в водовороте. Сегодня он будет пить всю ночь, а завтра вернётся к своим делам в канцелярию четвёртого круга. Напоследок взглянув на стройный женский силуэт, демон окончательно пропал в воронке, ощущая укол вины за сказанное.
Внутри словно всё сдавливало, когда прыткий взгляд прошёлся по набережной. Вики небрежно огляделась по сторонам, после чего на своих высоких каблуках медленно развернулась назад, надеясь, что он всё ещё стоит там. Всё ещё ждет её или же резко обнимет со спины, сказав в своей манере: «Бестия, как тебе могло прийти в голову то, что мои слова правдивы», но его уже не было.
Суровая реальность больно сковывала движения и никак иначе. Она знала, ничего хорошего эти чувства ей не принесут. Знала, но всё равно позволила этому случиться. Позволила неизбежному сковать её крылья, дав нежданную эйфорию.
Конец любви. И только розы
Увядшие в бокале на столе.
Их острые шипы — занозы
Кровавый след оставили в душе.
Тоска, тоска, а в сердце холод.
Нет завтра. Впереди чернеет тьма.
Что делать? На душевный голод,
На вечно злой судьбой обречена.
За что, за что такие муки?
Нет сил, терпеть. Да, выход есть — один.
Закончить жизнь, упали руки.
Тебе я не нужна мой господин.
Желания возвращаться домой не было и во все. Родные стены лишь сдавливали бы и без того загруженные мысли. Мама бы почувствовала неладное, из-за чего бы Вики пришлось всё рассказать. Взглянув на своё запястье, где красовался ажурный ремешок её часов, девушка заметила чёрным по золотому, что пол девятого вечера. Можно было немного прогуляться, прежде чем прийти домой и выплеснуть эмоции в подушку. Глупая детская привычка оказалась не такой уж и глупой, всяко проще было выговориться бездушной вещи, чем кому-то, кто предаст из-за своих корыстных целей.
Конечно она знала, что ничто не вечно. Догадывалась, что и этому придёт конец. В конце концов быть счастливой явно не то кредо, что шло рука об руку с ней всю жизнь. Но вот осознавала ли, что так скоро? Вряд ли. Но с другой стороны это было даже хорошо, что всё закончилось, так и не начавшись. Они никогда не говорили об этом, возможно, это являлось огромной ошибкой.
Преодолев несколько узких улочек в одиночестве и в глупой попытке осознать происходящее, Вики вызвала водоворот, не желая больше находиться в этом городе и с улыбкой вспоминая строчку из популярной песни: «You made me hate this city» Ты сделал так, что я возненавидела этот город… Она переместилась к расщелине.
В голове крутилось желание замёрзнуть, ощутить боль в теле, падать вниз, разглядывая серые тучи, что угодно, но не думать только об одном. О том, что не давало расслабиться, о том, что её волновало.
Выйдя на широкую главную улицу, она наконец вышла на нужную дорогу, постукивая шпилькой о холодный асфальт. Девушка стремительно приближалась к особняку родителей, что величественно возвышался на фоне других домов, поскольку иметь что-то меньше было не по статусу.
Вики остановилась рядом с огромным окном, рассматривая витражное покрытие.
Свет, что горел из каждого окна дома, не внушал ничего хорошего, в том числе и настроения. Ведь это означало не только то, что её родители дома, но и то, что у них гости. Разглядев носящуюся по двору прислугу, Вики лишь скривилась, мысленно подтверждая свои догадки, а после потирая ледяные ладони, успевшие хорошо заледенеть на ночном морозе. Судя по всему это были слишком важные демоны, раз обслуга так мельтешила перед глазами, пытаясь угодить.
— Прекрасно, — неожиданно громко произнесла Вики, поднимаясь по двухуровневой лестнице, входя в огромную прихожую, где сердито красовалась верхняя одежда. Даже со входа были отчётливо слышны споры, доносящиеся из ближайшей, обожаемой отцом гостиной.
Расправив плечи, Уокер направилась к огромной лестнице, стараясь каждое совершенное ею движение делать максимально тихо. Она была не в том настроении, чтобы сидеть за столом и улыбаться каким-нибудь Адмиронам, разговаривающих о делах, и их жёнам, не знающих ничего, кроме актуальных фасонов одежды и дорогих украшений. Ну как же можно было забыть и, конечно, о последних сплетнях Ада.
— Вики, иди к нам, — голос матери вырвал её из мыслей, он отчетливо послышался из открытой рядом двери, ведущей в гостиную, объединённую со столовой. Такое стилистическое решение было перенято у людей, что позволяло совместить несколько стилей.
— Дерьмо, — тихо выругалась демоница, предпринимая последнюю попытку бегства, создавая несколько шагов, что помогли переступить ещё три ступеньки, когда за спиной послышался отчётливый стук каблуков, и в залу прошла Ребекка. На ней красовалась тёмно-синяя юбка карандаш и того же оттенка блуза, когда волосы были серьёзно собраны, указывая на деловые нотки вечера.
— Вики, пожалуйста, давай сегодня без проявления твоего несносного характера, — тихо произнесла женщина, мягко улыбнувшись и неспешно разглядывая свою дочь, что по прежнему стояла на приличном от неё расстоянии, но слышала всё. Внешне Ребекка была расслаблена, но на деле только Вики, из-за слишком близкого родства, могла уловить её волнение. Спелый в обычное время апельсин, исходивший от энергии, на сей раз кислил, подобно незрелому лимону.
— Я не могу сейчас, — тихо произнесла Вики, тут же осекаясь, замечая странный взгляд, не предвидевший ничего хорошего. — Всё хорошо? — немного взволнованно произнесла девушка, разглядывая мать, которая обречённо кивнула, подходя ближе. Женщина осторожно взяла дочь за руку.
— Да. Пойми, это не моя прихоть, у нас в гостях Дьявол с сыном, они отмечают победу в суде над ангелами, — она улыбнулась, после чего, разглядывая дочь, тише произнесла. — Будет очень некрасиво, если ты хотя бы пять минут там не проведёшь. Я бы не стала просить, если бы это был кто-то, кроме Дениц.
— Хорошо, — тихо произнесла Вики, наполняя лёгкие кислородом, затем добавила, разворачиваясь лицом к лестнице. Подводить родителей не хотелось. — Пять минут. Можешь передать чите Дениц, что мне нужно в дамскую комнату.
Женщина с пониманием кивнула, без каких либо нотаций исчезая в другой комнате, когда Вики, окончательно поднявшись на свой второй этаж, неспешно прошла в сторону трюмо. Сегодня, словно специально, всё шло против неё. Именно сейчас, когда она не хотела никого видеть, просто побыть хотя бы несколько часов наедине с собой, дабы сделать хоть какие-то выводы, ей этого не позволили.
Подправив стёртую от долгих поцелуев помаду, Уокер на мгновение прикоснулась мягкой подушечкой пальца к нижней губе, всё ещё вспоминая его касания, после чего, мотнув головой, накрасила глаза тушью и подошла к шкафу, снимая с вешалки прямой и немного удлинённый, чем-то походивший на плащ, пиджак в цвет выбранного
