– О сердце мое, какой ты у меня нетерпеливый, – промурлыкала она, начиная все быстрее покачиваться на коленях испанца.
– А теперь расскажи мне: что произошло у вас с Главиано, – потребовал Карлос.
– Неужели тебе хочется говорить о нем в такое время, как сейчас?
– Да. Разве можно выбрать более подходящий момент? Ведь сейчас ты полностью в моей власти. – Положив руки на талию Розы, Карлос заставил ее замереть на месте и заговорил голосом, в котором явно звучала сталь: – А теперь говори, женщина, или я лишу тебя удовольствия.
Роза раздраженно вздохнула.
– Ну, хорошо! Эта свинья вышвырнула меня и нескольких других женщин со своего острова.
– Неужели? – лаская шею Розы, Карлос снова медленно вошел в нее. – Но почему, дорогая?
– Все дело в том, что ему захотелось выдать замуж эту проклятую англичанку, – часто и тяжело дыша, ответила Роза. – Ты ведь знаешь, что он спас эту своенравную девчонку шесть лет тому назад?
– Да, я знаю. – Карлос, казалось, был весь поглощен вниманием и снова прекратил свои движения. – Продолжай.
– Карлос, в такие моменты, как этот…
– Продолжай!
Явно недовольным голосом Роза заговорила:
– Он объявил, что нашел для этой девчонки мужа – сына какого-то состоятельного венецианца. Эти иностранцы должны прибыть на остров через несколько недель. И Марко, решив произвести на своих гостей хорошее впечатление, взялся наводить на острове порядок. И все только для того, чтобы выдать замуж эту девчонку. Вот почему он вышвырнул меня и других женщин с острова, как какой-то мусор.
– Ах ты, моя бедняжка, – прошептал Карлос, снова пронзая Розу.
Ее охватила сильная дрожь.
– Когда я видел Главиано последний раз, он сказал мне, что англичанка умерла, – заметил Карлос.
– Ха! – воскликнула Роза. – Я ничуть не удивлена, что он тебе солгал. Главиано совсем потерял с этой паршивкой голову. И что он действительно хочет, так это поскорее залезть к ней под юбку.
Найдя эту мысль чрезвычайно заманчивой, Карлос стал с силой пронзать Розу, заставляя ее громко стонать.
– А англичанка? Как она относится к своему будущему замужеству? – поинтересовался он.
– Вряд ли она в восторге от этой затеи, – ответила Роза, тяжело дыша. – Ведь она давно уже мечтает вскарабкаться на Марко.
– Правда? – При мысли о возможности уложить в постель еще одну женщину, питающую нежные чувства к его врагу, Карлос возбуждался все больше и больше.
– Да. – Слова Розы то и дело перемежались громкими стонами. – Чтобы избавиться от меня, эта маленькая ревнивая кошка подложила мне в постель змею, и Марко никак ее за это не наказал.
– Как это непорядочно с его стороны. – Да.
– Расскажи мне, как добраться до острова Марко, – тоном, не терпящим возражений, попросил Карлос.
– О Карлос, ты требуешь от меня слишком много, – вырвался у испанки стон. – Если Марко узнает, что это я предала его, он перережет мне глотку.
– А если ты ничего не расскажешь мне, я сверну твою жалкую шею. – Движения пирата становились все более резкими и стремительными и, чтобы еще больше усилить их эффект, он сжал своими сильными руками талию Розы.
– Хорошо! – почти закричала она, царапая ногтями руки Карлоса от охватившего ее нестерпимого наслаждения. – Я расскажу…
Последующие слова практически потонули в почти животном реве, вырвавшемся у них обоих.
***В то время как Роза и Карлос предавались в Гаване любовным утехам, Чарлз Рутджерс принимал в гостиной своего дома по Бей-стрит дядю Кристины, его преподобие Джорджа Холлингсворта.
– Добрый день, ваше преподобие, – сказал Рутджерс, подходя к одетому в черное священнику. – Мы давно уже не видели вас здесь, в колониях.
– Добрый день, судья Рутджерс. Не могу не согласиться с вашим замечанием, – ответил Холлинг-сворт, высокий, худощавый человек лет тридцати пяти с каштановыми волосами и светло-карими глазами. – Я очень признателен вам за то, что вы известили меня о местонахождении моей племянницы.
Рутджерс пожал плечами.
– Как опекун девочки я счел это своим долгом. – Он указал на обтянутый парчой диван. – Прошу вас, присаживайтесь, ваше преподобие.
– Благодарю, – сказал Холлингсворт, направляясь к дивану, в то время как Рутджерс занял свое место в плетеном кресле у камина.
– Надеюсь, вы уже совсем оправились после недавней болезни? – вежливо поинтересовался Рутджерс.
Священник сдержанно кивнул.
– Я приехал бы сюда раньше, если бы не дизентерия, которая сразила меня, как только мы отплыли от Лондона.
Рутджерс смерил своего гостя вопросительным взглядом.
– Надеюсь, сейчас вы восстановили силы для нового путешествия?
– Да. – Подавшись вперед к Рутджерсу, Холлингсворт сцепил на коленях свои изящные руки. – Из вашего письма следует, что Кристина прожила среди пиратов на каком-то острове в Карибском море вот уже шесть лет. Полагаю, с тех пор ничего не изменилось?
– Нет, по крайней мере, насколько мне известно. Холлингсворт нахмурился.
– Можем ли мы узнать, как относился все это время к девушке этот Марко Главиано?
Рутджерс воспользовался моментом, чтобы извлечь из красивой, расписанной от руки коробочки щепотку нюхательного табака.
– Этот человек возглавляет капер, принадлежащий британскому флоту, но я не взял бы на себя смелость утверждать, что это достойный человек. Как вы понимаете, люди подобного сорта не в ладах с законом. И если честно, то я подозреваю, что Главиано прикрывается своей принадлежностью к королевскому флоту для узаконивания пиратской деятельности.
Когда судья занялся табаком, лицо Холлингсворта исказила гримаса отвращения.
– А что рассказал вам о пребывании Кристины Луиджи Монца? Раскрыл ли он вам какие-то дополнительные детали относительно Главиано и этого Isola del Mare?
– К сожалению, нет, – вяло ответил судья. – Хотя, как я уже сообщал в своем письме, этот негодяй показал нам на карте остров Главиано.
– А можно ли мне задать этому Монца несколько вопросов?
Рутджерс покачал головой и цинично рассмеялся.
– Этот мерзавец скончался от тризма[25] челюсти, будучи привязанным к позорному столбу. А может быть, это случилось из-за того, что ему прибили к столбу руки и уши.
Холлингсворт невольно содрогнулся.
– Успокой Боже его душу. В таком случае, нам ничего не остается делать, как отправиться в Карибское море за моей племянницей.
Рутджерс тяжело вздохнул.
– Да. Как опекун девушки я должен буду сопровождать вас.
Не услышав в словах судьи особого энтузиазма по поводу предстоящей поездки, Холлингсворт нахмурился.
