— Конечно, но…
Он тут же заказал бутылку.
— Отличный вид.
— Да. — Тейт с трудом перевела взгляд с лица Мэтью на сады за его спиной.
— Расскажи мне о последних восьми годах, Тейт.
— Зачем?
— Мне интересно. Скажем, хочу заполнить некоторые пробелы.
— Я много занималась. Даже не думала, что придется столько учиться. Мне казалось, что я уже почти все знаю. В общем, первые несколько месяцев я… приспосабливалась. — Не признаваться же, как она была растерянна, несчастна, как безумно тосковала по нему.
— Думаю, ты приспособилась очень быстро.
— Пожалуй. — Тейт заставила себя улыбнуться. Официантка принесла бутылку шампанского и показала Тейт этикетку.
— Налейте даме попробовать, — распорядился Мэтью.
Девушка откупорила бутылку и плеснула чуточку шампанского в бокал Тейт.
— Изумительно, — прошептала Тейт, внутренне съежившись под пристальным взглядом Мэта.
Когда оба бокала были наполнены, она хотела снова пригубить шампанское, но Мэтью остановил ее, легко коснулся бокалом ее бокала и с улыбкой сказал:
— За следующую страницу.
— Хорошо. — Тейт напомнила себе, что она взрослая женщина. И опытная. Она в состоянии оказать сопротивление мужчине. Даже такому, как Мэтью.
— Итак, ты училась, — подсказал он.
— Да. И как только предоставлялся шанс присоединиться к какой-нибудь экспедиции, я его не упускала.
— А «Изабелла»? Разве это не прекрасный шанс?
— Поживем — увидим. — Тейт открыла меню, увидела цены, и глаза ее широко распахнулись. — Мэтью!
— Я отложил пару баксов за эти годы, — успокоил он. — И потом ты же мой амулет. — Он взял ее за руку. — На этот раз, Рыжик, мы вернемся домой богатыми.
— Так вот в чем дело? Ну что же, Лэситер, это твоя вечеринка. Если хочешь жить сегодняшним днем, я не возражаю.
Они наслаждались чудесной едой, в бокалах искрилось шампанское, на столике горели свечи. Вскоре солнце спряталось в море, уступив место коротким и прекрасным тропическим сумеркам, от которых у Тейт всегда щемило сердце. Словно по сигналу во внутреннем дворике заиграл оркестр.
— Мэтью, ты не рассказал мне о своих восьми годах.
— Ничего интересного.
— Но ты построил «Русалку». Это интересно.
— Красотка, не правда ли? — Мэтью оглянулся на море, туда, где за горизонтом покачивалась на волнах его яхта.
— Чем бы ни закончилась наша экспедиция, ты сможешь проектировать и строить яхты.
— Я никогда больше не буду работать только для того, чтобы сводить концы с концами, — тихо сказал он. — Никогда не буду делать то, что должен, и забывать о том, чего хочу.
Боль, прозвучавшая в его словах, решительный блеск его глаз поразили Тейт. Она положила ладонь на его руку.
— Вот как это было восемь лет?
Мэтью удивленно взглянул на нее, с нарочитой небрежностью пожал плечами, но не упустил возможности сжать ее пальцы.
— Главное — это больше не повторится. И я кое-что хочу сказать тебе, Рыжик.
— Что?
— Ты красавица. — Тейт попыталась выдернуть руку, но Мэтью удержал ее. — Нет. Ты — моя. Пока моя. Привыкай.
— То, что я предпочла твою компанию картам, явно вскружило тебе голову.
— А этот голос… — прошептал Мэтью, восхищенный смущением, промелькнувшим в ее глазах. — Тихий, напевный, чарующий. Словно мед, приправленный капелькой хорошего бурбона. Мужчина может опьянеть, просто слушая тебя.
— Шампанское ударило тебе в голову. Обратно катер поведу я.
— Прекрасно. Но сначала мы потанцуем.
Мэтью подозвал официантку и расплатился по счету.
Один танец ничего не изменит, решила Тейт. Даже может оказаться полезным. Мэтью убедится, что ее не так легко вовлечь в мимолетный роман, как он, видимо, думает.
На этот раз она даже сможет получить удовольствие, не рискуя разбить свое сердце. А если Мэтью пострадает немного, так это только придаст пикантности всей ситуации.
Чтобы показать Мэту, как мало значит для нее их тесный контакт, Тейт оставила свою руку в его руке. Так, держась за руки, они и спустились по лестнице в патио, где не было никого, кроме оркестра и обнимавшейся за одним из столиков парочки. Чувственные звуки медленной мелодии, дразнящие слова любви, многозначительно выводимые солистом, словно дрожали в наэлектризованном ароматном воздухе. Мэтью притянул Тейт к себе близко-близко, и ей не оставалось ничего другого, кроме как прижаться щекой к его щеке и закрыть глаза.
Господи! Она могла бы догадаться, что он прекрасно танцует, но не ожидала, что с первого же мгновения они так идеально станут понимать друг друга.
— Я не знала, что ты умеешь танцевать.
Мэтью поднял руку, лежавшую на ее талии, провел ладонью по гладкому шелку, по затрепетавшей от его прикосновения обнаженной спине.
— Мы многого не знали друг о друге, но я не мог забыть твой аромат. — Мэтью уткнулся лицом в ее шею. — Он не изменился.
— Я изменилась. — Тейт попыталась произнести эти слова как можно убедительнее, но, похоже, не добилась желаемого эффекта.
— Ты все та же. — Мэтью стал вынимать шпильки из ее волос.
— Прекрати.
— Мне нравилась короткая стрижка. — Его голос был тихим, как ветер с моря, и таким же чарующим. — Но так лучше. — Его губы скользнули по ее виску. — Кое-что изменилось.
Ее уже охватила мелкая непроизвольная дрожь, которую он так хорошо помнил.
— Мы теперь совсем другие люди, — прошептала Тейт. Как же она хотела, чтобы это была правда! Ей это просто было необходимо. И все же… Почему ей так легко, словно они никогда не расставались?
— Но многое осталось прежним… Ты все так же создана для моих объятий.
Тейт откинула назад голову, но Мэтью успел коснуться губами ее губ.
— И твой вкус не изменился.
— Я совсем другая. Все теперь совсем другое.
Тейт вырвалась из его рук и бросилась к пляжу. Она задыхалась и никак не могла вдохнуть достаточно воздуха. Благоухающая ночь вдруг стала предательницей.
«Я дрожу от гнева», — пыталась убедить себя Тейт. Но она знала, что дрожит от желания, и ненавидела за это Мэтью.
Когда Мэтью догнал ее, она не сомневалась, что набросится на него с кулаками, но ее руки сами собой обвили его шею, рот стал жадно искать его губы.
— Я ненавижу тебя за это. Господи, как же я тебя ненавижу!
— Мне плевать. — Он жадно впился губами в ее губы и нашел нежность и страсть, которые так мучительно помнил. В нем вспыхнуло отчаянное желание утащить ее в кусты и сломя голову броситься в это пламя.
— Я знаю. Но мне не наплевать.
Тейт вырвалась и, когда он снова хотел обнять ее, уперлась ладонями в его грудь, отчаянно сопротивляясь призывному блеску его глаз.
— Ты хотел доказать, что все еще можешь высечь эту искру между нами? Ну, ты доказал. Только решать, что нам делать с этим, буду я.
— Тейт, я хочу тебя. Ты хотела заставить меня сказать это? Ты хотела услышать, что я не могу спать по ночам, разрываясь от желания?
Слова, грубые и нетерпеливые, закружились в ее голове, забурлили в крови.
— Может, хотела, но факт остается фактом: мне необходимо время, чтобы принять решение. Когда-то я была готова на что угодно ради тебя. Когда-то. То, что я сделаю теперь, я сделаю ради себя.
Мэтью сунул руки в карманы.
— Справедливо. Потому что и я на этот раз буду думать о собственном благе.
— На этот раз. — Тейт нервно рассмеялась, запустила пальцы в разлохмаченные волосы. — По-моему, и тогда ты думал только о себе.
— Значит, ты знаешь, с чем имеешь дело.
— Не уверена, — устало сказала Тейт. — Ты не перестаешь удивлять меня. Я не могу разобраться, где реальность, а где иллюзия.
Мэт обнял ее за шею и притягивал к себе, пока их губы не встретились.
— Вот реальность.
— Да. — Тейт со вздохом высвободилась. — А сейчас, Мэтью, я хочу вернуться. Завтра рано вставать.
Тейт не имела ничего против того, что отец взял в напарники Ларю, оставив ее в команде с Мэтью. Раньше они отлично работали вместе, и после первого же погружения она поняла, что это не изменилось.
Какое счастье исследовать дно не с помощью электронного оборудования, а собственными руками!
Долгие часы копания в песке не казались ей скучными. Она снова занималась любимым делом в любимом подводном мире. Даже разочарование было неотъемлемой частью целого. Каждый раз, как в песке что-то мелькало, ее сердце начинало биться быстрее, и неважно, что находка оказывалась ржавой цепью или консервной банкой.
Мэтью был рядом, всегда готовый разделить с ней восторг при виде необыкновенно красивого подводного грота или почти человеческого недовольства потревоженного морского окуня. Если Мэтью слишком часто касался ее… ну что же, она и этим наслаждалась.
