Осознание этого еще больше ослабило его уверенность в себе.
* * *
Тогда его разбудил шум — как будто что-то упало на ковер. Медленно всплыв из свинцово-тяжелого сна, Барретт подумал, что где-то хлопнула дверь.
А когда открыл глаза, увидел, что Эдит нет.
Ошарашенный, он подумал, что она, наверное, в ванной, а потом краем глаза заметил что-то на полу и сел, уставившись на разбросанные по ковру листы рукописи. Его взгляд переместился к шкафу. Рядом валялись фотографии и раскрытая книга.
В душе Барретта зашевелилась тревога. Схватив трость, он встал, и тут его внимание привлек графин на столе и серебряная стопка. Подойдя к шкафу, он взглянул на фотографии и обмер, увидев, что на них. Потом повернулся к ванной.
— Эдит! Эдит, ты там? — Барретт проковылял к двери и постучал. — Эдит!
Ответа не последовало. Он подождал немного, потом повернул ручку; дверь была не заперта.
Эдит ушла.
Барретт в ужасе обернулся и, как мог, поспешил к двери, стараясь не поддаваться панике, но все говорило о беде: валяющаяся на полу рукопись, эти фотографии, снова стоящий на столе графин, и более всего — отсутствие Эдит.
Он устремился в коридор и постучал в комнату Флоренс Таннер. Потом несколько секунд подождал и постучал снова. Не дождавшись ответа, Барретт открыл дверь и увидел, что мисс Таннер спокойно спит на кровати. Он закрыл дверь и двинулся к комнате Фишера.
Там никого не было, и им снова овладела паника. Барретт пересек коридор и выглянул в вестибюль, откуда как будто послышались голоса. Нахмурившись, он проковылял к лестнице и стал поспешно спускаться, сжав зубы от боли в ноге. Говорил же он ей не делать этого! Что с ней стряслось?
Пересекая вестибюль, Барретт услышал ее голос — неестественным тоном Эдит проговорила:
— Бесподобно!
С усилившейся тревогой он ускорил шаги.
И, дойдя до арки, замер, уставившись в большой зал, не в силах вымолвить ни слова: Эдит в распахнутом джемпере и расстегнутом лифчике наступала на Фишера, держа в руках груди и веля ему...
Барретт закрыл глаза и прижал к ним руку. За всю совместную жизнь он ни разу не слышал от нее подобных выражений, не видел ни намека на подобное поведение, даже по отношению к себе, не говоря уж о других мужчинах. Что она, вероятно, неудовлетворена, он знал всегда: их сексуальная жизнь из-за его болезни была весьма ограниченной. Но это...
Он опустил руку и взглянул снова. Боль вернулась, а с ней сомнения, гнев и желание как-то отомстить. Он боролся с этим желанием. Хотелось поверить, что это дом вынудил ее на подобное, но не удавалось исключить вкрадчивого подозрения, что истинная причина случившегося таилась где-то в глубине ее самой. Чем, конечно, и объяснялась, признал он, его внезапная враждебность к словам Фишера.
Усилием воли отогнав тягостные воспоминания, он придвинулся к жене. Им нужно поговорить, он больше не мог выносить этих сомнений. Барретт коснулся плеча Эдит.
Она вскрикнула и очнулась, распахнув глаза. Барретт попытался улыбнуться, но не смог.
— Я принес тебе ужин, — сказал он.
— Ужин. — Эдит произнесла это слово так, будто никогда в жизни его не слышала.
Барретт кивнул.
— Почему бы тебе не помыться?
Она оглядела комнату. «Пытается понять, куда я положил фотографии?» — предположил он.
Эдит села и оглядела себя, и Барретт отодвинулся. Он позаботился застегнуть на ней лифчик и запахнуть джемпер с оставшимися пуговицами, и теперь ее правая рука лишь на секунду задержалась перед грудью, потом Эдит встала и прошла в ванную.
Барретт, хромая, подошел к письменному столу, взял коробку с рукописью и положил на журнальный столик у стены. С огромным усилием он передвинул стул от кровати жены к столу и сел. Поглядев на отбивную и овощи на тарелке, Барретт вздохнул. Не следовало брать Эдит в этот дом. Это была страшная ошибка.
Дверь в ванную открылась, и он обернулся. Эдит с посвежевшим лицом и причесанными волосами подошла к столу и села. Она не взяла вилку, а сидела сгорбившись, отводя глаза, как наказанная девочка. Барретт прокашлялся.
— Все остыло, — сказал он, — но... тебе нужно чего-нибудь поесть.
Он увидел, как у нее задрожала нижняя губа и она закусила ее. Чуть погодя Эдит ответила:
— Можешь не стараться быть вежливым.
Барретт вдруг ощутил потребность закричать на нее, но сдержался.
— Тебе больше не следует пить это бренди, — сказал он. — Я проверил его, и, если не ошибаюсь, в нем содержится более пятидесяти процентов абсента.
Эдит вопросительно посмотрела на него.
— Это сексуальный возбудитель.
Она молча смотрела на него.
— Что касается остального, — услышал Барретт свои слова, — в этом доме мощная энергия. Думаю, она начинает сказываться на тебе.
«Почему я это говорю? — подумал он. — Почему оправдываю ее?»
Снова взгляд. Барретт ощутил неприятный спазм в желудке.
— И это все? — наконец проговорила Эдит.
— Все?
— Ты... решил проблему?
В ее тоне слышалось возмущение и разочарование.
Барретт напрягся.
— Я стараюсь вести себя разумно.
— Понятно, — прошептала она.
— Ты бы предпочла, чтобы я произносил напыщенные слова? Осыпал тебя оскорблениями? — Он выпрямился. — В данный момент я стараюсь отнести это на счет внешних сил.
Эдит ничего не сказала.
— Знаю, я не сумел дать тебе достаточно... физической любви, — с затруднением выговорил Барретт. — Последствия полиомиелита, но, полагаю, дело не только в этом. Возможно, влияние моей матери или моя полная поглощенность работой, моя неспособность...
— Не надо.
— Я виню в этом дом,— решительно проговорил он. — Себя и дом. — На лбу у него лоснился пот, и Барретт вытер его носовым платком. — Будь добра, позволь мне думать так. Если же тут замешаны другие факторы... мы займемся этим после. Когда покинем этот дом.
Он подождал. Эдит сумела кивнуть.
— Ты должна была рассказать мне, что случилось вчера ночью.
Она быстро взглянула на него.
— Ты чуть не зашла в пруд.
Жена посмотрела на него так, будто собиралась что-то сказать, но, когда он замолчал, передумала.
— Я не хотела тебя волновать.
— Понятно. — Он встал, снова не сдержав стона. — Думаю, мне надо дать ноге отдых, прежде чем спускаться по лестнице.
— Тебе нужно сегодня поработать?
— Нужно закончить все до завтра.
Она проводила его до постели и помогла лечь, с усилием приподняв его правую ногу. Барретт видел, что жена старается не показывать своей реакции на его распухшие лодыжки.
— Это пройдет, — сказал он.
Эдит встала у постели, озабоченно глядя на мужа, и наконец проговорила:
— Хочешь, чтобы я уехала, Лайонел?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
