как тот закатил глаза и недовольно ждал продолжения.
– Я следователь Следственного комитета, нужно поговорить с вами. – В трубке повисло продолжительное молчание.
– Следователь? А-а-а… эм-м… О чем? Что-то случилось?
– Нет-нет, не переживайте, дело абсолютно Вас не касается. Мне нужно поговорить о вашем увольнении из бара «Синяя утка».
– Значит, как-то, но касается, – съязвил бармен. – И? Какая разница? Это было сто лет назад.
– И тем не менее.
– Мне скрывать нечего. Что вы хотите знать? Как меня уволили? Неужели кому-то это стало интересно… Только вот мне уже неинтересно ворошить прошлое и как-то бороться за справедливость.
– Дело не в этом. Могу я подъехать к вам?
– Да без проблем. Я работаю в маленькой кофейне. Проспект Крузенштерна, семнадцать. Приходите в районе двенадцати, народу немного в это время.
– Хорошо, спасибо за содействие.
Герман выехал раньше и неспешно прогуливался вдоль оживленного проспекта в сторону дома семнадцать. Такая широкая проезжая часть и такая узкая пешеходная зона. Несправедливо. Для Германа все несправедливости сводились к тому, чтобы как-то их разрешить. Правда, здесь он был бессилен. Приходилось продумывать наперед каждый шаг, чтобы не столкнуться с кем-то плечом и не быть задавленным каким-нибудь подростком на самокате.
Этот проспект объединил все социальные слои. Несколько высаженных в один ряд бездомных просят милостыню, мимо них пробегают успешные дамы в кашемировом пальто, мужчины с серьезными лицами и дорогими часами на запястьях, рабочие в несвежей одежде и с грязными волосами, школьники с потертыми рюкзаками, туристы, рассматривающие картины местных художников.
Оживленное место. Вот из арки выплывает представительный тонированный вкруг автомобиль, уступающий дорогу парню на моноколесе. Здесь смешались все, и Герман себя априори не мог почувствовать лишним. Хотя чувствовать себя лишним не его черта.
Оставалось немного. Чем дальше от станции метро, тем движение становилось более спокойным. Проспект Крузенштерна, 17.
Подняв вверх голову, он увидел неизвестный логотип в виде двух кофейных зерен, поднимающихся по лестнице в пустую кружку, готовых в нее нырнуть.
«Забавно!» – подумал Герман.
Он вошел. Кофейня представляла собой помещение в теплых коричнево-персиковых тонах с маленькой барной стойкой, но с огромным выбором кофе. При входе в глаза бросалась витрина с марципановыми батончиками и привозным печеньем.
Здесь было комфортно, тепло и, главное, пахло ароматным кофе. За баром его встретил улыбчивый парнишка. Кроме него тут не было никого.
Парень поздоровался:
– Добрый день! Чего желаете?
Герман со своим чувством стиля был больше похож на офисного работника.
– Добрый день. Я Герман. Полагаю, я сегодня звонил вам?
– А-а-а… да, наверное. Вы следователь? Я все же предложу кофе. – Он сварил кружку восхитительного напитка, в котором улавливались нотки горького шоколада и ореха.
Герман сел за барную стойку.
– Не хотел помешать.
– Да нисколько. Мне тут разнообразие в общении не помешает, так что вы хотели узнать?
– Первый и главный вопрос – вы общаетесь с Роем, директором бара «Синяя утка»? Поддерживаете какие-то отношения?
– Он до сих пор директор? Молодец, держится. Я рад был не слышать о нем до вашего появления. – Герман понял, что пришел по адресу, здесь не будут скрывать о нем ничего.
– Если честно, – он решил говорить с этим парнем открыто, он знал, что дальше этой кофейни информация никуда не уйдет, – я расследую одно дело. Пропала девушка. Возможно, вы даже ее знаете. Софи. Она была когда-то с Роем. Не то чтобы мы подозреваем его, но одного мнения мне недостаточно. Я хочу знать о нем как можно больше и хочу, чтобы наш диалог остался в этом уютном месте и не вышел за его пределы.
– Софи пропала? Да, я знал ее. – Он рассмеялся. – Рой на нее разве что прослушку с геолокацией не установил. Он нормальный мужик в принципе, но параноик. Ужасный параноик! Он никому не доверяет, каждого в чем-то подозревает. При всем при этом думает, что его обязательно кто-то хочет подставить. Говорят, была у него пара темных делишек: черная бухгалтерия, проститутки. Я рад, что больше с ним не работаю, хотя платил он приличные деньги. Другим барменам в заведениях подобного типа столько не заработать, даже если левачить. Он брал «избранных», как он говорил. Он умел настроить свою команду так, что мы и правда не зарабатывали на леваках. Всё в кассу, за что получали приличную зарплату, и Рой был доволен, что у него в баре работают люди, которые его не обманут ни на грамм виски. Но, как говорят, что ни происходит – все к лучшему. У меня получилось открыть кофейню, хоть и небольшую, зато свою. И я получаю кайф от того, что работаю сам на себя. Вот, варю кофе и наслаждаюсь благодарностью посетителей, что еще надо? И теперь уверен точно, не стану таким, как Рой.
– Хм, верно подмечено! А что можешь сказать о Софи? Можем перейти на «ты»?
– Конечно. С Софи Рой встретился на корпоративе какой-то организации, которая решила провести его у нас в клубе. Мы уже привыкли к замашкам Роя, но с той встречи все пошло наперекосяк. Он уже так не парился о своем коллективе, когда влип в эту девчонку. Никогда таким его не видели. Как будто впервые влюбился. Она часто приезжала сюда, у них с Роем были какие-то общие дела. Она помогала ему. А потом началась полная задница для нас для всех. Новые подозрения, проверки, внезапные приезды. Он начал думать, что Софи развлекается тут с пацанами, пока его нет. Он никому не говорил, но только дурак не мог понять этого. Рой уволил меня, посчитав, что у меня с ней есть какие-то секреты, хотя Софи нормальная девчонка, я не замечал с ее стороны даже флирта в чью-то сторону. Вот ей, наверное, доставалось от Роя. Бывало, мы общались за баром на разные темы, но чтоб переспать… Нет. Всех подозрительных для него работников просто увольнял, находя левые причины. Кто-то сам уходил. Знаешь, когда человек ничего не говорит, а при этом находиться рядом с ним невозможно. Один взгляд его мог испоганить настроение. Становилось невыносимо. Боюсь представить, как Софи жила с ним, – он покачал головой, – жалко девчонку. А что, кстати, с ней? Пропала, говоришь? Я
