– Что не надо? – удивилась она.
– Не надо прятать от меня свои истинные чувства, – сказал он, удивляясь самому себе. – Тебе сейчас больно, я же вижу. И я не хочу, чтобы ты притворялась, будто тебе хорошо. Только не со мной.
Она вздрогнула всем телом, но ничего не ответила. Вместо этого в несколько мгновений, буквально на его глазах, взяла себя в руки, и Майка покоробило, что она не стала опираться на него в трудную минуту.
– И что ты собираешься делать? – спросил он.
– Работать. Что еще я могу делать? Она ведь не числится пропавшей без вести. Я не могу заставить ее вернуться в приют. Если я приеду к ней домой, это может спровоцировать ее бывшего на новое насилие. Остается лишь надеяться, что в случае необходимости она все же придет ко мне. – Кара сокрушенно покачала головой. – Мне надо принять душ и ехать на работу.
С этими словами она высвободилась из его объятий.
Он выпустил ее, чувствуя, что ничего из того, что он может сейчас ей сказать, не поможет. Она ушла в ванную комнату, оставив его чувствовать свою бесполезность. За ней закрылась дверь, и Майк остался в полном одиночестве. Понимая, что Каре необходимо время, он снова упал в постель, закинул руки за голову и решил игнорировать звук текущей по ее обнаженному телу воды.
Наконец она открыла дверь ванной. Легкий пар и ароматное тепло распространились вокруг, возбуждая его еще больше. Ее тело было завернуто в белое пушистое полотенце, влажные волосы падали на плечи.
– Послушай, – негромко сказала она, – прости, что я на тебя набросилась…
– Иди сюда, – протянул он к ней руки.
Она послушно легла в постель и свернулась возле него комочком.
– Мне страшно, – прошептала она. – Я боюсь, что бывший любовник Даниэлы встретит ее кулаками.
Майк прижал ее голову к своей груди, убрав с лица влажные пряди волос, и тихо сказал:
– Нельзя брать все проблемы мира на себя, как бы тебе этого ни хотелось.
Она горестно вздохнула. Оба надолго замолчали. Странное дело, им было легко и хорошо молчать вместе.
– Спасибо тебе, – с искренним чувством сказала наконец Кара.
– Всегда пожалуйста, – улыбнулся Майк.
Она снова глубоко вздохнула и еще теснее прижалась к нему. Ее терзали страх и чувство вины. Ему очень хотелось помочь ей избавиться от этих эмоций, но он не мог этого сделать.
Его самый большой страх заключался не в том, что она станет рассчитывать на его помощь, а в том, как бы самому не пришлось полагаться на ее помощь, когда придется в конце концов расхлебывать последствия прошлых поступков Саймона и Рекса Брансома.
После звонка из приюта Кара явилась на работу в дурном настроении, которое длилось до самого конца недели. Она продолжала ездить в приют Хэвенсбридж, но отсутствие Даниэлы причиняло ей почти физическую боль, и она не могла не волноваться за нее. Майк уже начал воплощать задуманные им перемены в жизнь, поэтому во время дневных смен она несла службу одна, без напарника. Это вынуждало ее быть внимательнее ко всему, что происходило вокруг, и делало дежурство более напряженным и ответственным, поскольку все решения зависели только от нее самой.
Находясь в участке, Майк и Кара вели себя по-прежнему, не уделяя друг другу особого внимания. Даже если кто-то слышал о том, что произошло в баре Джо, разговоров об этом не было.
И только Сэм продолжал неустанно предупреждать ее о холостяцких наклонностях и неспособности старшего брата жить на одном месте, считая это, очевидно, своей дружеской обязанностью. Кара была благодарна ему за заботу, но устала слышать все время то, что уже знала и с чем примирилась. К тому же ей не хотелось думать об этом, пока не настанет крайняя необходимость.
В течение недели Кара пару раз проезжала мимо дома, где, по ее сведениям, жила Даниэла до того, как попасть в приют, в надежде хоть мельком увидеть ее, но все напрасно. Она удерживалась от того, чтобы позвонить в квартиру, поскольку опасалась, что, если бывший любовник увидит ее, в форме или в гражданской одежде, это спровоцирует его на жестокость и насилие по отношению к Даниэле. Кара отлично помнила, как отец приходил в бешенство, если мать говорила, что ей нравится с кем-либо общаться, а потом принимал крутые меры, чтобы не дать ей расширить свой круг общения и интересов дальше его одного.
И вот бесконечная рабочая неделя подошла к концу. Кара приехала домой, переоделась в спортивный костюм, налила себе большой бокал клюквенного сока, плюхнулась в свое любимое кресло и глубоко вздохнула. Предстояло целых два дня безделья, и это было как нельзя кстати. Ей нужен был отдых от всего.
Она давно не виделась с Майком наедине и раздумывала над тем, не позвонить ли ему. Не покажется ли это ему примитивным приглашением на секс? Или он подумает, что она слишком прилипчива, раз не может дождаться, когда он сам позвонит ей? Впрочем, к чему такие сложные размышления? Худшее, что он может сделать, это сказать «нет», а это вряд ли, если вспомнить его жаркие взгляды в офисе, когда он думал, что их никто не видит.
Она уже собиралась отправиться на поиски своего мобильного телефона, как вдруг в дверь позвонили. Отставив бокал с соком в сторону, она встала, чтобы посмотреть, кто к ней пришел. Иногда соседка уезжала на выходные и просила Кару присмотреть за кошкой, пока ее не будет. Кара любила животных, но график работы не позволял ей завести домашнего любимца, поэтому она с удовольствием присматривала за соседской кошкой, когда ее об этом просили.
Выглянув в окошко рядом с дверью, она удивленно заморгала. У двери стоял Майк, одетый в потертые голубые джинсы и кожаную куртку.
Она с улыбкой распахнула перед ним дверь.
– Майк! – воскликнула она, не скрывая радости от его неожиданного визита.
Он обнял ее за талию и, притянув к себе, поцеловал долгим страстным поцелуем, на который она ответила не меньшей страстью.
– Я скучал по тебе, – сказал он, входя вместе с ней в дом.
– А что случилось? Ты уже обедал? Я как раз собиралась что-нибудь приготовить, будешь со мной? – Она жестом указала ему на кухню.
– Не могу, я уезжаю.
Его слова застали ее врасплох. Ей показалось, будто ее ударили ножом в самое сердце.
– Куда? – спросила она, с трудом дыша и делая вид, что ее нисколько не пугает мысль о том, что он уезжает. Собственно, кто сказал, что он уезжает навсегда?
– В Лас-Вегас, искать отца.
– О! Вот это да!
Слава Богу, не в Нью-Йорк и не навсегда!
Однако ее первая реакция на его сообщение об отъезде из города недвусмысленно показала ей, что она слишком привыкла к нему, к его постоянному присутствию в Серендипити.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
