— И не думай отказываться, Ильн, — посоветовал немного пьяный Пахан. — Это же такая честь!
— Но мы еще не победили! — сказал я мозгу Джо, а потом повторил только для Ларри.
— Почему? Смотри, Реутов…
— Умей видеть невидимое.
— Реутов всегда прав! — Джо хорошо меня понимал. — Пока Стальная планета такая, какая она есть, нам не будет покоя.
— Навестим Тэнно? — спросил я Джо.
— Понадобится моя помощь?
— Очень может быть.
— О`кей. Мой корабль готов.
— Нет. Мы полетим туда на моей звездной лодке.
Джозеф Чеймер:Пронизанная лучами местного солнца, атмосфера Конвикта переливалась всеми оттенками голубого. От этого зрелища мурашки пробегали по спине. Захватывало дух. Реутов же сидел спокойнее сфинкса.
— Иль, смотри какая красота! Я не разу не видел этого.
— Джо, знаешь, что меня сейчас действительно беспокоит?
Если Реутова что–то беспокоило в такую минуту, значит это что–то серьезное. Его неведомое беспокойство передалось и мне.
— Что же?
— У меня все в глазах двоится! А знаешь почему?
— Почему? Пахан угостил тебя вином?
— Ты передаешь на всех псиволнах то, что видишь!
— Извини, я больше не буду.
— Да ладно, это даже забавно…
— Ты изменился! Стал более человечным, что ли.
— Мне понравились люди, и я захотел стать таким же. Кстати, чем ты занимался всю ночь?
— Любопытство, это тоже чисто человеческое качество… У меня был медовый месяц.
— Не понял.
— Ну, в общем… Мы с Мичи жили в квартире Хокки. Ели, пили, спали… Но в основном, спали.
— Ты меня научишь этому?
— Как ты это себе представляешь? Показать тебе на примере?
— Ну, расскажешь, что ли, как там все это происходит… Видишь ли, я и Ларри… ну, в общем…
— Я понял! Имей в виду, приятель, она еще не совсем физически взрослый человек…
— Я предполагал это.
— Тебе будет сложно с ней. Люди могут не понять.
— Придется все им объяснить.
— Ух, ты!! Реутов, что это?!
Лодку обволокло какое–то серое непроглядное облако, которого попросту не должно было быть настолько далеко от планеты.
— Мы вышли в межвременное пространство. Сталепланетяне мало летают в космосе. На наших лодках не установишь все нужное оборудование для дальних полетов. Зато очень легко, вместо некоторых систем жизнеобеспечения, вставить машину времени. Ты хочешь знать зачем?
— Конечно. До революции, во время войны с Ома у нас тоже использовали корабли с хронодвигателями. После революции их запретили. Но это было очень давно. Тысячи полторы лет назад.
— А какой сейчас год, по вашему летоисчеслению?
- 4309–ый.
— Понятно. Ты знаешь принцип работы хронодвигателя?
— Нет. Информация о них считается секретной.
— Это просто. Вся Вселенная движется, и каждая точка пространства имела те же координаты, что любая другая, но в другое время. Достаточно узнать, например, когда координаты Земли и Конвикта совпадали, переместиться в тот период времени, а потом проделать обратный путь с хронополем планеты. И вот мы возникаем в текущем для нас времени в небе нужной планеты.
— Действительно просто. Но хронодвигатель должен быть четко отрегулирован.
— Ну, это уже дело техники.
— Где мы сейчас?
— Когда! Нужно спрашивать, когда.
— Когда же мы сейчас?
— Скоро ты увидишь Стальную планету. Осталось четверть времени возвращения.
И действительно. Очень скоро лодка выпрыгнула из бесцветного мира безвременья, и передо мной открылся удивительной живописности вид: елочная рождественская игрушка на фоне звезд.
— Прости, Джо. Посмотришь потом, нам нужно спешить.
— Конечно, конечно.
Реутов прицелился в одно из отверстий и его глаз не подвел: мы с поразительной точностью влетели в шлюз. В огромном ангаре с рядами аварийных катапульт для выброса лодок в пространство, Иль нашел площадку со своим именем и посадил туда лодку.
— Бежим, — воскликнул он, как только открылся защитный колпак корабля.
И едва мы выскочили, как в потолке открылось отверстие и Реутовскую лодку катапультой выбросило в пространство.
— Мне дома не рады, — мрачно пошутил Иль, и повел меня к грузовым лифтам.
— Ложись на пол, — посоветовал он, нажимая кнопку нужного уровня, и сам немедленно опустился на корточки.
Стесняться было некого, и я поспешил воспользоваться советом. Лифт рванулся вверх, как сумасшедший. Я мысленно поблагодарил Реутова за спасение моего позвоночника и мысленно получил ответ. Говорить было невозможно — перегрузка достигала девяти G, нижняя челюсть отвисла, и поднять ее могли лишь силы помощнее моих лицевых мышц.
После остановки я только успел вытереть слюни, как уже обнаружил себя вне лифта, а кабина тут же упала куда–то вниз.
— Я надеюсь, на нижнем уровне никто не стоит в шахте. Шутки Тэнно могут кончиться плачевно! — Реутов еще находил в себе силы на сарказм. — Мы уже в сердце планеты. Осталось преодолеть только живую охрану… Теперь наше спасение только в ногах. Старайся почаще ими перебирать.
— Зачем тогда мне нужен бластер? — покручивая смертоносной игрушкой, поинтересовался я.
— Ты еще не навоевался? Ты хочешь воевать этим с воинами Тэнно?
— Что–то же может их убить…
— Да, — согласился Реутов. — Я могу их убить…
— Ну, так…
— Замолчи! — буркнул воин как–то смущенно. — Это же моя Родина. Я не могу здесь убивать…
Я кивнул. Реутов плечом распахнул дверь и мы, топоча как стадо бизонов, проскакали караулку, шумно вломившись в апартаменты занимаемые Тэнно.
По сути, комната была одна. Мы заперли за собой высоченные ворота и постояли немного, осваиваясь в незнакомом помещении. Комната была круглая и только с одной дверью. По всей окружности, до самого потолка зал был уставлен какими–то аппаратами со вспыхивающими огоньками, а в самой его середине, под стеклянным куполом лежал обыкновенный, прошитый проводами человеческий мозг.
— Вот и весь твой Тэнно, — вырвалось у меня.
Я был разочарован, ожидая больших приключений на пути сюда. А встречу с Тэнно я представлял себе и вовсе не так.
— Почему мы так легко забрались в сердце планеты? — решился спросить я Реутова.
— Тэнно следит за своей безопасностью сам. Он просто предостерегал нас, пробуя выкинуть лодку обратно в космос и раздавить в лифте. Планета это и есть Тэнно! И если бы он действительно пожелал нас уничтожить, то ему бы ни что и ни кто не смог бы противостоять. Он знает, что мы не можем причинить ему вреда: наверняка наше оружие уже разряжено.
Я немедленно проверил это предположение, навел пистолет на мозг Тэнно и нажал спуск. Из ствола показался огонек достаточный разве что сигарету прикурить.
— И ты так спокойно об этом говоришь? — я не мог понять причину спокойствия чужака, так много сделавшего для чужой и мне и ему планеты. Ввязавшего меня в это чуждое Земле дело.
— Раз мы пришли сюда, значит, Тэнно хочет говорить с нами! И куда бы мы теперь не пошли в этой планете, все равно придем сюда!
Реутов выглядел необычайно счастливым.
— Эй, Тэнно! Говори, — позвал он мысленно.
— Ты во всем прав, воин, — раздался голос у нас в головах. — А кого это ты притащил с собой? Уж не землянина ли? Зачем ты привел его? Ты же понимаешь, что вы оба умрете.
— Один раз Реутов уже пообещал мне смерть, а я вот живой. Так что не говори гоп, пока не перепрыгнешь.
— Это ты, воин, научил зверя разговаривать? — Тэнно был плохого мнения о нас, землянах.
— Мы не звери.
— Реутов! — властно позвал Властелин.
— Да, Тэнно.
— Ты имеешь право на один вопрос перед смертью. Ты что–то хочешь узнать?
— Нет.
— Я хочу тебя спросить, Тэнно! — вмешался я. Любопытство снова грызло мои внутренности. — Скажи, повелитель искусственной планеты, с какого мира выгнали твоих предков?
— О, ты знаешь, что предков наших выгнали? …Хорошо, я скажу…
Я краешком глаза увидел, что Иль снимает свой волшебный панцирь, а Тэнно продолжал:
— Предков моих предков выгнали из будущего! А планетой этой была планета…
Тут раздался страшный треск, голубые снопы искр взметнулись к темному потолку, погасли тысячи лампочек на пультах. Боль! Боль умирающего Властелина ударила по разуму с силой парового молота. Он кричал, умирая, и его крик вырывался из наших ртов.
Наконец он замолчал. Все было кончено. Цепи в аппаратах еще продолжали рваться, искры еще роились в догорающих аппаратах, но раздавленный панцирем мозг Тэнно умер. Боль кончилась, и мы могли вздохнуть свободно. Комната быстро наполнялась дымом, оттеснившим нас к дверям.
— Ну, куда теперь? — размазывая сажу по лицу и все еще не веря в смерть Повелителя Разумов, спросил я.
