Рейтинговые книги
Читем онлайн Великолепные руины - Джесс Уолтер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 65

– Eccellente, – сказал отец Франциско и протянул Паскалю руку. Юноша собрался пожать ее, но косой падре глянул на него очень строго одним глазом.

– А… – Паскаль достал из кармана деньги. Купюры исчезли в недрах сутаны. Падре торопливо благословил юношу.

Паскаль шел к пристани, ничего не замечая вокруг. Забрался в лодку, опустился на скамейку, заляпанную рыбьей кровью. Юноше было очень стыдно. Он даже не смог как следует позаботиться о теле матери! И вдруг Паскаль вспомнил одну историю. Ему было лет семь. После обеда его положили спать, а когда он проснулся и спустился вниз, мама плакала, а отец ее утешал. Паскаль так и прирос к полу в дверях кухни. Тогда он впервые осознал, что родители – отдельные от него существа, что они жили задолго до того, как Паскаль появился на свет. «Бабушка умерла», – сказал ему отец. Паскаль решил, что умерла мать его мамы. А потом оказалось, что умерла мать отца. И при этом папа утешал маму. Антония посмотрела на сына и сказала: «Ей повезло, она теперь с Господом на небесах». Юноша снова заплакал. Невозможно понять даже самых близких людей. Паскаль закрыл лицо руками, и Томассо деликатно отвернулся.

Валерии нигде не было. Паскаль заглянул в ее комнату, там было так же чисто, как и в комнате матери, словно тут никто никогда не жил. Рыбаки ее не увозили. Значит, она ушла пешком через горы. Гостиница казалась Паскалю усыпальницей. Он принес из родительского погреба бутылку вина и сел за стол в пустой траттории. Паскаль пил и смотрел на фотографию Ди Морей. Ночь подходила к концу, а тетя все не возвращалась. Наверное, он заснул, потому что внезапно ему послышался шум моторной лодки, а потом в прихожей раздался глас Божий.

– Buon giorno! – крикнул Бог. – Карло, Антония! Где вы там?

Паскалю захотелось плакать. Раве они не с ним, не с Богом? Почему он зовет их, да еще по-английски? Паскаль понял, что уснул, попытался встряхнуться, а Бог уже переключился на итальянский.

– Cho cosa è un ragazzo devi fare per ottenere una bevanda qui intorno?

Нет, это не Бог. Алвис Бендер приехал с утра пораньше, чтобы две недели писать роман на берегу моря. Ему что же, помирать от жажды прямо у них на крыльце, спрашивал он на ломаном итальянском.

После войны Алвис Бендер совсем растерялся. Он вернулся в Медисон, пошел преподавателем в маленький искусствоведческий колледж Эджвуд. Навалилась депрессия, Алвис постоянно уходил в запои. Былая радость от преподавания и чтения испарилась без следа. Францисканцы, которым принадлежал колледж, пьянство Алвиса долго терпеть не стали, и ему пришлось пойти на работу к отцу. К началу пятидесятых автосалон Бендера стал крупнейшим в Висконсине; в Гринбее, Ошкоше и даже пригороде Чикаго открылись отделения, торгующие «шевроле» и «понтиаками». Бендер пользовался благами, нажитыми его семейством, как умел. Секретарши и бухгалтеры прозвали его Всенощный Бендер, потому что он мог пить всю ночь напролет. Резкие перемены в его настроении сотрудники деликатно считали результатом психологической травмы, полученной на войне. Отец как-то спросил Алвиса, искорежила ли его жизнь война. Алвис ответил: «Меня корежит, когда я не выпью, папа».

Алвис никакого посттравматического синдрома не ощущал. В настоящих сражениях-то он ведь не участвовал. Просто устал от жизни. Может, война и определила его мировоззрение, но поедом ела его душу какая-то мелочь, сущая ерунда. Все на свете утратило смысл. Особенно трудно ему было понять, зачем работать, надрываться, стараться все сделать правильно? Ричардс вот старался, и где он теперь? А Бендер уцелел, вернулся в Висконсин. Для чего? Чтобы учить дебилов разбирать предложения? Или продавать машины дантистам?

В редкие минуты просветления он мечтал выразить все это в романе. Вот только роман он на самом деле не писал. Говорил, да, и много, но писать не писал. Слова не шли. И чем больше он о своем романе говорил, тем труднее ему было приступить. Как начать? Бендер знал, что в его военном романе самой войны быть не должно. Должны быть тусклый солдатский быт и только одно сражение, девять секунд обстрела под Стретуей. Девять секунд, унесших жизни двоих товарищей. Важно только это: рутина и скука, за которой следуют страшные девять секунд, и главный герой погибает, а роман все равно продолжается, только уже со второстепенными персонажами. Он хотел объяснить, что на войне все случайно. Романы о Второй мировой такие серьезные, такие трагические, и речь в них исключительно о героях и подвигах. А он смотрел на вещи проще и говорил только о том, что видел. Так обычно писали о Первой мировой Хемингуэй, Дос Пассос, Селин. Телеграфный отстраненный стиль или мрачный юмор. Личная трагедия, описанная с большой долей иронии.

Как-то вечером он окучивал очередную дамочку, которую собирался затащить в постель, и похвастался, что пишет книгу Дамочка заинтересовалась:

– О чем она?

– О войне.

– В Корее? – вполне серьезно спросила дамочка. Ничего плохого она в виду, безусловно, не имела.

Алвис почувствовал себя жалкой старой развалиной. Ричардс был прав, правительства затеяли новую войну, а Бендер еще не успел уложить в голове последствия предыдущей. Алвис вспомнил о старом друге, и ему стало стыдно. Как он провел эти восемь лет! На следующий день Бендер пришел к отцу и решительно попросил отпуск. Алвис хотел вернуться в Италию и засесть наконец за свой роман. Отец не обрадовался, конечно, но согласился. Только поставил условие: через три месяца Алвис вернется и возглавит автосалон в Кеноше. Так и порешили.

Алвис отправился в Италию. Он переезжал из города в город, из Венеции во Флоренцию, из Неаполя в Рим, пил, курил, размышлял. И повсюду таскал за собой портативную пишущую машинку, хотя из чехла не достал ее ни разу. Алвис селился в отеле и немедленно шел в бар. Каждый встречный рад был поставить выпивку бывшему солдату, а Бендер рад был выпить с каждым встречным. Все это называлось «собирать материал для книги». Никаких материалов он не собрал, разве только во время неудачной поездки в Стретую, где произошла перестрелка. В остальном же вся его подготовительная работа сводилась к пьянству и соблазнению итальянских девчонок.

В Стретуе Алвис, как обычно, напился. С утра его мучило жуткое похмелье. Он отправился на поиски места, где была перестрелка. И вскоре наткнулся на художника. Тот рисовал старый сарай. Только вот сарай почему-то вышел вверх тормашками. Алвис решил поначалу, что у парня нелады с головой. Было в этом наброске нечто завораживающее, какая-то полузнакомая смещенность картинки.

– Наш глаз видит изображение перевернутым, – объяснил художник, – а мозг потом его еще раз переворачивает. Я просто стараюсь запечатлеть первичный сигнал, который получают нервные клетки.

Алвис долго разглядывал набросок. Ему даже захотелось купить его, но он решил, что если повесить картинку на стену, то люди будут постоянно ее переворачивать. Вот то же и с его книгой: так, напрямую, ничего не расскажешь. Чтобы вышло честно, надо поставить повествование с ног на уши, а читатели ничего не поймут и непременно постараются перевернуть все обратно.

Вечером в порту Ла-Специи Бендер пил со старым партизаном. У того через все лицо шел страшный шрам от ожога. Партизан целовал его в щеку, хлопал по плечу, называл товарищем и arnica, другом. Оказалось, что ожоги он получил, когда лег спать со своим отрядом на сеновале, а немецкий патруль решил поджарить их при помощи огнемета. Больше никто не выжил, только он один. Бендера эта история очень тронула. Всю ночь он поил партизана граппой, они чокались и оплакивали тех, кого потеряли. Наконец Алвис попросил разрешения вставить историю партизана в роман. Итальянец зарыдал еще горше. Он признался, что все выдумал, что никакого партизанского отряда не было, и огнемета тоже, и немецкого патруля. Просто пару лет назад загорелась машина, которую он вел.

Бендер еще больше растрогался – вот ведь, человек нашел в себе мужество признаться – и простил его. Он и сам-то был ненастоящий писатель. Десять лет он всем рассказывал про свой роман, но так и не написал ни строчки. Друзья обнимались и плакали до самого утра, признаваясь друг другу во все новых грехах.

На следующий день Алвису было нехорошо. Он тупо смотрел на порт Ла-Специи. Из трех месяцев, которые ему предоставил отец, прошло уже два с половиной. Две недели на то, чтобы выгнать из башки тараканов. Бендер подхватил чемодан и пишущую машинку и пошел торговаться с лодочником, чтобы тот доставил его в Портовенере. Вот только произношение его подвело. Через два часа лодка ткнулась носом в причал. Перед ними лежала малюсенькая бухта с дюжиной домишек, прилепившихся к скалам, и гостиница с тратторией, названная, как и все на этом побережье, в честь святого Петра. На берегу рыбаки чинили сети. Владелец пустующей гостиницы курил трубку на крыльце и читал газету. Рядом на теплом камне пристроился мечтательный мальчик с небесно-голубыми глазами.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 65
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Великолепные руины - Джесс Уолтер бесплатно.
Похожие на Великолепные руины - Джесс Уолтер книги

Оставить комментарий