— Про пленных… — подсказал Старик.
— Шестьдесят четыре дружинника и четыреста восемнадцать ополченцев обменяли на сто двадцать попавших в плен во время похода. Одна женщина и двое детей, захваченные во время набега орков, — больше выживших нет, — сами попросились остаться в Клане. Меняли воина на воина, двух женщин за одного воина, двоих детей за одну женщину. Ополченец равен женщине. Или платят выкуп, как за военный трофей: один воин — десять лошадей, ополченец — восемь. Получилось сложно… У зеленых стоимость коней выше и порода другая — мельче наших, но для работы и перевозки грузов вполне годятся. Так что разбирались почти сутки, пока договорились. Получился нам плюс к оговоренному. Каждому по четыре коня, включая погибших, обменянные еще сами выкуп заплатят, еще тысяча двести тридцать лошадей, но это как добавка. Все остальное по закону считали: и погибших, и раненых, и заслуги.
— Торговали и раньше, — задумчиво сказал Старик, — но не пленными. Чтоб зеленые отдали, в первый раз слышу.
— Они только вдвоем говорили, — нерешительно ответила Черепаха и продолжила на поощрительный кивок, — но Зверь сказал, что князь имеет зуб на своих шаманов. Что-то они там не поделили. И заключил Скрепт договор с ним, со Зверем. Неизвестно, что еще выйдет, если кого-то из них не станет. Это слово князя против слова другого князя, вот и надо, чтобы все было в лучшем виде, тогда и с наследником можно будет договориться. Не первый и не последний раз в плен попадают оборотни. Если можно будет выкупить, даже за большую цену, это лучше, чем умирать на дубе.
— Ага, — согласился Старик, — а еще все окрестные семьи и племена орков и оборотней будут обращаться к нашим князьям за посредничеством в подобных случаях. Ничего делать не надо, только подарки принимай! А ты что все молчишь, Койот?
— А я тебе говорила, — спокойно сообщила та, — он не слабый. Глупо считать, что если ему неинтересно чужих коней уводить, так его репутация Клана не волнует. Просто своих он защищает, за союзника пойдет умирать, а до чужих ему дела нет. Потому что он Вожак и держит слово. Он поставил перед собой цель и идет к ней. Ты посмотри, что он сделал… Вместо того чтобы держать орков на границе, князь увел их к городу, и обменянных тоже. А потом Скрепт взял его штурмом. Своих половину положил, но и находников всех. Даже пленных не брали. Зато Зверь имеет договор, и в ближайших окрестностях не осталось врагов — всех поубивали. Оба князя остались довольны друг другом. Только неизвестно еще, кто больше выиграл. У нас теперь на много дней пути врагов не осталось. Некому претендовать на наши земли, им бы свои удержать.
— Так, — продолжил Старик, — а теперь ты мне расскажешь, о чем так старательно промолчала. Что там у вас с шакалом произошло?
«Да уж, Зверь говорил, что Старик у нас своих стукачей имеет. Не успела приехать, он уже в курсе, — подумала Черепаха. — А еще он говорил, что Старик непременно сядет нам на шею», — припомнив желание съездить в гости, обреченно вспомнила она.
— Он бросил мне вызов, — сообщила она.
— Он — это Хромой?
— Да, — запальчиво ответила Черепаха. — Хромой из рода Шакалов, из семейства Чепрачных. Он пришел не сам по себе. Слишком хорошо известно, кто он и что он. Лучший друг Правильного Лучника. Если нельзя избавиться от Клана, значит, нужно посадить в роще своего паука, который будет диктовать, что правильно, а что нет. У нас две рощи, и я не могу разорваться. Он пришел, изображая желание стать одним из нас, и сразу потребовал место старшего.
— И?..
Они стояли друг против друга, а вокруг собиралась толпа.
Хромой потому и звался Хромым, что одна его нога от рождения была сантиметров на пять короче другой. В таком обществе, как оборотни, он с детства был обречен стать самым забитым и низшим, но характер у парня оказался железный. Если нельзя взять силой, можно взять умением и хитростью, став одним из членов руководящей группы, а такой могли быть только пауки. Он так и не стал особо сильным пауком, но звание Мастера заслужил долгим и упорным трудом. А также постоянными услугами, оказываемыми членам Совета. Когда нужно было сделать что-нибудь не особо приятное, посылали его. Все об этом знали, и собственное племя шакала, из которого он происходил, дружно не любило его, но давно уже не пыталось делать что-либо поперек. Слишком это было опасно. Хромой непременно сделал бы большую гадость в ответ, на это он был мастак. Подумать, что Хромой приехал по собственной инициативе, мог только очень наивный человек.
О том, что он скоро появится, Алексей знал не первый день, и, когда прибежал Неждан с сообщением, он тут же помчался навстречу, но, к своему сожалению, опоздал. Хромой, не утруждая себя вежливостью, с ходу бросил вызов Черепахе.
Вызов паука — это не Суд чести. Тут решают не клыки с зубами, а чистая сила. Кто кого в бараний рог свернет. А чем старше паук, тем больше он имеет сил. В принципе, несмотря на свой возраст, Черепаха была не слабее, а в чем-то и гораздо искуснее, но допускать этот поединок было нельзя. Даже если Черепаха отобьется, будет создан прецедент, и завтра заявится еще кто-нибудь с претензиями. А чужаки с неизвестными желаниями, и к тому же друзья Правильного Лучника, который все время баламутил против него равнины, Алексею были совсем ни к чему.
— Мы — Клан, и каждый, включая паука, должен сначала попросить принять его, а потом что-то требовать, — сказал спокойно Алексей. — Здесь только пришедшие добровольно. Произнеси просьбу, и я внимательно тебя выслушаю. Ну же, «Сталь против стали, клык или зуб против клыка и зуба, моя кровь — кровь Клана. Твое слово — для меня высшее», — подсказал он. — Я жду.
— Паук не обязан просить и не должен подчиняться военному вождю, — ответил Хромой.
— Да, если я попрошу Совет пауков прислать мне такого. В остальных случаях я не обязан слушать тебя. В племени приматов не бывает пауков-тигров, а в племени волков — пауков-росомах. В моем Клане будут только те, кого я приму. Уважение — это одно. Подчинение — совсем другое. Я просил об этом? Расскажи, кого и когда.
— Не твое дело указывать паукам, что правильно, а что нет.
Хромой явно шел на прямой конфликт. Все знали, что во внутренних делах племени слово паука было практически всегда решающим, но явно эта власть не проявлялась, и всегда соблюдался определенный политес. Большинство вождей совершенно нормально сосуществовали с пауками, четко разграничивая полномочия, а по спорным вопросам стремясь прийти к согласию. Для этого и была введена должность мирного вождя, который был третьим голосом при решении важных проблем. Конечно, бывало по-всякому, но конфликты в семье и роде отражались на общей жизни, что могло плохо кончиться для всех. Поэтому такие слова Хромого были явным неуважением.
— Значит, ты не желаешь соблюдать свои собственные законы… — задумчиво сказал Алексей. — Собрания Совета пауков не было, решения тоже. Ты явился сюда без просьбы. Твое желание бросить вызов Черепахе понятно. Только, даже убив ее, ты никогда не станешь пауком Клана. Тебе здесь не место — уходи.
— Кто ты такой, чтобы указывать мне? — взревел Хромой.
— Я — Вожак Клана, в который ты пришел. А вот кто ты такой? Паук? Почему тогда они, — я показал на десяток охранников, — здесь? Пауку охрана среди Народа не требуется. Пока он не взялся за клинок, никто не бросит ему вызов. Ты нарушаешь свои же законы. Ты член Клана? Нет. Ты не просил тебя принять и бросаешь вызов, чтобы занять чужое место. Опять нарушение. Это не разрешено законом. Ты воин? Тогда почему ты претендуешь на место паука? Может, ты просто желаешь потребовать свою долю трофеев? — Толпа, внимательно слушавшая, возмущенно загудела. — Так я не знаю, где ты был, когда мы ходили в набег. Кто ты такой?
— Я тот, — надменно ответил Хромой, — кто следит за соблюдением традиций и законов и не позволяет их нарушать. Тот, кто укажет тебе твое место.
Начинать спорить о «соблюдении традиций и законов», как сказано, было глупо, потому что Хромой уж точно сумел бы повернуть себе на пользу что угодно. Единственный выход — идти на обострение и покончить со всем сразу, так чтобы желания продолжить ни у кого не возникло.
Рука Алексея с хрустом вошла в грудь Хромого и вышла у него из спины. Глаза паука закатились, изо рта потекла струйка крови. Охранники схватились за оружие. Клановцы выхватили из ножен свои клинки.
— Стоять! — заорал Алексей. — Все слышали, что он сказал? Он оскорбил не меня, он оскорбил Клан. Он плюнул на законы Народа.
Алексей вытащил руку из тела, и Хромой свалился к его ногам.
— Нарушивший закон желает указывать другим и говорит, что укажет мне мое место. Мне… — еще громче заорал он. — Вожаку свободного Клана, соблюдающему закон чести! Где сказано, что паук выше военного или мирного вождя? Они равны. Каждый занимается своим делом. Там, где один себя считает выше других, семья и род умирают. Ты, — он ткнул пальцем в старшего охранника, — можешь вернуться к Правильному Лучнику и передать ему: если уважаешь традиции — соблюдай их. Ты понял? — Охранник кивнул. — Пропустите их, пусть уходят!
