Баков взялся за предприятие всерьёз. Он закупил на других заводах хоть и старые, но работающие агрегаты, переправил их на СМЗ, смонтировал и запустил. Завод ожил. Баков нанял молодых специалистов и обратно собрал СМЗ воедино из россыпи отдельных производств, на которые завод раздробили его прежние владельцы. Баков на четверть увеличил количество работников, поднял зарплату и сократил задержку по ней с семи месяцев до одного. В общем, Баков спас СМЗ.
Он оказался хитрющим администратором. Чтобы сохранить контроль над СМЗ, Баков то и дело перерегистрировал всю промышленную махину то в одном месте, то в другом. Из своего завода Баков сделал небывалое в экономике «народное предприятие» – акционерное общество по принципу «один человек – один голос» (а не «одна акция – один голос»). Это позволяло гендиректору Бакову руководить заводом через популистские технологи. Баков считал такой бизнес социально ответственным и реально доказывал свою правоту даже в кризисный 1998 год. Баков сохранил за СМЗ городскую социалку, платил надбавки к пенсиям, а для заводских столовок и магазинчиков в качестве талонов ввёл в оборот свои знаменитые уральские франки. (На одной из купюр был портрет хана Ибака, и рабочие СМЗ по-простецки называли франки «ебаками».)
Плакат Антона Бакова и движения «Май»
Видимо, деньги СМЗ и популистские технологии в бизнесе навеяли интригану Бакову многообещающую идею движения «Май». Баков учредил это движение в марте 1999 года в Серове, а в апреле зарегистрировал в Екатеринбурге.
Чем занимался «Май»? Его активисты устраивали пикеты, митинги и акции протеста, захватывали заводоуправления и целые администрации промышленных городков и принуждали к диалогу заводское и городское начальство. Движение грозно махало пролетарскими лозунгами, орало про справедливость и призывало к гражданскому неповиновению. В общем, майцы от души буянили, буйством своим оказывая давление на промышленников и связанных с ними чиновников.
Организован «Май» был по территориальному принципу. В городах области сидели префекты «Мая», обычно два префекта на город. Их обеспечивали всем необходимым, а они находили недовольных и организовывали бучу. В критических ситуациях «Май» увеличивал количество префектов. Видимо, выгоду от заварух Баков делил пополам с народом, потому что народ был премного благодарен.
И ещё «Май» двигал во власть своих кандидатов, причём мог и согрешить, устроив «карусель». Депутаты от «Мая» были то ли фракцией социал-демократов, то ли лобби Бакова. Короче, в деятельности «Мая» Баков умудрялся сочетать борьбу за идеалы гармоничного сотрудничества бизнеса и общества с борьбой за собственные экономические и политические (то есть шкурные) интересы.
Баков оплачивал работу «Мая» и определял его стратегию, а руководителем движения был Александр Бурков – соратник партайгеноссе Бакова ещё со времён кооператива «Малахит» и тоже бывший манси. В избирательную кампанию 1999 года Александр Бурков от движения «Май» баллотировался в губернаторы.
Волк и волкодав
Офицер Альтшуль и рейдер Федулёв
Капитан Юрий Альтшуль был советским commandos. Командир разведроты спецназа ГРУ, универсальный солдат, исповедующий культ силы. Ветеран Афгана, русский Рембо, способный с ножом в руке остановить танк. Волкодав.
В начале 1990-х из стран Восточной Европы Россия вывела Западную группу своих войск, и Альтшуль оказался в Екатеринбурге. Его роту определили служить в 32-й военный городок. В советское время этот закрытый городок был мирным и зелёным, здесь все друг друга знали и даже квартир не запирали. А в 1993 году городок подмяли под себя оборзевшие новые русские, наркодилеры устроили притоны, кавказцы открыли подпольные цеха по производству шмурдяка.
Командование негласно попросило Альтшуля: помоги, наведи порядок… И капитан Альтшуль вышел на улицы со своей разведротой. Громилы-спецназовцы дубинками и берцами выбили из городка борзоту и наркоту. Альтшуль «построил» городок по-армейски. Однако за этот погром капитана Альтшуля кинули в СИЗО.
Все понимали, за что «закрыт» Альтшуль. Гарнизонный суд через год всё же освободил его, но из армии капитана демобилизовали – попросту говоря, выгнали. Альтшулю тогда было 28 лет. И он сделал вывод: волки-то остались, но больше нет хозяина, для которого волкодав идёт на хищного зверя. Волкодав теперь сам себе хозяин и может жить по своим волкодавским законам.
Альтшуль занялся более-менее понятным бизнесом – охраной. После погрома в 32-м городке у капитана была репутация отморозка. Охранную фирму Альтшуля нанял коммерсант Павел Федулёв. И скоро Альтшуль понял, что Федулёв – волк.
В начале 1990-х Федулёв прибрал к рукам пункты приёма стеклотары, бодяжил спирт и торговал «палёнкой»: это называется бутлегерство по-русски. Он нарубил бабла и поднялся. Его напарником стал Андрей Соснин, мелкий комсомольский функционер. Вдвоём Федулёв и Соснин ввязались в битвы приватизации, первого, но уже кровавого передела собственности. Оба этих волчары действовали нагло и беспринципно. Для них кинуть партнёра было делом обыденным. В 1995 году, завалив коммерсанта Якушева, они освоили решение проблем с помощью киллера. Беспредел компаньонов дошёл до того, что сутенёры отказывались обслуживать оргии в их офисе возле подшипникового завода – девочки боялись клиентов.
Федулёв и Соснин проворачивали грандиозные махинации и превратились в первых промышленников области, заполучив крупные пакеты акций супергигантов индустрии: металлургического комбината в Нижнем Тагиле, Качканарского ГОКа, «Химмаша» и Богословского рудника. Но вскоре Соснин решил сдвинуть Федулёва с бизнеса. Он перевёл активы на себя и осенью 1996 года переехал в новый офис.
Газета «Коммерсант»: статья о суде над убийцами Альтшуля
Павел Федулёв предупредил бывшего друга: весь новый офис Соснина вдруг траванулся кофе с клофелином. Но внушению Соснин не внял. И тогда в подвал его дома села засада. 22 ноября Соснин подъехал к своему подъезду, выбрался из машины в сопровождении трёх секьюрити – и вдруг всех разом скосил автоматный огонь из окошек подвала. Киллеры выскочили и добили Соснина контрольной очередью в голову. Активы всех предприятий достались одному Федулёву.
Павел Федулёв вырос в главного рейдера Урала. Бизнесменов он обдирал, но щедро платил чиновникам, милиционерам и судьям. Свердловский РУБОП во главе с полковником Василием Руденко исполнял обязанности личной армии Федулёва.
Армия понадобилась, когда Федулёв кинул «Уралмаш». Никому и никогда не удавалось кинуть ОПГ «Уралмаш», а Федулёв – смог. Он владел спиртзаводами в Ивделе и Лобве и вместе с «Уралмашем» купил третий спиртзавод – в Тавде. И тихо оформил покупку на себя. В Тавду на джипарях нагрянула бригада братков и захватила завод. Но уралмашевцев вышвырнул СОБР полковника Руденко. А потом СОБРовцев выбил ОМОН генерала Краева, которого в Тавду адресовал несмирившийся «Уралмаш». Получилось, что на спиртзаводе бились два отряда милиции, отстаивая финансовые интересы ОПГ и рейдера. Федулёв всё-таки потерял Тавду, но «Уралмаш» хотел наказать оборзевшего Пашку-Паштета и грозно прищурился на спиртзавод в Лобве. Это было в 1997 году.
В то время у Федулёва дела шли совсем хреновенько. На него объявили облаву по иску другого кинутого им партнёра – совладельца Качканарского ГОКа. Федулёв перешёл на нелегальное положение. Капитану Альтшулю он поручил охранять Лобву от «Уралмаша», а в оплату обещал 50 % прибыли спиртзавода. И вот-то тут супермен Юрий Альтшуль допустил ошибку. Волкодав не сумел отдать волку его, волчью, добычу. Альтшуль решил оставить Лобву себе.
Беглый босс попытался урезонить мятежного капитана через полковника Руденко, но упрямый Альтшуль не согласился отдать Лобву. Завод был ободран, как липка, рабочие давным-давно сидели без зарплат; Альтшуль дал лобвинским мужикам слово офицера, что разберётся с делами, выплатит деньги и не допустит банкротства, этой финальной выгоды рейдера. Альтшуль баллотировался в областное Заксобрание и в прямом эфире разорвал портрет Федулёва. А Федулёв в январе 1999 попался и загремел в СИЗО. Однако тюрьма – лучшее алиби.
Альтшуль жил в высотке на Ботанике и выезжал на улицу через двор школы № 180. Выруливать приходилось медленно – дети же. 30 марта 1999 года белый BMW Альтшуля осторожно катился обычным маршрутом, и вдруг выскочили два киллера. Автоматы у них в руках были завёрнуты в мешки из-под картошки, но капитан сразу узнал оружие. «Гони!» – крикнул он водителю. Водитель ударил по газам. Киллеры открыли огонь сквозь мешки. Один полоснул по лобовухе и скосил водителя с охранником. Другой через окно всадил очередь в Альтшуля. Изрешечённый «бумер» врезался в столб. Киллер подбежал, распахнул дверь и добил капитана контрольным выстрелом в голову.
