— На милость? — перебила Кикирилла.
— Не передергивай, — попросил Петушок.
— Извините, — покраснела девочка и стала завязывать распутавшийся зеленый бантик.
— Какой самый серьезный вопрос тебя сейчас волнует? — ткнул в девочку пальцем Мухоморыч.
Кикирилла зевнула и, засыпая, промямлила:
— Я хочу спать.
— Нет, это не то!!! — затряс головой старичок. — Хорошо зададим вопрос по-другому. — Какой самый серьезный вопрос тебя волнует в последнее время?
— Какой, какой… — буркнула Кикирилла, — конечно же, найти золотой корень.
Надо было видеть реакцию Мухоморыча. Он привскочил и словно рыба на берегу стал хватать воздух открытым ртом. Эмоции настолько его переполнили, что он с минуту не мог вымолвить ни слова.
— Ну вот, я же знал, что ты знаешь, зачем я тебя ищу.
У Кикириллы сон словно ветром сдуло.
Мухоморыч, довольный вниманием, вдруг вспомнил старую историю, очень схожую с этой. Он начал было её рассказывать, но теперь его остановили не только Кикирилла, но и Ядигида с Петушком, пообещав что в следующий раз они обязательно эту историю выслушают, запишут, и передадут другим.
Мухоморыч прокашлялся, стянул шляпу, рукавом вытер выступившие капельки пота со сверкающего затылка и сказал:
— Золотой корень расцвел.
— Ну… — словно пытаясь помочь ему продолжить рассказ, протянула девочка.
— Ну, вот расцвел, — словно ставя точку, закончил дедушка.
— Дальше-то… дальше что? — не утерпела Кикирилла.
— А дальше твоя забота, — пожал плечами старичок.
— Так вы для этого меня искали, что бы это сказать?
— Ну да… — старичку вдруг стало не по себе под взглядом трех пар глаз. Я сказал, что-то плохое?
— Да нет, все так, — сон снова навалился на Кикириллу только теперь с двойной силой.
Увидев разочарование на её лице, старичок стал оправдываться:
— Я же знаю, как ты его искала? Я думал тебя эта новость порадует.
— Она меня порадовала, — устав гневаться на старичка, спокойно произнесла девочка. — Только я давно это знаю.
— Жаль, — сказал Мухоморыч. — Тогда странно, почему вы до сих пор не спасли Ромашку?
Кикирилла насторожилась. Причем здесь Ромашки? Почему такой неожиданный переход от золотого корня к Ромашке?
— Причем здесь Ромашка? — с озабоченным видом посмотрела она на Мухоморыча.
— Ну, так ведь её же унес человек.
— Знаю, дальше-то что?
— Так спасать надо! — напомнил Мухоморыч.
— Кого?
— Золотой корень.
Кикирилла опустилась на кресло, и глубоко задышала. "Еще минута, и я не знаю, что будет через минуту, скорее всего это будет грибной суп", — думала Кикирилла.
Старичок выпрямился, руки его затряслись и он, словно извиняясь, добавил:
— Я как размышлял. Раз золотой корень расцвел, раз его украли, значит надо спасать. Ромашка ведь и погибнуть может.
Кикирилла тяжело вздохнула, и словно робот, скорее из вежливости, чем из любопытства спросила.
— Причем здесь золотой корень, и Ромашка?
— Так ведь золотой корень — это Ромашка. Или вернее Ромашка и есть золотой корень.
Мысли Кикириллы словно остановили свой бег. Получается, ответ на загадку постоянно был рядом. Они искали, то, что само просилось в руки!!!
"Милый Шиповник… он оказывается самый дальновидный, самый сердечный. Ну почему провидение подарило золотую Лилию не Шиповнику. И Ромашка бы так не мучилась в лапах похитителей…." Кикирилла уткнувшись в ладони громко разрыдалась. Она плакала про все, что выпало на её долю за последнее время. Как она будет смотреть в глаза Ромашке, если конечно они не опоздали, и она до сих пор жива!
Ядигида с Петушком с минуту сидели, словно пораженные молнией. Наконец, они вскочили, схватили Мухоморыча стали обнимать, тискать, тормошить старичка.
— Ну откуда ты узнал, что именно Ромашка — золотой корень? — терзали они его своими вопросами.
Мухоморыч, потупив взгляд, честно признался.
— Я не знал, что это золотой корень. Она расцвела так неожиданно, я даже толком то и не понял. Говоря по правде, я не обратил особого внимания. Мало ли Ромашек? Ну, расцвела, так расцвела, живи себе…. Правда вроде как помолодел я сразу. Я ещё даже подсмеивался над Шиповником, который безумно в неё влюбился, когда первый раз случайно проходил мимо. Потом ненароком крюки в пути стал давать, чтобы её увидеть. Идет гоголем как будто не к ней, а мимо, так ненароком, а сам то глазками в её сторону ширк, да ширк… Вижу, околдовала красна девица добра молодца. Я сразу молодость вспомнил… — тут глазки Мухоморыча затуманились, словно их стало заволакивать пелена воспоминаний. Ядигида предусмотрительно постучала коготком по плечу старичка, выводя его из оцепенения,
Мухоморыч вздрогнул. Он снял шляпу, почесал затылок, словно без этого движения мысль не работала и продолжил:
— Не обратил бы внимание, если бы не браконьер в темных очках, я ж думал он сейчас мне по морде…ну я успел в кусты, а он хвать Ромашку, и дернул, с корнем прямо, а корень то золотой как сверкнет. Ну, враз глаза ослепило! Я и не поверил сначала. Глаза протер, снова гляжу. Браконьер в пластиковую бутылку земли сыпанул, и её туда. Думал, сломает, гляжу ничего. В сумку её сунул и ушел, а вскоре и поганка пришла со своей настойкой, я уж было совсем к тебе собрался бежать. Но ведь на моих, — и старичок потряс своими кривыми ножками, — далеко не убежишь. Да на пеньках не уедешь. А тропинок я боюсь, я между прочим мимо твоего дома, раз пять проехал, звал тебя, кричал…
— Извини, — тихо сказала Кикирилла. Теперь ей было стыдно перед Мухоморычем, за то, что она не проявила должного внимания и терпения к старичку.
Но теперь по крайней мере, теперь появилась надежда, найти золотой корень. Как это удивительно Ромашка — золотой корень! Кажется такое впервые в тайге. По воспоминаниям старожилов корнем были дубы, кедры, ели… Удивительно, но провидение подарило золотой корень этому незаметному растению.
— Ну что ж, Ромашка так Ромашка, — хлопнула себя по колену Кикирилла. Будем искать Ромашку!
— Ее наверно Шиповник нашел, так что скоро она будет дома, — заметила довольная Ядигида. Петушок вскочил на конек дома заливисто прокукарекал тайге добрую весть.
Вьюн удобно устроился в кресле кафе. Вальяжно развалившись он поигрывал пальчиками на чистой скатерти стола. Меню которое официант ему протянул, Вьюну не понадобилось. Он не любил этих городских изысков. Он предпочитал чистую родниковую воду, — это было полезно для его здоровья. Поправив на груди награды, а их было две — это деревянная медаль Деда Мороза, и орден Чертополоха. Вьюн высокомерно посмотрел на официанта, и велел ему пригласить директора. И вообще, — упрекнул он официанта, — директор должен был сам встречать меня у порога.
Официант улыбнулся, и не сказав ни слова, скрылся за шуршащими шторами. Через минуту в зал тяжелой походкой вошел молодой человек. Окинув зал внимательным хозяйским взглядом, директор радушно улыбнулся Вьюну.
— Рад приветствовать вас в своем кафе. Спасибо что вы посетили нас, здесь вам предложат прекрасную кухню, вежливое обслуживание.
Вьюн метнул уничтожающий взгляд на директора. Директор моментально уловил настроение посетителя. Лицо его напряглось, он сосредоточился и приготовился ко всяким неожиданностям.
Вьюн ухмыльнулся и жестом пригласил молодого человека сесть рядом. Директор уже раскрыл было рот, чтобы высказать дежурную фразу извинений и сожалений. Но Вьюн его опередил. Он гордо поднял ноги и с грохотом положил их на стол.
— Твоя забегаловка должна гордится тем, что до неё снизошел Вьюн Великий, — сказал Вьюн и метнул глазками, ожидая первой реакции.
Директор чуть не расхохотался. Представление ему понравилось, ситуация была комичной, и он решил сыграть роль любезнейшего, подобострастного хозяина. Быстро вскочив на ноги, отчего стул с грохотом упал на пол, директор согнулся в поклоне, и до противности ласково пролепетал.
— О, великий! Для нас это большая честь!
Вьюн довольный ответом весь расплылся в улыбке. Удовлетворенно крякнув, он снисходительно приказал жестом присесть рядом. Обычно хозяин так благодарит собаку, показывая ей место у ноги. Вьюна аж затрясло от избытка чувств. Директор, сложив на груди руки, ладонь в ладонь, присел на краешек стула, и несмело улыбнулся.
— Эээ…ммм… — промычал Вьюн, не зная с чего начать разговор, напустив на себя суровость, он все-таки выдавил из себя желанные слова. — Я пришел сюда, чтобы требовать от вас уважения.
— Я вас уважаю, — немедленно откликнулся директор.
— Нет, я требую другого уважения!!! — вперился взглядом в директора Вьюн.
— Да, я вас уважаю, как вы того требуете.
— Вот именно! Я требую, чтобы вы уважали меня подобострастно, со страхом, с дрожью в голосе.
