– Понял, – сказал Громов. – Пристегнитесь.
И уже через пятнадцать минут в ближайшем автосалоне из тех, что во множестве выстроились вдоль дороги к буржуинскому царству, он поменял свою роскошную иномарку на скромное детище отечественного автопрома.
– Вы купили «Калину» специально для слежки?! – ужаснулась Ольга Павловна.
– Нет, просто взял покататься, – успокоил ее Громов. – Хотя могу и купить. Вам не нужен автомобиль?
– Я не умею водить.
– А я вас научу.
Они болтали о чем угодно, только не о том, кого именно поджидают, сидя в неприметном автомобиле на окраине города. По единственному, но прекрасно обустроенному шоссе в буржуинское царство пролетали дорогие машины. С той стороны движения практически не было: хозяева жизни еще спали, туда-сюда мотались только их слуги.
Синий «Пежо» появился в половине девятого.
– Та-а-а-ак, – протянул, увидев его, Громов и помрачнел.
– Давайте за ним, – тихо тронув его за рукав, попросила Оля.
– Значит, Виктор?!
Он выругался.
– Что ж, если Марину шантажировал Виктор, понятно, почему ему пришлось ее убить. Маринка могла заплатить ему за молчание, но не сумела бы общаться как прежде, по-приятельски. Предательства она не прощала. Думаю, мы бы очень скоро заметили, что былая дружба превратилась во вражду, и тогда Виктор потерял бы хорошую работу.
– Это как минимум, – кивнула Оля. – Он мог потерять много больше. Насколько я понимаю, Марина могла попытаться свести счеты, а с ее фантазией и предприимчивостью этого стоило опасаться.
– К тому же, теперь мне понятно, почему Виктор не мог надеяться получать от Маринки отступные деньги раз за разом. Уж Витя-то знал, что своих собственных денег у нее нет, а папа оплачивает счета, но не дает дочке крупных сумм наличными. Ох…
– Что – ох? – спросила Оля.
– Я же сам рассказал ему, что Маринка выпросила у меня крупную сумму и впредь я ей деньги давать не стану, хватит уже, пусть учится жить по средствам! – Громов поморщился. – Похоже, я слишком много болтаю…
– Вовсе нет, – быстро сказала Оля. – Во всяком случае, со мной можете болтать сколько угодно, я не Виктор, я вас не предам.
– Надеюсь. Знаете, крайне печально разочаровываться в доверенных людях, – Громов снова скривился, как будто съел что-то очень невкусное. – Но неужели все-таки Виктор?
– Думаю, да, – Оля не отрывала взгляда от синей машины. – Мы сейчас узнаем.
– Как?
– Проследим за ним до того места, куда он едет. Если я права, это банк.
– Маринкины деньги? – без пяти минут олигарх соображал быстро.
– Да. Это же были наличные, правда? И крупная сумма. – Оля коротко взглянула на Андрея и снова приклеилась взглядом к бамперу синего «Пежо». – По моим расчетам, у Виктора не было времени избавиться от денег. Марина отдала ему их в четверг поздно вечером. Помните, Виктор отпрашивался у вас, когда привез нас домой? Было темно, значит, банки уже закрылись.
– А в пятницу и в субботу он с утра до вечера был при мне, – вспомнил Громов. – Но почему вы думаете, что он отнесет деньги в банк, а не спрячет их дома?
– После вчерашнего – не будет он этого делать, – уверенно сказала Оля. – Вы забыли, какой шмон устроили в поисках пропавшего дневника? Небось не нашли бы вы его в моей комнате, так перетрясли бы весь дом, от фундамента до крыши! Думаю, вас насторожило бы, что Виктор прячет у себя сумму, великоватую для накоплений с шоферского жалованья и которая к тому же совпадает с той, что была у убитой Марины при себе.
– Несомненно, – согласился Громов, выворачивая голову.
– Вот, кстати, пока мы едем, не объясните ли мне, что это за история с дневником, в краже которого вы обвиняли меня?
Громов кашлянул:
– Ну, извините… Но вы так подозрительно шастали ночами по дому!
– Не я одна! Помните, я даже вам рассказывала, что столкнулась с кем-то лохматым!
– Ага, с домовым, – Громов фыркнул. – Это прозвучало не слишком правдоподобно! А вот ваши пальчики на дверце сейфа и приготовленный для отправки контейнер с похищенным дневником – это убедительно указывало на вас. Конечно, я подумал, что это вы – засланный казачок. Втерлись ко мне в доверие, чтобы добраться до документа.
– Я не втиралась, – обиделась Оля.
Громов покосился на нее, независимо хлюпающую носом, и сжалился:
– Вы не втирались, а другие втирались. Думаете, Иванов и компания в рюмочной следили за вами? Нет, милая, за мной! Они изучали мое окружение, искали способ подобраться поближе. Знаете, за последние месяцы моя охрана пресекла не одну попытку пробраться в дом. Кто только нас не посетил! Один очень любознательный пожарный инспектор, электрик, водопроводчик – а вы когда-нибудь слышали, чтобы они приходили сами, без вызова? Дважды мне доставляли продукты, которые никто не заказывал, по одному разу приходили сектанты с брошюрками и агитаторы с выборного участка. Вдруг приехали дальний родственник из Сибири, первая любовь и школьный приятель – и все хотели пожить у меня. Я как-то насторожился и перестал проявлять гостеприимство, – Громов договорил скороговоркой, выворачивая голову.
Они проехали мимо «Пежо», остановившегося у «Бета-банка».
– И что теперь? – спросила Оля, тоже разворачиваясь к окну. – Пойдем следом и схватим его за руку?
– Зачем? – Громов хищно улыбнулся и достал из кармана мобильник. – Сейчас я кое-кому позвоню… Алло, Вась, привет! У тебя в банке на Советской охрана умная? Дашь команду – нормально поймут? Тогда слушай: один шустрый парнишка меня обокрал и, сдается мне, как раз сейчас кладет мои денежки в твой банк. Четыреста тысяч, Вася, немного, конечно, но важны не деньги, а принцип… Да, пусть они его придержат. Я подскочу.
Он выключил телефон и подмигнул Ольге Павловне.
– А кто у нас Вася? – осторожно спросила она.
– Он тоже на «Майбахе», – ответил Громов. – Простой российский миллионер, банкир, мы с ним в теннис играем, ну и дела ведем тоже. Ты поняла? Сейчас Васины мальчики Витю встретят, приветят и задержат.
– Надолго задержат?
– Ты же слышала – пока я не подскочу!
– Так мы же уже здесь.
– Уже нет, – Громов выкрутил руль.
– Я ничего не понимаю! – призналась Ольга Павловна.
– Ты не поверишь, как мне приятно это слышать! – осклабился Громов. – Все-таки это неправильно, когда жена умнее мужа!
– Жена? – тупо повторила Оля, чувствуя себя уж и вовсе дурочкой.
– Ну а кем, по-твоему, должна быть мать моего сына?
– И мы с этим сумасшедшим подали заявление, – сообщила Оля, покрутив у виска пальцем – не указательным, а безымянным, на котором сверкало прозрачным камнем простое колечко от «Тиффани». – Вернее, мы подали два заявления: одно в ЗАГС, а другое – в полицию. Вы же помните, в тот вечер был огромный скандал из-за сейфа, из которого что-то пропало? Андрюша еще думал, что это я его взломала!
Оля фыркнула. Люсинда, не отрывая взгляда от кольца, облизнулась. Ксюша наставительно сказала:
– Вот именно поэтому лично я никогда не выйду за тирана и деспота! Наплачешься ты еще с Громовым, Олька! Он такой неуравновешенный и вспыльчивый, просто жуть!
– У меня двенадцать лет педагогического стажа, как-нибудь справлюсь, – хихикнула Оля. – Так вот, насчет сейфа. Оказалось, что это водитель Андрея, Виктором его звали, открыл сейф и украл из него четыреста тысяч рублей.
– Вот мерзавец! – возмутилась Люсинда.
– Каков хозяин, таковы и слуги, – сказала Ксюша.
Она все-таки была немного обижена.
– А почему ты сказала, что его звали Виктором? – спросила Люсинда. – Звали, а не зовут?
– Потому что он погиб, – опечалилась Оля. – Вышел из банка, где его задержали с деньгами, сел в свою машину…
– А почему в свою, а не в полицейскую? – опять вмешалась дотошная Люсинда.
– Потому что Андрюша за него поручился, пообещал, что Виктор не станет скрываться от полиции.
Оля замолчала.
Вообще-то, Громов пообещал, что Виктор не уйдет от наказания…
– И что? – поторопила ее Люсинда.
– Что? – Оля очнулась. – А, ну и сел он в свою машину, поехал…
– И что?!
– И то! – Оля сделала огромные глаза, которые больше подошли бы Люсинде. – Потерял управление и рухнул вместе с машиной с моста!
Лю и Ксю дружно ахнули:
– Какой ужас!
– Какое совпадение!
– Да… Совпадение, – поежилась Оля.
– И какое счастье! – с большим чувством произнесла Люсинда. – Какое великое счастье, что ты сожгла эту ужасную «красную метку»! Хотя… она ведь была не в единственном числе?
– Во всяком случае, других таких больше не будет, – пообещала Оля.
«Если, конечно, Овчинников сдержит слово, которое он тебе дал», – договорил ее внутренний голос.
Обещание обещанию рознь. Между близкими по смыслу формулировками «не скроется от закона» и «не уйдет от наказания» разница была – и огромная. Громов знал это лучше всех.
Передать Виктора полиции он не мог. За кражу тому дали бы лет пять, а разве это достаточная цена за две жизни? Виктор убил водителя учебной машины и Марину. Он должен был за это заплатить. Пусть не по закону. Зато по справедливости!
