Звучит жутковато, вызывает ощущение совкового официоза, однако всё не так. Лидия Александровна работала в партруководстве Свердловска с 1954 года, но «не размагнитила» свою человечность. В 1972 году она стала начальником отдела культуры обкома КПСС; при Ельцине переняла и ельцинский масштаб: Дом кино и Дом актёра – проекты, которые она поддержала на старте и довела до завершения. А потом вышла на пенсию – и ещё 20 лет командовала ОМПУ.
У музея была мечта: завладеть в центре города двумя особняками, в которых в XIX веке жили писатели Мамин-Сибиряк и Фёдор Решетников. ОМПУ не хватало площадей, а в этих ветхих зданиях галдели гадкие коммуналки. Лидия Худякова задействовала свои связи, и председатель горисполкома Павел Шаманов в 1985 году подписал документ, что город расселяет коммуналки из исторических развалюх и передаёт освободившиеся трущобы Объединённому музею писателей Урала.
Приобретения надо было как-то осмыслить в ткани города, и тогда Худякова предложила создать Литературный квартал – особое культурное пространство, ограниченное улицами Толмачёва, Первомайской, Пролетарской и сквером перед ККТ «Космос». Идея понравилась, но мешал восьмиквартирный барак, который торчал посреди Литквартала. Ведь разорутся жильцы, ой, разорутся… Шаманов глубоко задумался и махнул рукой: ладно, чёрт с ними, барак расселим и снесём, и будет в Свердловске Литквартал, какого нет ни в одном другом городе СССР!
Шаманов помогал чем мог, но времена наступали трудные, и Худякова сама ходила по директорам заводов и по стройуправлениям, выпрашивала материалы, рабочих, машины, деньги. Связи Лидии Александровны работали, разные конторы, вздыхая, по чуть-чуть, но давали – и курочка по зёрнышку клевала да неслась.
Литературный квартал
Первоочередной задачей была расчистка территории. Будущий Литквартал зарос дурными тополями и бурьяном, его загромождали развалины, здесь жили бомжи и пьянствовали маргинальные гоп-компании. Горотдел милиции согласился предоставить ОМПУ мелких правонарушителей, и музейные тётушки на трамваях конвоировали бригады хулиганов, направленных на трудовое перевоспитание. Тётушки сказали хулиганам, что в старых домах часто находят клады, и хулиганы разломали все руины на кирпичи. А горы мусора вывозил уже Метрострой.
К деревьям, которые остались, тётушки подсадили молодняк, и к 1988 году Литквартал обзавёлся небольшим парком. Его огородили красивой решёткой, проложили аллею с фонарями и построили летнюю эстраду-«ракушку».
После Шаманова председателем горисполкома стал Юрий Новиков – и скоро тоже был направлен Худяковой на служение Литкварталу. Литературные тётушки для своих нужд учредили кооператив «Кебрен», а потом и второй кооператив.
Лихая эпоха перекладывала Ёбург с боку на бок, всё разваливалось, а в Литквартале как-то тихо-тихо, будто само собою, что-то строилось и созидалось. Литературные тётушки командовали какими-то грязными работягами, которые, ругаясь, таскали доски, пилили брёвна, крутили бочку бетономешалки. И вдруг в 1993 году тётушки вежливо пригласили горожан приходить к ним в Литквартал. И Ёбург обомлел. В Литквартале, в деревянном особняке, новоделе под модерн, открылся Музей литературной жизни Урала ХХ века, а в соседнем домике – Музей писателя Фёдора Решетникова. Причём дом Решетникова имел классический уральский дворик, наверно, последний такой в городе, – вымощенный плитами из дикого гранита. Эти исторические плиты тётушки собирали по всему старому Екатеринбургу.
Город наконец понял, что это такое – Литквартал. Какое это тихое чудо. А тётушки продолжали служение. В реконструированном доме Мамина-Сибиряка они кропотливо собирали экспозиции Музея литературной жизни Урала XIX века. В другом старом здании Литквартала заботливые тётушки выпестовали выставку игрушек – она потом станет «страной чудес»: Музеем кукол и детской книги.
В Литквартал в 1994 году приехал мэр Чернецкий. Походил, посмотрел – и приказал немедленно изыскать деньги на продолжение строительства Камерного театра. Этот театр тоже придумала Лидия Худякова, его начали возводить в 1988 году, но в 1991-м дело встало. И вот Чернецкий столкнул его с мёртвой точки.
Камерный театр, сказочный теремок, открылся в 1998 году. Маленький зал на 157 мест оказался одновременно заповедником театральной классики и VIP-зоной для закрытых форумов городского истеблишмента – высокая культурная традиция сошлась с высоким социальным статусом. Так Литературный квартал включился в кровообращение города. И теперь в его парке целуются влюблённые, по музеям ходят робкие экскурсанты, литературные тётушки в гостиных угощают уральских писателей чаем с вареньем, а во двориках стоят мольберты юных художников.
В конце девяностых ОМПУ попросит помощи, чтобы в Литквартале соорудить памятник Пушкину. Горожане соберут почти миллион. Три с половиной миллиона мэрия выделит из городского бюджета. Уральская горно-металлургическая компания даст металл. Уралмаш предоставит оборудование. Армянская община оплатит труд подсобных рабочих. Скульптор Геворг Геворкян откажется от гонорара. И 5 ноября 1999 года мэр Чернецкий откроет в Литквартале пятиметровый монумент лучшему литератору нации.
В «лихие девяностые» бандиты Ёбурга поливали друг друга из калашей, бизнесмены ковали капиталы, а политики дрались за власть. Это были времена беспредела, разрухи и нищеты, времена митингов, голодовок и безработицы. И в эти безнадёжные годы тётушки из Музея писателей Урала ходили по кабинетам и упрашивали, уговаривали, увещевали: помогите, помогите, помогите культуре.
Все в школе когда-то учили: «Во дни тягостных раздумий о судьбах родины, ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий Русский язык!» А в ОМПУ эти хрестоматийные слова поняли как-то совсем буквально. И потому литературные тётушки оказались сильнее лихой эпохи. Посреди разгульного Ёбурга эти тётушки построили свой Маленький Правильный Город.
Перерывчик небольшой
275-летие города
1998 год был юбилейным: Екатеринбургу исполнялось 275 лет. На 1 января в городе насчитали 1377 тысяч жителей. Всего на 10 тысяч больше, чем десять лет назад. Но ведь больше, а не меньше. Ёбург рос даже в «лихие девяностые».
Приватизация позволила капитализировать город, и деньги у Ёбурга какие-никакие, но были. Их следовало тратить быстро и решительно, пока не сожрала инфляция. Для своего второго срока – от 1995 до 1999 года – мэр Чернецкий определил две главные задачи: коренное улучшение инфраструктуры как условие дальнейшей капитализации города и масштабное возведение жилья middle-класса.
Улучшение инфраструктуры подразумевало следующее. Надо решить давний вопрос с горячей водой. Стабильное горячее водоснабжение – норма комфорта. Надо решить вопрос с транспортом. Город взял кредиты на покупку троллейбусов, а завод «Уралтрансмаш» с 1995 года в придачу к самоходным гаубицам освоил выпуск трамваев нового поколения. И ещё город нуждался в перераспределении сетей по мощностям современного потребления электроэнергии. Всё сделали.
Сохранение строительной отрасли для Екатеринбурга было вопросом жизни и смерти. Обеспечивая строителям заработок, Чернецкий разрешил им достраивать и продавать недострои и долгострои советского времени. Город ждал, когда же власти начнут тотальное преобразование центра, загромождённого столетними трущобами, и когда доделают огромные жилые массивы на Ботанике – в микрорайоне Ботанический. Пока что это были пустоглазые громады в окружении кранов, котлованов и грязных луж.
Чернецкий воспитывал строителей, отучал их от совка, безжалостно вышибал махинаторов. В 1995 году Чернецкий привёз в Ёбург фирму «Главболгарстрой», и болгары быстро и качественно поставили три свечи-высотки. Екатеринбургские строители запаниковали, заметались, принялись крепить трудовую дисциплину, кинулись в ту же Болгарию за современными технологиями. В результате в Ёбурге сформировалась самая высокая в стране конкуренция строительных фирм: на рынке бились за клиентов две сотни компаний. С августа 1997 года правительство области принялось издавать журнал «Стройкомплекс Среднего Урала». Трудно поверить, но в пресловутые «лихие девяностые» в Ёбурге строили и строили.
Строили больше всех в стране. Триста тысяч квадратных метров жилья в год – это был минимум. В дикошаром Ёбурге учителя и врачи получали квартиры! Как такое удавалось? Просто мэрия Чернецкого задолго до ипотеки сама придумала и запустила несколько программ финансирования жилья под гарантии города. Жильё продавали по квадратным метрам, или по муниципальному жилищному займу, или по системе взаимного кредитования, или по особым схемам рассрочки.
В общем, у города были причины гордиться собою помимо 275-летия. Но и к юбилею мэрия расстаралась вовсю. Отделочники перелицевали фасады 376 домов. Строители переложили плиты и поправили парапеты берегового бульвара от Плотинки до ККТ «Космос» и набережной Рабочей Молодёжи. За набережной обустроили Октябрьскую площадь: сложно представить, но ещё в 1997 году под окнами Белого дома была болотина, где квакали лягушки, – заливной берег пруда. Обновили Исторический сквер и облагородили аллею на проспекте Ленина.
