– Ах, Кири, перестань. Причина не в этом!
Юлия с любовью положила ладонь на ее руку. Она испытывала угрызения совести из‑за случившегося.
Кири слегка пожала плечами:
– Я же сказала миси, что это нормально. Все белые люди бьют своих рабов…
Юлия решила взять Кири под свое покровительство. Пусть даже она не могла помочь другим рабам, но она хотя бы убережет от беды Кири.
Ей становилось плохо при мысли о том, что Густав или кто-то из других бассиа чуть что пускал в ход палку. Юлия уже слышала, что по утрам, после того как Карл возвращался со своих объездов и после соответствующего доклада надсмотрщиков наказанию подвергался то один, то другой взрослый раб. Однако эти наказания приводились в исполнение за мельницей для сахарного тростника, поэтому до сих пор Юлия их не видела.
– Что же они сделали? – спросила она Амру.
Негритянка лишь пожала плечами.
– Некоторые говорят, что больны и не могут работать. Надсмотрщики проверяют это, и, если они считают, что раб просто ленится, тогда…
– Но кто из надсмотрщиков может точно сказать, больны рабы на самом деле или нет?
– Никто. Но это видно после наказания. Кто затем идет в поле, тот здоров…
Юлия изумленно покачала головой. Все в ней протестовало против такого рода обращения с людьми и такого образа мыслей. Однако у нее не было никаких идей, как защитить рабов. Но она поклялась себе, что все же что-нибудь предпримет для того, чтобы их защитить.
Из‑за всех этих неприятностей Юлия совсем забыла о предстоящем визите бухгалтера. Однажды утром по дороге в дамский салон она чуть не столкнулась с каким-то молодым человеком, который выходил из рабочего кабинета Карла со стопкой бумаг в руках.
– О, извините! – Пара синих глаз удивленно воззрилась на женщину. – Меня зовут Риард… Жан Риард. Я… – Он смущенно поправил светлую прядь волос, заложив ее за ухо.
– Вы, конечно, бухгалтер. – Юлия любезно улыбнулась ему. – Мой муж упоминал о том, что вы приедете, – сказала она, внимательно глядя на него.
Жан Риард был высоким, но не худым и очень мускулистым. Он был совсем не похож на бухгалтера. Скорее он выглядел как человек, который привык к физическому труду.
– Да, сегодня рано утром как раз был прилив. Прошу прощения за то, что до сих пор не представился. Вы, наверное…
– Джульетта Леевкен, новая хозяйка этого дома. – Смех Юлии прозвучал немного грустно, и молодой человек наморщил лоб.
– Очень рад. Чрезвычайно рад, – тем не менее поспешно сказал он. – Я хотел… Я как раз иду на веранду. Там до обеда можно поработать на свежем воздухе. – Он указал на стопку бумаг.
– Тогда не буду вас задерживать. – Юлия еще раз улыбнулась Риарду и шагнула в сторону.
Девушка опустила пяльцы с вышивкой себе на колени и вздохнула. Почему она должна сидеть одна в салоне, в то время как в доме были гости? Хорошо, бухгалтер не был гостем, он приехал сюда, чтобы поработать, однако… Карл был на плантации, на полях, а Мартина… Юлия не знала, где сейчас находится ее падчерица. Скорее всего, она где-то мучила Лив бессмысленными распоряжениями. Юлия решительно взяла свое рукоделие и пошла на веранду.
Жан Риард сидел за столом, глядя в бумаги, и даже испугался, когда Юлия присоединилась к нему.
– Вы ведь не будете возражать, если я составлю вам компанию? Обещаю, что не помешаю вам работать. – Юлия указала на свободный стол.
– Конечно! Пожалуйста, садитесь. – Риард, казалось, смутился.
Юлия села и постаралась сразу же сосредоточиться на рукоделии. Однако уже через несколько минут попугай Нико обнаружил, что на веранде появилась Юлия. Птица подлетела к ней, хлопая крыльями, и стала прогуливаться по балюстраде взад-вперед у нее за спиной.
– Кажется, кто-то вас здесь очень любит, мефрау Леевкен.
Риард указал на попугая, который теребил воротничок на платье Юлии.
Женщина за это время потеряла страх перед своим пернатым спутником. Она нежно отодвинула Нико в сторону.
– Да, – засмеялась она. – Иногда он так любит меня, что готов съесть.
Нико ограничился тем, что стал чистить клювом перья.
– Как вам удалось так быстро его приручить? Я имею в виду… Вы ведь совсем недавно в этой стране. – Риард зачарованно смотрел на птицу. В его глазах появилось любопытство. Он тихо пробормотал: – Amazona ochrocephala.
– Извините?
– О, эта порода называется «суринамский амазон», – сказал он. В его голосе отчетливо слышалось восхищение.
– Разве вы орнитолог? – засмеялась Юлия.
Риард пожал плечами.
– Нет. Но когда я был ребенком, у меня было мало развлечений, и поэтому…
Юлия осторожно погладила Нико указательным пальцем по перьям на груди:
– Я не приручала его. Он появился, когда я приехала сюда, и с тех пор…
– О! Но вы уже знаете, что это означает?
Юлия с удивлением посмотрела на молодого бухгалтера.
– Нет, мне об этом неизвестно. А в чем дело?
Он отложил карандаш и облокотился на стол:
– Ну да, такая птица… Эти попугаи в природе образуют постоянные пары и остаются вместе до тех пор, пока один из них не умрет. Если кому-то удастся приручить такую птицу, она воспринимает его, как бы сказать… Ну, словом, этот человек заменяет ему партнера.
Юлия сначала наморщила лоб, а затем подняла брови.
– Действительно? Вы имеете в виду, что я теперь… партнерша Нико? – При этой мысли она невольно улыбнулась.
– Очень похоже на то, – засмеялся Риард и указал на Нико, который наблюдал за Юлией, стыдливо склонив голову набок.
– Вы так хорошо все тут знаете. Вы родом из Суринама?
Риард кивнул:
– Да, я родился здесь, но некоторое время жил в Европе – в Нидерландах и во Франции. Знаете ли, моя мать была француженкой. Более того, вся ее семья родом из Франции. А отец был нидерландцем.
– О! Тогда вы… так сказать, выросли в международном окружении.
Риард засмеялся:
– Oui[8]… Да, иногда мне было непросто с моими родителями: каждый из них хотел наложить на меня отпечаток своего происхождения. Хотя они сами, собственно говоря, родились в этой стране, а свою историческую родину знали только по коротким поездкам. Но эта традиция очень тщательно соблюдается здесь, в Суринаме, независимо от того, из какого уголка Европы ее сюда завезли.
Юлию удивила такая откровенность – в конце концов, они ведь совсем не знали друг друга, а Риард уже говорил о своей семье.
Общество этого мужчины не было неприятным для Юлии, и все же он был совсем другим, чем пожилые гости, которые обычно останавливались на плантации.
– К сожалению, я пока еще не очень хорошо изучила здешнюю культуру. Я редко выезжаю за пределы плантации. Хотя, имея дом в городе, можно было бы делать это чаще… Но зато мой муж как минимум раз в неделю бывает там. Вы живете в Парамарибо?
Риард кивнул.
– Теперь уже да. Раньше у моих родителей тоже была плантация в верховьях реки Пары, однако со временем она стала слишком маленькой, чтобы можно было вести там хозяйство с выгодой. – Он задумчиво посмотрел в направлении реки. – Мой отец, наверное, с удовольствием увидел бы кого-нибудь из своих детей в качестве преемника, однако время было против него.
– У вас есть братья и сестры?
– Сестра. Она вышла замуж и теперь живет в Северной Америке. Мой брат, к сожалению, умер несколько лет назад.
– О, примите мои соболезнования. – Юлия действительно была опечалена.
Риард покачал головой:
– Он был намного старше меня. Я был поздним ребенком и почти не помню его.
– А ваши родители живут в Суринаме?
Риард снова покачал головой, но на этот раз опустил глаза.
– Нет, они умерли, – запинаясь, произнес он. – Они переселились в город, после того как отказались от плантации, однако я думаю, что они так и не смогли по-настоящему пережить эту потерю. Все же плантация на протяжении четырех поколений находилась в руках семьи моего отца. – Он тихо вздохнул. – Эта страна меняется… И многим старикам чрезвычайно трудно смириться с этим.
Когда Риард снова поднял голову, его взгляд встретился с взглядом Юлии и на несколько мгновений ему показалось, что время остановилось.
Затем Нико прервал паузу своим криком.
Бухгалтер, явно смущенный, вспомнил о своих бумагах. Надо же было случиться так, чтобы сейчас, сидя напротив молодой и чрезвычайно привлекательной жены Леевкена, он должен был подсчитывать расходы по содержанию его второго городского дома. Риард как бы случайно накрыл их другими бумагами. Знала ли эта женщина, что ее муж уже очень давно состоит в так называемом «суринамском браке»?
Глава 9
Последние недели жизнь Юлии на плантации проходила чрезвычайно монотонно, за исключением визита Жана Риарда, который внес в ее будни приятное разнообразие. Однако теперь определенные события бросали тень на эту жизнь. Юлия, собственно говоря, думала, что сейчас, в конце июля, когда продолжался сезон дождей и ежедневно, не менее одного раза, землю поливал настоящий ливень, на плантации будет еще скучнее.
