Пэм уставилась в стену. Нужно было срочно решать, что делать дальше. Рассказывать про волков и признаваться в убийствах было немыслимо. Ей просто необходимо было переговорить с Громом. Тем более теперь, когда ей стало известно о том, что его пытались убить. В том, кто это хотел сделать, у Пэм не было никаких сомнений. Разумеется, Крот. А, раз Крот хотел убрать Грома, значит, она с Громом в одной лодке. Ведь ее он тоже хотел фактически ликвидировать.
- Мне нужно поговорить с Костей, - твердо сказала Пэм. - Только после этого я смогу что-либо сказать. Нет так нет. Сдавайте меня МНБ.
- Ну что ты такое говоришь! - всплеснула руками мать Грома. - Ну какое МНБ! Хорошо, мы подождем до утра. Ты выспишься, придешь в себя. А утром мы все вместе поедем к Косте в больницу.
- Хорошо, - согласилась Пэм. - Только не с утра, а сейчас. Но вы мне должны пообещать, что до утра никто не узнает, что произошло. Никто.
- Похоже на шантаж, - недобро усмехнулся Громов-страший.
- Так и есть, - на полном серьёзе ответила ему Пэм.
- Ну что ж, - чуть помедлив, ответил Громов. - Пусть так. Но после разговора с Константином твой лимит времени будет исчерпан. И это мое последнее слово.
***
До позднего вечера они отсиживались в заброшенном цеху какого-то недостроенного завода на самой окраине Ноябрьска. От пришедших за ними нармилов и людей из МНБ им удалось уйти. После того, как, оказавшись на крыше, они фактически попали в ловушку, выход все же был найден. Люба поступила весьма мудро. Она буквально насильно затащила пришедших в дом. Тем, впрочем, только это и было нужно. Немедленно начался обыск. У Павла и его группы было всего несколько минут.
Сориентировавшись, они увидели, что на улице осталось всего два человека, которые контролировали лишь переднюю, фасадную часть дома. Правда, буквально через несколько секунд задняя дверь открылась и в на улицу вышел еще один человек в нармиловской форме. Он встал возле двери и начал всматриваться в глубь сада, который располагался за домом.
Павел знаками дал знать товарищам, что уходить им придется именно через сад. Значит, нармила было необходимо обезвредить. Сделать это было не трудно. Рывком сам Павел опустился на землю, буквально на голову охранявшему дверь парню. Тот и пикнуть не успел.
Остальные быстро спустились с крыши и ушли через сад. Все трое понимали, что они здорово подставили хозяйку дома, но другого выхода не было. Павел успокаивал себя тем, что вряд ли Любу решат убрать сразу же. Скорее всего ей предстояли длительные допросы, а, значит и хоть какой-то, но шанс на жизнь. Да, это было жестокая игра, но правила диктовали не они. А потому в некоторых вопросах оставалось уповать лишь на бога, в которого, впрочем, ни один из троих волков, не верил.
В укрытии было проведено совещание. После непродолжительных споров было принято решение попытать счастье в бывшей Лавре, где, по словам Любы, работал тот самый отец Илья, который мог помочь.
Никакой уверенности у группы Павла в том, что они не попадут в очередную ловушку, не было. Идти приходилось на свой страх и риск. Все, что они знали, это то, что есть человек, который чисто гипотетически может помочь. А может и закрыть перед ними дверь, тут же донеся об их визите куда следует....
Когда сумерки опустились над Ноябрьском, а холодный ветерок начал гулять в кронах стремительно теряющих листву деревьев, Павел м его люди выдвинулись в сторону Лавры.
До Лавры они добрались без приключений. То там, то тут им попадались посты нармилов, но обходить их удавалось без труда. К тому, группа, разумеется, разделилась. Шли по одному, как бы гуськом, но на приличном расстоянии друг от друга. При этом каждый держал впередиидущего в поле зрения.
Первым шел Павел. За ним остальные.
Лавра показалась силуэтами своих колоколен без крестов, словно потерпевший крушение корабль. Любые религиозные культы в СНКР были запрещены с первых же дней после революции. На священнослужителей обрушились жесточайшие репрессии. Многие сгинули во вновь созданных лагерях. Выжить удалось немногим. Эти немногие, как правило, сотрудничала с властями, тем самым гарантируя себе и своим близким минимальный уровень безопасности. Минимальный, так как в любой момент карающий меч правосудия мог упасть на их шеи, обезглавив за малейшую провинность.
Церкви позакрывались. По всей стране действовало лишь несколько храмов, но и то, скорее, в просветительских целях, нежели в религиозных. Это были своего рода антирелигиозные музеи, куда приводили школьников и рассказывали о вреде религиозной пропаганды и ее пагубном влиянии на мир прагматичного материализма, в котором главным была плоть. Плоть, смыслом существования которой должно было быть служение государству и партии.
Лавра тоже уже многие годы не функционировала.
На удивление Павла, который первый добрался до ее ворот, вход в Лавру оказался свободным. На проходной мялся усталый нармил, который даже не поднял глаз на проходящего мимо него волка.
Остальные миновали пост также свободно.
Оказавшись внутри, по предварительной договоренности, они продолжали действовать по одиночке, чтобы не вызвать ни у кого даже намека на подозрение. По плану основную работу брал на себя Павел. Он должен был выяснить, где можно найти отца Илью.
Народу в столь поздний час на территории Лавры было совсем немного. Как понял Павел, оглядевшись вокруг, часть помещений Лавры были отданы под жилье. В некоторых располагались какие-то склады или что-то в этом роде. По крайней мере, возле некоторых построек в большом количестве стояли грузовые автомобили, в которые какие-то люди что-то грузили или, наоборот, выгружали.
Неожиданно взгляд Павла упал на пожилую женщину, которая, согнувшись в три погибели, семенила в сторону одного из домиков, который раньше служил монашеской столовой, а может и просто домом какого-нибудь местного священника.
Старушка затравленно озиралась по сторонам и явно спешила. Ничего удивительного в этом не было. Часы показывали без четверти десять, а, значит, совсем скоро должен был наступить комендантский час.
Спешить следовало и группе Павла.
Решительной походкой Павел направился наперерез старушке. Та прибавила ходу, заметив боровым зрением приближающегося к ней здорового мужика. Но встреча была неизбежна. Павел слегка изменил траекторию своего движения и перехватил женщину за несколько метров до подъезда, в который она собиралась зайти.
- Добрый вечер, - тактично начал он общение.
Старуха с животным страхом в глазах смотрела на него снизу вверх и беззвучно шевелила иссохшими губами. Павел буквально физически ощущал ее страх.
- Не бойтесь меня, - заспешил он. - Я не причиню вам зла. У меня всего один вопрос. Я вас очень прошу ответить на него. Вы не знаете, где я могу найти Илью?
Духовное звание Павел решил не называть, сочтя это не слишком уместным. К тому же, зная психологию пожилых людей, он ожидал от старухи любой реакции. Она вполне могла начать орать в голос, оказавшись местной осведомительницей. Или выкинуть еще какую-нибудь глупость.
К счастью, старушка не сделала ничего такого. Она, кажется, пришла в себя, и теперь смотрела на незнакомца с некоторым интересом. Страх ушел из ее глаз.
- А по какому вопросу? - деловито поинтересовалась она.
- Я от Любы, - решил идти ва-банк Павел. - Она посоветовала найти его.
В глазах старушки промелькнул не то вопрос, не то просто случайный огонек старческого озарения. Она запричитала и украдкой перекрестилась. Павел отметил про себя, что это очень хороший знак и обратился он по прямому адресу.
- Любочку-то забрали сегодня, сынок, - сообщила старушка. - Мне соседка ее рассказывала. Приехали. Обыск был. А саму ее в перевозку и к ним туда. Что же будет-то теперь?...
- Нормально все будет, - поспешил заверить пожилую женщину Павел. - Именно для этого мне Илья нужен. Чтобы помочь Любе.
- Да? - снова с недоверием подняла на него заплаканные глаза старуха.
- Я вам клянусь, - с чувством пообещал ей волк.
- Ну ладно... - заколебалась бабка. - Чего уж. Если б ты от этих был, то дорогу бы не спрашивал. Этим-то дорогу к Илье лучше всех знают. Замучили уж его совсем своими допросами и распросами!
Павел понимающе закивал, выражая полную солидарность со словами женщины.
- Ну, пойдем, - прошамкала старушка.
- Бабушка, - приостановил ее Павел. - Со мной еще друзья. Два человека. Они хорошие люди.
- Да верю, что хорошие. Плохие отца Илью не разыскивают. Я же говорю: плохие к нему дорогу наизусть знают.
Она впервые употребила духовное звание Ильи. Значит, решил про себя Павел, Илья этот втихомолку практикует. Исповедует да причащает старушек ноябрьских. Что же, тем лучше - значит человек не из слабых.
