труднейшем переходе через Анды и в ходе военной кампании против испанских войск в Чили в полной мере раскрылся полководческий талант Сан-Мартина. Андская армия в 1817–1818 годах нанесла поражение силам роялистов в сражении при Чакабуко, затем наголову разгромила их в битве при Майапу. С испанским владычеством в Чили было покончено. Представители чилийского народа просили Сан-Мартина возглавить правительство страны, провозгласившей свою независимость. Но он отклонил их предложение. Его долг повелевал ему продолжать освободительную войну. Верховным правителем Чили был избран Бернардо О'Хиггинс.
Внебрачный сын военного деятеля, занимавшего посты генерал-капитана Чили и вице-короля Перу, О'Хиггинс еще во время учебы в Лондоне вступил в тайное патриотическое общество, основанное Мирандой. Он участвовал в свержении испанского господства в Чили в 1810 году и был членом Национального конгресса, в 1813–1814 годах являлся главнокомандующим войсками чилийских патриотов. С Сан-Мартином его связывали тесные узы братства по оружию. Правление О'Хиггинса в Чили ознаменовалось проведением реформ, направленных на укрепление позиций патриотов и ограничение власти олигархии, настроенной происпански.
