Тупые! Данила аж сморщился при виде такой работы бывших соратников… И понял вдруг: да, он теперь воспринимает их как бывших.
Фургон отъехал метров на двадцать назад, чтобы не мозолить глаза у входа.
Значит, подлец ты, майор. Слил капитана Астрахана. Не стоит туда ходить. Расплатившись, Данила направился к задним дверям кафе, но тут на ум почему-то пришло воспоминание о том, каков майор Гриценко был когда-то в деле. Ведь нормальный мужик, настоящий офицер, который своих не кидает… Может, майор искренне верил в то, что его подчиненный предатель и дезертир?
Данила повернул обратно, встал посреди кафе. Ему ведь нечего терять. Либо он вернется на службу в МАС, убрав Ротмистрова, либо МАС размажет Данилу Астрахана тонким слоем по асфальту. А если сейчас уйти… Он просто не видел другого пути. Что делать дальше — было непонятно. Оставалось только идти ва-банк. И надеяться, что «настоящий офицер» — не маска майора Гриценко, а его суть.
Данила покинул забегаловку через главный вход и, переходя дорогу, махнул рукой людям в бронефургоне.
Небо над головой озаряли непрерывные сполохи Московского сияния, когда капитан Астрахан толкнул дверь и вошел в «Евробистро».
* * *
Чем ближе Умар подъезжал к Твери, тем хуже ему становилось: виски сдавливало, в ушах звенело. Мигренями он никогда не страдал, потому списал свое самочувствие на погоду и решил, что пора заняться чем-то более спокойным. Не двадцать лет уже. И не тридцать.
Сильнейшая боль пронзила голову от виска до виска, и одновременно заглох мотор машины. Некоторое время она катилась, потом встала.
Другой бы человек закричал, наверное, от такого приступа или как минимум застонал, но Умар Джемалдинов лишь крепко сжал челюсти. Дождавшись, когда боль ослабнет, повернул ключ зажигания, но машина не издала ни звука. Не завелась она ни со второго, ни с третьего раза.
Увидев впереди заглохшую иномарку, Умар понял, что его авто не заведется и чинить придется долго: Всплеск пробился за Барьер, погорела электроника. Нужно искать старую машину типа «жигулей» или идти пешком. Пешком долго, километров восемь, но другого выхода нет.
Перебросив через плечо сумку, он двинулся на север. Поравнялся с иномаркой, «мерседесом». Матерясь, в моторе копошился толстяк. Пусть возится, раз думать не умеет. Умар не стал давать ему совет, лишь ускорил шаг.
Прошел он километра два, за это время на пути попалось четырнадцать машин. А потом вдалеке зарокотал мотор. Поблизости никого не было, и Умар вынул пистолет, сунул руку за пазуху. Судя по реву мотора, это или трактор, или… Разницы никакой, лишь бы ездило.
Вскоре появился кузов ископаемого — вроде «шестерка». Окна не тонированы, и видно, что она до отказа набита. Умар встал на середине дороги. Водитель скорости не сбавил и принялся сигналить. Если он не остановится, надо отпрыгнуть и пристрелить водилу. Теперь уже видно, что это старик в темной кепке и очках.
Все-таки давить Умара старик не стал, притормозил, опустил окно и возопил:
— Ты что, не видишь — полный я! Некуда тебя брать!
— Вижу, — кивнул Умар, достал пистолет и направил на старика. — Все из машины. Быстро!
Пассажиры повыскакивали и ломанулись в лес, обалдевший водитель не сдвинулся с места. Пришел в себя, поправил очки и проговорил голосом завзятого бюрократа:
— Это что же происходит? Это ж грабеж средь бела дня. Не посмеете! По какому праву?
Умар сел рядом с ним, ударил его в нос снизу вверх, рассчитывая, что сломанная кость уйдет в мозг и старик умрет. Одновременно он распахнул дверцу и вытолкнул тело, чтобы не заляпать салон кровью. Несколько капель упало на коврик под ногами, Умар растер их подошвой, дверцу закрыл и поехал.
В Твери у него было несколько знакомых военных и местных в обеих частях города. Люди ненадежные, зато шустрые. Такие, через которых вся информация проходит. Он сразу попытался связаться со своими армейскими, но телефон вырубило, чего и следовало ожидать. Зато остались крысы-информаторы. Один из них, барыга по прозвищу Диктор, крупный скупщик желез, контролирующий все входы-выходы из Сектора, жил на окраине. Если его нет дома — плохо. Тогда придется побегать, и никакой гарантии, что будет результат.
Диктор обитал в особняке, обнесенном трехметровой кирпичной оградой. По периметру висели ослепшие после Всплеска камеры. Умар постучал.
Охраняли Диктора люди Умара, потому босса они впустили, не задавая вопросов. Когда тот вошел, хозяин материл мобильную трубку, тряс и стучал ею по ладони.
— Не заработает. — Умар сел в кресло, поставил сумку на пол.
Диктор, расправив узкие плечи, дернул птичьей головой:
— Чем могу п-п-помочь, Ум-м-мар?
Свое прозвище он получил из-за заикания — шутка друзей, типа.
— Нужна информация по человеку. Вот фотография. Срочно. Аванс. — Умар положил на стол снимок, а сверху — несколько сотенных купюр, символическую плату шестеркам. Диктор ему задолжал и обязан был помогать бесплатно. — Уточняю: очень и очень срочно.
Диктор как-то сразу уменьшился в размерах, втянул голову в плечи и, заикаясь больше обычного, велел своим людям сделать копии и раздать всем-всем-всем…
— Чай? К-к-к… к-к-к…
— Кофе, — кивнул Умар.
Люди Диктора принесли сведения спустя полтора часа: вчера три человека совершили прорыв, обманув армейских. В числе нарушителей был проводник Момент, а еще предположительно объект Умара и к тому же дочь Фиделя, которого Ротмистров заказал «в нагрузку».
Вчера, значит… Ну, теперь поздно, они уже в Москве. Можно попробовать найти объект через наркомана-проводника. Словоохотливый информатор рассказал, что Момент — дурковатый наркоша, и что у него есть девушка, владелица таверны «Укурка», Алена, она же Гарри, белобрысая курносая пигалица. Пару раз Умар был в «Укурке» и видел ее, но помнил слабо. Сумеет ли он опознать ее в толпе?
Фотографию Гарри раздобыть не удалось, зато он разведал, что ворота Барьера, сквозь которые раньше пускали только военных, открыты и люди бегут из Сектора от наступающих тварей. Больше Алене-Гарри деваться некуда… Прихватив с собой информатора, Умар отправился в «Укурку».
Выла сирена. Навстречу неслись перепуганные люди с пожитками — эвакуировались. Глупо. Правильнее дома отсидеться, дождаться, пока военные сделают свою работу.
Информатор семенил следом, бормоча:
— Она странная, любит, чтобы к ней обращались «Гарри», и считает, что она — он. Хотя и спит с тем прибабахнутым Моментом…
Умар слушал его трескотню и наконец не выдержал:
— Когда я ее найду, ты уйдешь. Ясно?
Информатор кивнул и продолжил трепаться. Больше ничего полезного он не сказал.
«Где же ты, девушка Гарри? Ты сейчас очень нужна… Появись, облегчи работу дяде Умару. Конечно, от тебя придется избавиться, но ты окажешь неоценимую услугу: приведешь к Моменту, у которого скрываются пятьдесят тысяч долларов».
Информатор схватил за руку спешившего мимо оборванца в камуфляже и спросил:
— Не знаешь, Гарри уже вышла за Барьер?
— Нет, наверное, отбиваются со своими, — пропыхтел тот. — Как бы их вообще там не сожрали. — И понесся себе дальше.
Впервые в жизни Умар обратился к Аллаху с просьбой сохранить жизнь человеку, которого он собирался убить.
«Давай, Гарри. Иди сюда. У дяди Умара большая пушка и машина на ходу, он поможет тебе…»
* * *
Таверну разнесли основательно: когда хамелеоны прорвались в зал, Косой перевел на них весь запас патронов для «беовульфа», пятидесятый калибр разгромил «Укурку» быстрее, чем порождения Сектора. Гарри, Невермор и Чума палили из чего ни попадя и чудом не поубивали друг друга, зато кабак убили окончательно.
Гарри не переживала — некогда было. В теневой Твери творился форменный ад и локальный армагеддец. Отступая, группа обороны «Укурки» объединилась с масовскими патрулями, солдатами из тренировочного лагеря, проводниками и охотниками-ловчими. Люди, сдерживавшие натиск зверья, временно забыли о разногласиях. Огромной мощности Всплеск угробил всю электронику, среди солдат (новеньких, Сектор не нюхавших) началась паника, армейское руководство пыталось ее подавить.
Из всего боя Гарри запомнила несколько моментов: как погиб Невермор (сердце, должно быть, — старик просто упал и умер, успев в последний раз надавить на спусковой крючок), как Чума разбил рожу офицеру МАС (у офицера отказал мозг, дуралей чуть не повел людей на верную смерть). И как Косой спас ее, Гарри, от подкравшегося сзади хамелеона.
Хамелеонов было такое множество, что реальность уподобилась игре, где самозарождаются, а потом нападают монстры. Причем Сектор оказался изобретательнее людей. Каких тут уродов только не было: человекозайцы, огромные жабы, не пойми какие звери — все гротескные, недоделанные. Попади сюда обычный человек — с ума сойдет. А не сойдет, так поседеет точно.
