– А по-твоему, проект – моя частная лавочка? Меня контролируют люди Никитина, дорогой профессор, а я отчитываюсь, да-да. АЦНБ – это армия, и ты знаешь, что бывает в армии за невыполнение приказа.
– Я считаю, – проворчал профессор, – что следует создать копии файлов по «Коршуну» и хранить их где-нибудь в надежном месте.
– Ты с ума сошел! – загрохотал Курбатов. – Расползания информации я не допущу. Пока она сконцентрирована в «Террариуме», все рычаги в моих руках. А ты хочешь множить непредсказуемые факторы.
– Наверное, ты прав, но…
– Прекрати панику, Петр Иванович. Произошел всего лишь незначительный сбой. Собака лает, а караван идет, и мне не составит труда заткнуть этой собаке пасть.
5
Через десять минут Таня была уже на развязке трассы. Теперь пусть поищут ветра в поле…
Она затормозила, отключила взрыватель и с наслаждением размяла затекшие пальцы. Что там в левом кармане джинсов? Девушка сунула руку в карман и вытащила скомканные листы бумаги – вычисления ключа Леди Джейн. Она швырнула бумагу в окно, затем распахнула дверь и вышла.
Мимо одна за другой проносились машины, но водители почему-то не хотели замечать голосующую на обочине красивую девушку, у которой явные проблемы с автомобилем (Таня открыла капот). Наконец над ней сжалился симпатичный юный плейбой, сидевший за рулем бежевой «восьмерки».
– Неприятности, мисс?
– К сожалению, – лучезарно улыбнулась Таня. – Не могли бы вы посмотреть, что с мотором?
– Охотно, – подмигнул молодой человек. – Если вы потом согласитесь поужинать со мной.
Он выбрался из машины и склонился над мотором «волги». Ударом, достойным Стивена Сигала, Таня отправила парня в нокаут, подхватила под мышки, усадила за руль генеральского автомобиля, захлопнула капот и дверь.
– Простите, – шепнула она. – Мое дело поважнее ужина.
Таня села в «восьмерку». Привязанная под курткой взрывчатка больно давила на ребра, но Таня не спешила освобождаться от нее. Она решила, что пока так надежнее.
Девушка вызвала полковника Лысенко.
– Пират, я Пантера.
– Пантера, вас слышу.
– Где вы?
– Продолжаю преследование машины Британца по Рязанскому проспекту. Еду в сторону Выхино, сворачиваю на Сормовскую… Похоже, они направляются к Новорязанскому шоссе или к совхозу «Белая дача».
Таня закрыла глаза, представила карту Москвы и окрестностей.
– Ваша скорость?
– Переменная, шестьдесят-восемьдесят.
– Хорошо. Буду постоянно выходить на связь. Готовьтесь к передаче подробных сведений о вашем маршруте. Сообщите, под каким именем прибыл Британец, а также его адрес и телефон в Москве.
Полковника немного удивило последнее распоряжение Пантеры, ведь Курбатову известны и адрес Слейда, и его телефон, не говоря уж о псевдониме. Но полковник привык выполнять приказы – выполнил и на сей раз.
– Отбой, – сказала Таня и запустила двигатель.
6
Участок, на котором стоял двухэтажный дом профессора Калужского, был обнесен высоким забором. Сквозь частые просветы в заборе были видны и прочие строения, то есть фанерная будка – очевидно, туалет – и нечто вроде бревенчатого сарайчика.
«Опель-Кадет» Джека Слейда остановился у ворот. Первым из машины вышел Левандовский. Он потянулся к звонку, но заметил, что калитка не заперта.
– Профессор здесь… Идемте, господа, – пригласил он остальных.
Они прошли по вымощенной плиткой дорожке и поднялись на веранду. Дверь в дом была открыта настежь.
– Олег! – позвал Левандовский. Ответа он не дождался.
– Наверное, они наверху, – предположил египтолог. – Лестница с другой стороны.
Когда они обогнули дом, в калитку проскользнул полковник Лысенко, предусмотрительно оставивший свою машину подальше от «Опель-Кадета». Он осторожно поднялся по ступенькам, заглянул в окна первого этажа. Нигде ни души. О чем сейчас говорят наверху? Черт, как бы тут все провести… Может, ворваться к ним с пистолетом и отобрать стилет? Наверное, так и придется поступить, но позже – сейчас стилет, вероятно, в тайнике, не пытать же их… А Слейд? Он опасен… Надо затаиться в нижних комнатах…
«Восьмерка» Тани притормозила у машины Лысенко, когда полковник уже исчез за воротами. Девушка смотрела сквозь просветы в заборе. Фотографию полковника она видела в базе данных, в личном деле. Вот он, прошел по веранде, скрылся в доме. Нужно ждать, пока он не завладеет стилетом, а там… Но надо учитывать, что он серьезный противник. Лысенко, как указывалось в личном деле, тоже знаком с восточными единоборствами, да это видно и по его манере двигаться.
Таня тихонько застонала – угол брикета впился под ребро. Вот наказание…
Стоп. Зачем биться с полковником врукопашную? Ведь сверхмощная взрывчатка, остроумно названная «Весельчак», превратит в пыль и его, и его машину, и стилет. Температура в эпицентре будет такой, что не только бронза, но и высоколегированная сталь распадется на атомы. Правда, уничтожение стилета как будто лишает Таню козыря перед «коршунами», но именно как будто. Лысенко умрет, и никто не сможет информировать, а стилет Таня все равно намерена в конечном счете уничтожить. Достаточно и того, что они будут убеждены в успехе Тани в охоте за стилетом. Вот только нужно точно знать, добудет ли стилет полковник Лысенко. Что же, поиграем в разведчиков на даче. Но одному из «коршунов» теперь точно конец – со стилетом ли, нет ли.
Отвязав взрывчатку от пояса, Таня подошла к машине полковника. Дверь он не запер, чего и следовало ожидать– для него могли много значить секунды при отступлении. Таня открыла капот, установила брикеты и детонатор, а провода подключила к системе зажигания. Все. Теперь достаточно повернуть ключ.
Возвратившись в «восьмерку», Таня отогнала ее подальше от машины Лысенко.
7
Антон Калужский сидел в кресле, вытянув ноги, уставившись в экран бормочущего телевизора. Рядом на столике стояла наполовину опорожненная бутылка водки, рюмку он пристроил на подлокотнике. Антон не был пьян, хотя честно старался напиться.
Услышав шаги на лестнице, он обернулся и воззрился на Левандовского и двух неизвестных ему мужчин.
– Илья Владимирович? – Он машинально выключил телевизор.
– Здравствуй, Антон. Отец, надеюсь, тут? Очень надо с ним повидаться.
– Отец… – Антон потупился. – Убили отца…
Трое мужчин отреагировали по-разному. Левандовский ахнул, отступил на шаг и прикрыл рот ладонью. Во взгляде Кострова промелькнула досада – новая помеха. На лице Слейда не дрогнул ни один мускул.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
