Эндрю женат.
– Вы знаете Эндрю?
– Мы знакомы с ним уже лет семь.
– И вы близки?
– Да. Точнее, нет. Был у нас общий знакомый.
«То есть призрак», – добавил я про себя.
– Он знал моего отца.
– И он никогда не упоминал, что женат?
– Нет. Никогда. Ни разу. Полагаю, про меня вы тоже не слышали?
– Томас Куинн… – Она задумалась на мгновение, разглядывая меня. – О боже, вы – сын Стэнли Куинна.
– Можно просто Томас.
– Конечно, вы хотите, чтобы вас воспринимали не только как сына Стэнли Куинна, а отдельную лично…
Я кивнул, улыбаясь.
– Боже, извините. Что я такое несу.
– Все нормально. Правда.
– Ладно, – сказала она и протянула руку. – Приятно познакомиться, просто Томас. А я – просто Изабель.
Мы заказали чай, и как только его принесли, Изабель отыскала в сумочке телефон. Пару раз щелкнув по экрану, она передала устройство мне.
– Чтобы вы не думали, что я не та, за кого себя выдаю.
Я взял телефон в руки и увидел галерею фотографий. Просмотрел полдюжины фотографий мистера и миссис Блэк – в отпуске, в пабе, в гостиной, на кухне. Почти везде они обнимались. Почти на каждой Эндрю улыбался.
Чтоб меня.
– Хорошо, – я положил телефон на стол. – Но я все еще… Я немного… Точнее, много… – Я сделал неопределенный жест руками. – Не возражаете?
– Нет, – она долила в чашку молоко. – Спрашивайте. Через пару минут я постараюсь продать вам очень дорогой кукольный домик, так что…
– Итак. Вы – жена Эндрю Блэка.
– Ага.
– А еще вы…
– Да.
– Выглядите точь-в-точь, как жена Максвелла Кливера.
– Нет, это она выглядит точь-в-точь, как я. Я – настоящая.
– Да, точно. Значит, так Эндрю хотел запечатлеть ваш образ в книге?
– Запечатлеть момент в мельчайших деталях. – Она подняла на меня смущенный взгляд. – Приторно, знаю. Но то было начало нашего медового месяца.
– Эндрю так сказал? Извините, я… Хорошо. Поэтому он списал с вас Олив Кливер и включил в роман моменты из вашей совместной жизни.
– Ага.
– И больше ничего, да?
– Что вы имеете в виду?
– Максвелл просто натыкается на Олив. У нее окровавлена щека, и она ничего не помнит. Все эти сюжетные штучки из «Двигателя Купидона», они ведь выдуманные, да?
Она подняла брови.
– Вы шутите, – я удивленно улыбнулся.
– Ага.
– Серьезно?
– Все так и было, – сказала она. – Хотите верьте, хотите нет. Я просила его не включать это в роман, потому что…
– Получается намек на другую историю, на продолжение.
– Именно. Но Эндрю настоял. «Запечатлим момент». – Она дотронулась до шрама на щеке, а потом осознала, что делает, и одарила меня смущенной улыбкой. – Все, что я помню – как… – Она задумалась. – Почти десять лет назад одной холодной январской ночью столкнулась с Эндрю Блэком. А до этого – пустота.
– Это…
– Маловероятно?
– Я хотел сказать «потрясающе».
– Как бы там ни было, все так и случилось, – она отпила чай, бросив на меня взгляд из-за кружки. – Следующий вопрос.
– Почему вы так хотите продать мне замок вампира?
Не будь я с похмелья, вряд ли бы решился спросить так прямо. А так оставалось работать с тем, что есть.
Она удивленно уставилась на меня, раздумывая, стоит ли отвечать.
– Нам нужны деньги. Все очень серьезно – мы можем потерять дом. Я позвонила вам посреди ночи, потому что не хотела упускать шанс. Вдруг бы вы уехали утром.
– Вы решили завершить сделку.
– Именно.
– Почему тогда Эндрю не продал мне домик, когда я был в магазине?
Изабель не сдержала горькой улыбки.
– Послушайте. Эндрю сейчас в своем мире. Он никогда бы не выпустил этот домик из виду. Никогда. Я говорю ему: это просто вещь, понимаешь? Все время повторяю, что это просто барахло. Его можно продать. Нам больше нечего терять, а он… – Она сжала бумажную салфетку, и костяшки пальцев побелели. – Нет, нечестно так говорить. Он старается, я знаю. Я верю.
– Ничего, я знаю Эндрю, – сказал я. – Он – гениальный писатель, но в то же время…
– У нас был ребенок.
Я встретился с ней взглядом.
– У нас был ребенок, – повторила она.
– Мне очень жаль, – выдавил я.
Она на мгновение задумалась.
– Вы знаете Эндрю. Знаете его характер. Но со мной он был другим. Он много работал, и я совру, если скажу, что он не жил работой. Но иногда он останавливался. Находил выход из мира бумаги и букв, потом – из мира дерева и стружек и возвращался к реальной жизни. Бывало, ему требовалось время, чтобы прийти в себя. Он выходил из кабинета, и ему нужно было часок-другой посидеть в тишине, чтобы тот мир отступил, а реальность вернулась. Когда он работал, был как будто сам не свой, в другом измерении. Может, в мозгу отключались отделы, отвечающие за социальные взаимодействия. Я понятно объясняю?
– Да, да, конечно. Знакомое чувство. Сам, когда пишу, ощущаю, словно отдаляюсь от мира, – ответил я, и миссис Блэк кивнула.
– Отдаление, да. Когда он только начал собирать пресс, он постоянно строил какие-то большие деревянные конструкции, и я все время спрашивала: «Ты там еще с ума не сошел?» Не смешно, но, знаете, мы смеялись. Я все это рассказываю, чтобы вы понимали, каким он был еще в прошлом году. И как сильно все изменилось.
Я кивнул.
– Все началось, когда мы узнали, что я беременна. Никогда не видела Эндрю таким счастливым. Он принялся за прелестную детскую кроватку, а когда закончил, так ею гордился. «Другие отцы на такое не способны», – сказал он. «Кто еще сможет столько дать своему ребенку?» И знаете что? Он был прав. Днем он работал над печатным станком, а ночью делал мебель для малышки. Мы стали реже видеться. Его поглотило желание создавать предметы для ребенка. Он был так счастлив. Однажды ночью он обнял меня и сказал – я очень четко это помню, – он сказал, что сделает все возможное, чтобы у нас все было идеально.
Я поднял брови.
– Знаю. Сотни, тысячи будущих отцов говорят то же самое, правда? Но Эндрю и «идеально» – это… Синонимы, понимаете? Я не представляла, что все так обернется. Никто не представлял.
Она замолчала и отвела взгляд.
– Вы в порядке?
– Да, я в норме, – сказала она. Выдержала паузу, а потом пристально на меня посмотрела. – Когда ребенок…
– Я понял.
– К тому времени он закончил ее комнату. Закончил с мебелью. А когда это случилось… Он только начинал делать для нее кукольный домик. И я… Меня пару месяцев… – Она пропустила эту часть истории и прыгнула во времени вперед. – Неважно. Эндрю стало хуже. Я пришла в себя и поняла, что он… – Она задумалась. – Совсем далеко.
– Далеко?
– Да. Я не знала, как до него достучаться. Он создал для нее идеальную комнату – кроватку, шкаф, комод, – а потом начал мастерить их снова и снова, только в миниатюре. Делал то же самое, но с каждым шагом всё отдалялся и отдалялся.
Я не знал, что сказать, поэтому молчал.
– Мы словно перестали идти в ногу. И расстояние между нами… Будто огромная сила притяжения тянула его все
